8-ой пассажир

«Вот тебе и фитнес тренировка» – подумала она, пытаясь перевести дыхание.

Миновав лес, они, буквально, перепрыгнули море из полевых цветов, и добрались до ближайшего бревенчатого дома, из которого струился свет.

Чёрная масса внезапно остановилась в лесу, злобно клокотнув на прощание звуком лопнувшего пузыря.

Постучав в двери, батюшка затаил дыхание, нервно перебирая в руке крест.

Глава 8

Старлей, опёршись на бревенчатый дом справа от двери, держал дрожащими руками пистолет. Привести себя в норму было задача не из лёгких – бежать марафон ни у кого в планы не входило. По левую сторону от крыльца стоял Костя, опёршись одной рукой на Настю, другой о стену дома. Тяжелее всего было ему – периодически он терял равновесие и норовил упасть, особенно когда хотел вытереть пот со лба. «Одежду желательно постирать, а лучше сжечь» – подумала Настя. За дверью послышались шаги.

Дверь открыл седовласый старикашка. Одетый в хлопковую рубаху и накинутую на плечи телогрейку, он походил на обитателя этих мест – в довершении образа были древние безразмерные брюки и убитые в хлам белые кроссовки марки типа «Абибас», одним словом село.

–Чего вам надо хлопцы? – старик, поглядев по сторонам, увидел и остальных. Свет от лампы внутри сеней разливался на добрых десять метров.

– Это … Отец… – запыхавшись, начал батюшка – впусти… мы из…

–Знаю, из лесу. Коли с добрым словом – проходите. Устали, небось. Ишь, как запыхались.

Пар шёл от ребят густыми клубами – осенняя ночь вступала в свои владения. И пассажиры вошли.

По обеим сторонам сеней в два ряда тянулись полки, на которых покоился всевозможный хлам в виде силков, корзинок, старой одежды, горшков, огородных приспособлений и всякой другой мелочёвки, вплоть до следующей двери. За ней располагалась просторная комната, в левом углу стояла белая русская печь с изразцовой плиткой под гжель по краям, с лицевой и торцевой сторон, в которой приятно потрескивали дрова. Возле неё хлопотала старушка в платке, тоже вся седая, в обветшалом бордовом платье и светлом застиранном переднике. Ловко подбрасывая дрова в печь, она то и дело возвращалась к чистке картошки, кидая клубни в глиняный горшок.

–Тамара, у нас гости, – сказал старичок, провожая путников к столу, что стоял в другом углу комнаты.

Бабуся отвлеклась, и, повернувшись увидела Костю, – Милок, а что с ногой, то твоей? – подойдя поближе, она начала осматривать его обрубок, – не уж то медведь задрал? А то тут нет-нет, да косолапый захаживает, – обрубок ноги Кости продолжал ронять капли на бревенчатый пол,– сейчас мы тебя вылечим. Дочка, – окликнула она Настю, которая разминала спину после невольного марафона с Костей на плечах, – принеси-ка воды из кадушки, что в сенях стоит. Мисочка там же на полочке, та, что с изразцами деревянная, а ты Максим, – седой старичок уже принялся открывать погреб, – во-во, правильно, те, что на дальней полке принеси, – она одобряюще кивнула старику.

Костю пробила испарина, тяжело дыша, он, то закатывал глаза, то пытался разглядеть свой остаток ноги, то останавливал свой взгляд на уходящей Насте.

Выйдя в предбанник, она увидела, что бледный Иннокентий стоял у порога, держа пистолет, он пошаркивал ногами, периодически поглядывая по сторонам.

–А ты что не заходишь? – спросила она, набирая воды в деревянное блюдо.

–Да я, это, – рука его задрожала, – Пойду, прогуляюсь, осмотрюсь, да и покурю за одно, – несколько окурков валялась внизу у крыльца, один из них ещё дымился.

–С тобой всё в порядке? – спросила Настя.

–Да, конечно, да. Что за вопросы? Не считая того, что случилось с нами, всё здорово, – выдавив улыбку, с дрожью ответил он.

–Ну ладно, – удивлённо протянула Настя.

–Ладно, – второй раз кривая улыбка исказила лицо Иннокентия.

–Я тогда пошла?

–Ну, иди, иди, и я пошёл, – захлопнув дверь, Настя покачала головой.

–Мент то наш трусишка, – заходя в комнату, подшутила студентка.

–С чего ты взяла? – спросил батюшка, усевшись рядом с Костей.

Настя подала блюдо с водой бабусе, и они с дедом, вернувшимся из погреба с тряпичным белым мешочком, отправились на кухню.

–Стоит такой бледный, дрожит весь, – усмехнулась Настя.

–Доченька, – вскочил батюшка и схватил её за плечи, – он в дом входил?

–Да нет вроде,– опешила Настя, – у порога стоял, как вкопанный.

Перепрыгнув комнату в три шага, отец Климентий, чуть не снёс дверь с петель и вышел в сени. Дверь осталась открытой, на улице была непроглядная тьма. Вскоре батюшка вернулся в дом, плотно закрыв за собой дверь.

–Отец, а у тебя случайно нет зверобоя? – обратился он к седовласому старичку.

–Да как же батюшка нету? Вон на печи сушится, да на входе в сени весит, но тот тебе не дам оберег этот наш. Самим нужно, – дед продолжал крошить сухие соцветия и травы в миску, где уже был налит кипяток.

Протерев лицо рукой, батюшка сел рядом с Настей, которая, поглаживала Костю по голове, лежавшего на соседней лавке.

–Вы нашли Иннокентия? – спросила она.

–Боюсь, мы потеряли его, – со смирением сказал батюшка.

–В смысле? – спросила Настя, и её глаза округлились.

–Мало он полежал. Он еще одержим.

–Чем?

–Не чем, а кем. Эти суккубы не вышли у него из головы. Может учудить чего, – с тяжестью вздохнул батюшка.

–Слышь, дед, а самогонки у тебя нет? – оживился немного Костя, – а то что-то от боли зубы сводит.

–Какая самогонка? Ты чего сынок? – не отвлекаясь, сказал дед, – Я её не гоню, а больше и некому.

–А как же Кузьмич? Он же вроде в соседнем от вас доме живёт.

– Кузьмич через дом от нас жил. Славный мужик был. Да как-то поутру проснулись, а в деревне всех как ветром сдуло.

–То есть в деревне вы одни? – спросил батюшка.

–Ну да, – вставила бабка, – а что нам надо, нам и вдвоём неплохо, – улыбнулась старушка.

–Случайно амбара справа от дома с банькой нет? – настороженно поинтересовался Костя.

–Ну да. А что баньку затопить? Давай попозже, тебе ещё подлечиться надо. Может завтра к вечеру ближе.

–Что с тобой?– спросила Настя.

–Это, как сука? Что это? Бл..дь! Как так то? – заикаясь бубнил Костя, забиваясь в угол, он бледнел на глазах.