8-ой пассажир

Гул стих и наступила гробовая тишина, до звона в ушах. Настя слышала, как пульсирует её кровь. Прижавшись спиной к спине, путники стали оглядываться по сторонам. Сначала зашевелился один пригорок, затем второй, а за ним и третий, и вскоре всё кольцо пришло в хаотичное движение.

Один пригорок встал. Огромный детина, ростом в шесть метров с крупными рублеными чертами лица, возвышался исполином над путниками. Его пустые глазницы уставились на пассажиров. За ним начали подниматься и остальные.

–Это Големы! Быстрее! Надо выбираться! – проорал отец Климентий.

–Но в какую сторону? – у Насти градом полились слёзы.

Ответ не заставил себя долго ждать.

Первый исполин быстрым шагом двинулся на них. Спонтанное решение бежать от него было не из лучших – с другой стороны надвигалась ещё одна глыба.

–Стоп! – сказал Иннокентий, удерживая остальных, – сюда.

И все двинулись за ним, благо, что големы были не столь поворотливы, нежели окутанные страхом пассажиры. Старлей выстрелил в голову чудищу, но пуля лишь зазвенела рикошетом о каменную породу. За спиной слышался хруст камней и гул падающих комьев земли. По мере продвижения в глубь толпы каменных истуканов, големы становились всё меньше и более расторопнее, стремясь схватить беглецов в свои объятия.

–Я вижу край! – закричал батюшка.

Сквозь туман показался конец каменной гряды.

–Там река! – продолжил батюшка, – Скорее!

Перемахнув через последнего каменного человечка, больше похожего на первоклассника-переростка, Настя вошла по колено в ледяную воду. Быстрое течение реки так и норовило опрокинуть еле стоящую на ногах студентку. Костя, запнувшись о предательский камень, начал ползти к воде догоняя остальных, но цепкая рука каменного уродца ухватила его за ногу, переломив её пополам у колена. Ринувшись к нему, путники успели уберечь его от второго захвата и видимо последнего для Кости– рука истукана была в районе его шеи. Кровь красной лентой уходила вниз по течению.

–Сука-а! Тва-аарь! – неистово проорал Костя.

Не успокоившись, голем направился в сторону воды. Отец Климентий, взяв Костю на руки, поспешил к другому берегу речушки, Настя последовала за ним, а Иннокентий, автоматически продолжал всаживать в истукана бесполезные пули, двигаясь за остальными. Коснувшись воды, нога голема рассыпалась как песочное печенье в кружке чая, и тот, упав на спину, начал отползать к уже столпившимся на берегу собратьям.

Увидев это, Костя заорал – Зуб за зуб, сука! – рассмеявшись, то ли от шока потерянной конечности, то ли от радости – справедливости.

На другом берегу, о тумане не было и речи. Каменистый берег, а за ним зелёная травка с полевыми цветами, чуть поодаль виднелся и сосновый бор – всё вполне походило на обычный природный ландшафт.

–У кого есть лишняя футболка, или майка, или… Короче нужна тряпка! Ну? – батюшка уложил Костю на траву и повернулся к остальным. Они стояли на коленях, вглядываясь в густой туман на другом берегу, и слушали грохот камней, дрожь от которых волнами шла к их ногам.

–Ау! Быстрее сюда! – окликнул он заторможенных путников.

Будто очнувшись, Настя сняла рубашку из– под флисовой кофты и принялась рвать её на лоскуты. Иннокентий же встал и продолжал смотреть то на них, то на другой берег, у него нервно дрожали руки.

–Надо скорее развести огонь, – затянув потуже своим ремнём остаток кровоточащей ноги обессилившего Кости, сказал батюшка.

Глава 7

После весеннего полноводья на каменистом берегу хватало веток, многие из которых были достаточно сухими. Собрав кострище из них и прихваченных Настей салфеток, пассажиры развели огонь.

Время от времени Настя меняла повязки Косте, который продолжал спать. Лицо его успело побледнеть, покрывшись испариной. Старлей же стоял возле костра, выкуривая дрожащими руками одну за другой сигареты.

–Вот эта подойдёт, – батюшка, достав из костра увесистую головешку продолжавшую полыхать, направился к Косте. – Настя помоги мне.

–Он же не выдержит! – со страхом она посмотрела на Отца Климентия.

–Если этого не сделать, он точно умрёт. Доченька, делай, как я говорю, возьми эту палочку и вставь ему в рот, – он протянул ей очищенный кусок щепки, – ну, поехали, – батюшка сдув с головешки пламя, прислонил раскалённые угли к остатку Костиной ноги, тот неистово заорал. Настя всеми силами пыталась его удержать, упершись коленями в предплечья и придерживая руками деревянный кляп. Истязания продолжались не более десяти секунд, но и этого хватило, чтобы по берегу разнесся запах мяса и запёкшейся крови.

–Теперь о нас все знают, – старлей, бросив взгляд на Костю, отвернулся, и присев у костра, поправил угли. Шрам на его правом боку неприятно заныл.

Наступил вечер. Свет от костра едва захватывал начало леса. Ветра почти не было, и огненный столб костра стремился в небо, отправляя в темноту угасающие искры.

Костя уже чувствовал себя лучше. Забытый старлеем во внутреннем кармане кителя коньяк в двухсотграммовой фляжке помог ему успокоиться.

–Отец Климентий, – обратился Костя, к батюшке, – а почему у той сволочи, нога растворилась в воде?

–Действительно почему? – подхватила Настя.

–Вода – это, прежде всего энергия, – начал батюшка, сидевший на камнях, – она может, как созидать, так и разрушать. Но это только в речной воде. В стоячей же воде мы бы вряд ли так легко отделались, – и он ухмыльнулся, – не говоря уже о поле, где им самое и место.

–Вам уже доводилось с ними сталкиваться? – спросила Настя.

–Да приходилось. Но тогда я был не один, и мы были подготовлены. Поэтому было проще.

– И что дальше будем делать? – Настя уставилась в темноту реки.

– Надо идти, и, поверь мне, – батюшка привстал с камней, – лучше это сделать сейчас, чем дожидаться утра.

–Это же самоубийство! – сказала Настя, повернувшись к нему, – как мы пойдём через лес ночью?

– Как Иннокентий правильно подметил, о нас теперь знают. И поэтому шансов выжить будет больше, если мы будем двигаться и найдём помощь. Если промедлим, будет беда.

–Мы что, типа в опасности сейчас? – вставил Костя.

–Просто место очень странное, и я не уверен, что этот берег тоже безопасен. Особенно вода…

Настя вдруг осознала, что вода в реке перестала течь. Тёмным зеркалом она простиралась покуда хватало света и глаз. Не было ни шума воды, ни ряби на водной глади. Всё замерло.

Медленным шагом Настя попятилась ближе к костру.

–Вот теперь точно пора, – скомандовал батюшка, схватив две горящие головешки из костра, одну он передал Иннокентию, – Костя вставай! Идти можешь? – тот кивнул и батюшка, приобняв Костю, положил его руку к себе на плечо.

Старлей, схватив Настю за руку, потащил её в сторону леса, периодически поглядывая назад. Вода безмолвно начала наступление на берег, словно повернули огромный вентиль, и, добравшись до костра, она затушила его, испустив паровое шипение, погрузив берег во тьму.

Ускоряя шаг, они вошли в сосновый бор. Редкие вековые деревья тянулись к небесам, они словно колонны подпирали чёрный небосвод.

Чёрная жижа начала поглощать деревья, отчего те высыхали на глазах, сыпля иголками.

–Поторопитесь! – батюшка передал Костю старлею, после чего движение группы заметно ускорилось.

Сквозь деревья стал проглядываться слабый огонёк.

–Деревня, скорее! – Иннокентий, ускоряя шаг, огибал, становившиеся всё более надоедливыми, корни, периодически спотыкаясь о них.

Упавшая капля крови из обрубка Костиной ноги только ускорило продвижение чёрной массы, норовившую уцепить Настю за пятку, не поспевающую за остальными.