8-ой пассажир

–Так, – спрыгивая, сказал Иннокентий, – ты стоишь и ждёшь здесь. Я как её найду, притащу на себе, понял? Если кто придёт, скажешь… Короче, что было, то и скажешь, – он посмотрел по сторонам. Вереницей тянулись вагоны, насколько хватало взгляда. Уверенно взяв направление к хвосту поезда, он зашагал по потрескивающему щебню.

Выглянув наружу, Костя присел на ступеньках трапа. «Блин папироску бы» – мелькнуло у него в голове. В темной траве что-то зашуршало.

Дверь последнего купе отворилась. Из него вышел коренастый, лысый мужчина средних лет, с белой бородой, прикрывающей шею. В сланцах, спортивках и майке – алкоголичке он напоминал вахтовика. Не внушающий ничего позитивного, поглаживая лысину, он направился к пассажирам. Заметив его, Мария успела накинуть рубашку.

Вениамин кивнул Насте, и, оставив Васю с ней, вышел в проход и затолкнул Марию обратно в купе.

Борода подошёл ближе. Окинув взглядом Веню, он протянул руку.

– Отец Климентий.

–Вениамин, – неуверенно сказал учитель, пожав руку бородачу, – ничего серьёзного, просто экстренная остановка, – начал он оправдываться, прикрыв дверь, – Скоро отправимся в путь, займите своё место.

– Я бы так не надеялся, мы не скоро отправимся – сказал он Вениамину, который успел вспомнить, что с ним произошло хорошего, плохого и мысленно продумал на кого оставить дочку, – Зачем мы остановились? Кто просил дёргать за рычаг?

–С нами ехал старший лейтенант Иннокентий Петрович, это он дёрнул.

–А случилось то что?

–Да всего и не расскажешь. Моя жена выпрыгнула в окно. Ну как жена, мне, наверное, показалось, что это моя жена, так как она умерла уже давно…

–Тебе не показалось. Кто ещё в вагоне?

–Ну, я, моя дочка, студентка Настя, свидетельница Мария… Ах да, ещё Костя – школьник. Он вышел вместе с Иннокентием….

–Какой выход? – схватил его за грудки Отец, Вениамин показал назад.

Отец Климентий, пихнув в сторону учителя, в четыре шага перепрыгнул коридор и выбил с ноги дверь тамбура.

– Когда же он закончится, – старлей продолжал идти вдоль состава. Спина его ещё ныла после общения со свидетельницей из Подмосковья, и поэтому пролазить под вагонами желания особо и не было. Новые рабочие туфли с каждым шагом старели на одну морщинку в месте сгиба пальцев и одну царапинку на носочках.

– Хоть на звёздочку заработаю. Свалю всё на этого очкастого препода, мол, сам выкинул. Или на шпану. Ишь чего удумал, учить меня. А это ещё что? – он поднял с земли ещё дымящийся окурок.

Глаза его округлились. Достав плоский металлический портсигар в диагональную мелкую полоску, он проверил себя ещё раз. Нет, совпадения не могло быть. Чёрные самокрутки с шоколадным вкусом и эмблемой в виде короны, привезённые его коллегой с юга Испании, не могли физически быть здесь, в этой глуши. Присмотревшись внимательнее на смятый в трубочку фильтр, он почувствовал, как к горлу подступает комок. Сглотнув, он вытер пот со лба и развернулся. Вглядевшись в даль, Иннокентий Петрович увидел женскую фигуру в траве и Костю, стоящего на щебёнке.

Нежное овальное лицо девушки было полно искренности и невинности. Большие иссиня голубые глаза излучали свет. Распущенные чёрные волосы едва прикрывали её грудь. Посреди этой густой травы она казалась чудом, идеальным созданием, в котором было собранно всё желанное в одном флаконе. Костя смотрел на неё пустым взглядом.

–Костя… Костя… Ты тот, которого я так ждала. Ты можешь пойти со мной. Мы будем делать всё, что ты захочешь. Я твоя, – манила дева Костю, который уже и не понимал что происходит.

Он пытался отвести от неё взгляд, но никаких сил противиться этому наваждению у него не было. Дева стала всё ближе подходить к подростку, поглаживая свою грудь. Она подошла на расстояние вытянутой руки и коснулась его лица. Паренёк обмяк.

–Ты же правда не хочешь, чтобы это всё заканчивалось? – прошептала она ему на ухо, – Я буду всегда твоей, – она прикоснулась своей горячей грудью, и Костя, закатив глаза, вдыхал приятный аромат её волос, – А знаешь ещё что?

–Что? – выдохнул Костя

–У меня есть семки, нефильтрованный холодный пивасик и блок красного «Мальборо» в мягкой пачке…

–Кышь окаянная! Сгинь в гиену огненную! – Отец Климентий своим сорок пятым размером попал обольстительнице прямо в лоб, да так, что та кубарем скрылась в траве.

–Быстро в вагон! – хлестанул он по щеке малолетку, что у того аж искры из глаз посыпались.

Из травы поднялась искусительница.

–Эй, рогатая. Стой на месте, а то стрелять буду! – старлей направил свой Макаров аккурат в голову «голубоглазке».

Улыбнувшись в его сторону, она направилась к вагону. Выстрел. Ровная дырочка чуть левее рога слегка дымилась, под её телом зашуршал гравий.

Костя замер на секунду, уставившись на ангела который уже валялся на щебёнке, или скорее демона.

–Копыта? Рога? Хвост?…

–Глупец, быстро в вагон! Это ненадолго!

–Смотрите-ка, попал, – Иннокентий, ликуя, направился к добыче.

Вдруг, тело начало двигаться. Поднявшись на прямых ногах, она повернулась в сторону стрелка. Роли изменились. Он знал, что это не к добру и что надо бежать, но не хотел. Походкой от бедра создание медленно шло к нему навстречу. Как вкопанный, он не мог пошевелиться, с нетерпением ожидая встречи с этим очарованием. Он слышал голоса своих попутчиков, но не понимал их. В голове был только её голос. Воздушный, лёгкий, сладкий он наполнял Иннокентия смыслом жизни, которого ищет каждый. Из густой травы, как грибы после дождя, начали вырастать новые фигуры. Их было около десятка, и они двигались к нему. Это были такие же создания, одна краше другой. Они знали – зверь пойман. У Иннокентия проступил пот, он всеми силами пытался пошевелиться, но ничего не выходило, была лишь дрожь в руке с Макаровым. Но не более. Желание прикончить незваных гостей было, но с каждым шагом искусительницы оно становилось слабее, и он хотел всё больше погрузиться в этот омут.

Мгновение, и он видит, как он всё дальше и дальше от совратительниц. И в голове у него уже был не мелодичный голос, а жестокий рык отчаяния, это искусительницы оголили свои острые, как бритва зубы. Батюшка и Вениамин затащили его в вагон и положили в проходе. Отец Климентий, не переставая читать молитву, в спешке запер дверь, перекрестив её. Пробегая по вагону, он старался как можно быстрее очертить кресты на окнах. Бесноватые дивы, приблизившись вплотную к убежищу пассажиров, принялись стучать по металлу в поисках новых глаз и ушей.

–Не вздумайте смотреть на них! – прокричал батюшка, – Это всех касается!

Иннокентий продолжал лежать, он исступлённо глядел на хлещущие по щекам руки Марии.

–Кеша! Очнись! Кеша, я люблю тебя! Кеша! – причитала Мария.

–Слишком долго он с ними провёл, – причитал отец, – дай Бог выкарабкается, а то худо будет.

Вениамин, отодвинув Марию, принялся тащить старлея в купе.

–Глаза ему закройте! Вот этой повязкой – из кармана батюшки показалась чёрная широкая с метр длиной лента с текстом на старославянском с позолоченными буквами, – А концами уши заткните.

–Настя, что ты там делаешь? – Костя стоял напротив входа в вагон – Сейчас открою.

Сидевшая на корточках Мария прикрывши руками лицо, услышала щелчок замка.

–Костя! – с криком и размазавшейся тушью на глазах, она кинулась к нему.

Он едва успел повернуть ручку на пол оборота, но Мария, оттолкнув его, попыталась закрыть образовавшуюся щель между реальностью и адом. Цепкие пальчики дьяволицы не хотели сдаваться без боя и дверь чугунела в геометрической прогрессии – её подружки уже подоспели.

–Помогите! – прокричала Мария, успевшая опереться корпусом о поручни, толкая ногами дверь.

Костя мешал своей спасительнице, бил её по рукам и ногам, стараясь убрать её с пути. Подоспевшие Настя и Вениамин, попытались разобраться кто прав, а кто виноват. Услышав чёткий стук копыт и чужое, шипящее дыхание, они принялись помогать закрывать дверь. Вениамин, почувствовав хорошие удары по почкам, он хорошо двинул локтем назад. Удары прекратились, но дверь продолжала упорно открываться внутрь. Когти вонзались в руки, лица, волосы. Из коридора стал приближаться громкий топот.

«Ну всё, нам конец» – промелькнуло у Вени.

–Отведайте водицы окаянные! – крикнул батюшка и начал размахивать кропилом в разные стороны.

Раздались пронзительные крики и вскоре кислотное шипение стихло. Дверь захлопнулась. Мария дрожащими руками нащупала валявшиеся на полу ключи и закрыла дверь. Вениамин и Настя переводя дух, инстинктивно продолжали держать дверь.