Мятеж «Сторожевого». Последний парад капитана 3-го ранга Саблина (Собрание сочинений)

Аттестация В.М. Саблина по окончании академии: «На учебу принят с должности помощника командира сторожевого корабля Северного флота. Аттестован, в целом, положительно. Отмеченные недостатки в характере полностью не устранил. На партийно-политической работе не был, но проявил желание стать политработником. В академии зарекомендовал себя дисциплинированным, собранным, организованным, политически развитым, в военно-морском отношении подготовленным, идейно выдержанным, морально устойчивым, бдительным, честным, правдивым, знающим корабельную службу, мыслящим офицером.

К учебе относится добросовестно, учился хорошо и отлично. На семинарах, занятиях и экзаменах показывал глубокие знания предметов, умение четко выражать свои мысли устно и письменно, с классовых позиций оценивать события и явления общественной жизни, теоретические знания стремился закрепить на практике. Командную стажировку и морскую практику проходил на подводных лодках Северного и Тихоокеанского флотов, сдал зачеты на вахтенного офицера, освоил обязанности старшего помощника командира корабля. Приобрел значительные навыки работы в качестве заместителя командира корабля по политической части. Партийно-политическую стажировку проходил на атомной подводной лодке, выполнял обязанности заместителя командира лодки по политической части. Отзывы положительные.

В процессе учебы принимал участие в партийной и общественной работе. Находился в составе партийного бюро курса, был членом партийного комитета факультета, председателем кружка военно-научного общества. По партийно-политической работе руководил группой политпросвещения рабочих на заводе “Динамо”, состоял в обществе “Знание”, выступал с лекциями на предприятиях. Поручения выполнял со знанием дела, аккуратно.

Физически развит, спортсмен-разрядник по волейболу. Здоровье удовлетворительное. Морскими качествами владеет, желает служить на надводных кораблях.

Характер волевой, горячий, вспыльчивый, недостаточно уравновешен и обидчив. Внешне подтянут. Воинские уставы знает. Государственные экзамены сдал:

Тактика военно-морского флота – “отлично”.

Научный коммунизм – “отлично”.

Партийно-политическая работа – “отлично”.

Подготовлен для службы на кораблях. По деловым и политическим качествам, складу мышления и опыту службы больше склонен к организационной работе, но обладает, однако, и пропагандистскими способностями.

Вывод: достоин назначения на должность заместителя командира по политической части большого противолодочного корабля.

Начальник военно-морского факультета контр-адмирал П. Вырелкин. 25.04.1973 г.».

И это тот самый контр-адмирал Вырелкин, которого в своей автобиографии Саблин с ног до головы облил помоями…

Служебные характеристики вообще отличаются своей безликостью и в большинстве своем похожи как близнецы-братья. О самом главном там обычно пишут как бы между строк. Так и в характеристике Саблина его начальник однозначно говорит о больном самолюбии своего подчиненного – «вспыльчивый, недостаточно уравновешен и обидчив». Сказано почти иносказательно, но ведь сказано!

Неизвестно, кто первым пустил из журналистов «утку» о том, что Саблин якобы закончил академию с золотой медалью, а потому его имя было выбито на доске лучших выпускников, поэтому впоследствии эту доску пришлось снять, чтобы изъять с нее имя мятежного выпускника. На самом деле никто по выпуску из академии золотой медали Саблину не вручал, и поэтому его имя никогда не значилось на академической доске Почета. Саблин закончил академию на самом деле неплохо – «с отличием», однако с таким же результатом ее ежегодно заканчивало не менее полутора сотен офицеров различных факультетов. Поэтому ничего сверхвыдающегося в этом факте я не вижу.

Итак, военно-политическая академия осталась позади, и в жизни Саблина наступал самый решающий момент – назначения на корабль, который должен был стать «трибуной» новой революции, которую Саблин назвал коммунистической.

Глава пятая

Служба на БПК «Сторожевой»

После окончания академии 29 июня 1973 года капитан 3-го ранга Саблин получает назначение заместителем командира по политической части на большой противолодочный корабль «Бдительный» 128-й бригады 12-й дивизии ракетных кораблей Балтийского флота. БПК «Бдительный» был кораблем с хорошими боевыми традициями. Летом 1972 года, находясь в зоне военных действий при несении боевой службы на Средиземном море, «Бдительный» успешно выполнил задачу по оказанию помощи вооружённым силам Египта и Сирии.

Но служба Саблина на «Бдительном» не сложилась. Пока он гулял свой послеакадемический отпуск, в 128-й бригаде произошло небольшое «ЧП» – пропился и был снят с должности заместитель командира по политической части новейшего большого противолодочного корабля «Сторожевой» капитан-лейтенант Подрайкин, а потому по прибытии в Балтийск 13 августа 1973 года Саблин был назначен на «Сторожевой».

Как знать, не попадись на пьянке заместитель командира по политчасти «Сторожевого» и получи тогда назначение Саблин на «Бдительный», то, может, вся последующая история сложилась бы совсем иначе. Но все произошло так, как произошло.

Корабль, на который получил назначение выпускник военно-политической академии Саблин, принадлежал к новейшей серии кораблей проекта 1135.

Корабли этого проекта предназначались для обеспечения противолодочной и противовоздушной обороны соединений кораблей и поиска подводных лодок противника в открытых морских районах.

Из всех послевоенных проектов наших кораблей именно корабли проекта 1135 являются не только одними из самых удачных, но и одними из самых красивых. По ходившей среди наших моряков легенде, американцы якобы звали их за характерный свист турбин «поющими фрегатами». Согласитесь, чтобы заслужить столь романтичное прозвище у вероятного противника, надо было произвести на него особое впечатление! В том, что так именно и было, у меня нет никаких сомнений. Внешне 1135-е выделялись своим удлиненным полубаком, округлыми обводами и устремленным вперед острым клиперским форштевнем. Корабль был не только надежен и мореходен, но и отлично управляем, а также имел хорошие бытовые условия.

«Сторожевой» был пятым по счету кораблем в серии БПК проекта 1135. Главнокомандующий ВМФ СССР С.Г. Горшков к кораблям этого проекта относился с особенной любовью, согласно его планов, серия 1135-х должна была насчитывать до 50–60 единиц, составив основу противолодочных сил на всех флотах.

На этих кораблях наши моряки любили служить, и, наверное, не найдется ни одного бывшего командира 1135-го, который бы не считал годы, проведенные на мостике этого корабля, лучшими в своей жизни. В КБ конструкторы именовали этот проект кораблей шифром «Буревестник».

Как великая океанская птица, в честь которой он был назван, «Буревестник» действительно был всегда устремлены вперед, готовый по первому приказу сорваться с места и мчаться сквозь шторма и ураганы. Еще одна легенда гласит, что столь красивым корабль получился именно потому, что его проектировала женщина-конструктор. Совершенство форм 1135-х соответствовало и оптимальности их конструкции, а потому не случайно, что даже спустя сорок лет после ввода в строй первого «Буревестника» на российских стапелях все еще строятся его младшие модернизированные братья. Подобного в практике отечественного кораблестроения еще не было, но именно этот факт является лучшим подтверждением совершенства конструкции этих кораблей.

Отметим, что сторожевыми кораблями «Буревестники» стали именоваться лишь с 1977 года. До этого времени по принятой в ВМФ СССР классификации они именовались большими противолодочными кораблями (БПК), поэтому и в нашем расследовании мы будем причислять «Сторожевой» именно к этому классу кораблей. Любопытно, что уже в постсоветское время 1135 снова сменил класс и ныне именуется уже фрегатом. Это тоже уникальный случай. Что касается натовцев, то они присвоили нашему «Буревестнику» свое собственное наименование – «Кривак». Почему «Кривак»? А кто их знает, натовцы они и есть натовцы!

Строился «Сторожевой» в Калининграде на судостроительном заводе «Янтарь» (бывшие знаменитые немецкие верфи «Шихау»).

При полном водоизмещении в 3200 тонн корабль имел две газотурбинных установки по 17 тысяч лошадиных сил. При форсажном режиме эти установки повышали мощность еще на 6 тысяч лошадиных сил, что обеспечивало кораблю максимальную скорость в 32 узла с дальностью плавания в 1300 миль. На экономическом ходу в 14 узлов корабль мог пройти и все 5000 миль.

Объект № 155 (так в технической документации завода именовался будущий «Сторожевой») был заложен 20 июля 1972 года, спущен на воду 21 марта 1973 года, официально вступил в строй 30 декабря 1973 года. 7 декабря 1973 года на корабле был поднят военно-морской флаг и «Сторожевой» был включен в состав Балтийского флота. Тогда же в несекретной переписке он получил наименование в/ч 49358.

Навигационную безопасность нового корабля обеспечивали РЛС «Дон-2» и «Волга». Как и все корабли советского ВМФ, БПК проекта 1135 были максимально насыщены оружием. Главным ударным комплексом явился противолодочный ракетный комплекс УРПК-4 «Метель» с четырьмя управляемыми ракетами 85Р. На 1975 год и ракетный комплекс, и сами ракеты были самыми современными. При дальности стрельбы на 50 километров каждая из ракет могла нести ядерный заряд в 5 килотонн. Кроме этого для поражения подводных лодок имелись два 4-трубных 533-мм торпедных аппарата и две установки реактивных глубинных бомб РБУ-6000. Для обнаружения подводных лодок противника на корабле имелись подкильная гидроакустическая МГ-332 «Титан-2» и буксируемая гидроакустическая станция МГ-325 «Вега». Противовоздушную защиту корабля составляли радиолокационная станция обнаружения воздушных целей МР-310 «Ангара», две спаренные пусковые установки новейшего зенитного ракетного комплекса самообороны «Оса» и две двуствольные 76-мм универсальные артиллерийские установки АК-726 с радиолокационной станцией управления огнем «Муссон». Помимо этого корабли проекта 1135 могли брать на борт два десятка мин.

Экипаж кораблей 1135 проекта по штату составлял 197 человек, в том числе 23 офицера, 27 старшин и 147 матросов. Что и говорить, служить на столь совершенном и новейшем корабле было в то время не только почетно, но и престижно.

По своим тактико-техническим данным «Буревестники» значительно превосходили тогдашние наиболее массовые американские фрегаты США типа «Нокс» и вполне соответствовали наиболее современным и перспективным новейшим американским многоцелевым фрегатам УРО типа «Оливер Х. Перри».

* * *

Несмотря на то что Саблин попал на Балтийский флот, на котором до этого никогда не служил, он попал служить в весьма комфортные условия. Во-первых, командир «Сторожевого» капитан 2-го ранга Потульный был, как и Саблин, выпускником ВВУ им. Фрунзе, которое окончил всего двумя годами ранее, причем тот же артиллерийский факультет, что и Саблин. Оба они знали друг друга еще в училище, а потому отношение командира к новому заму с первых дней было почти приятельское. Командиром 12-й дивизии надводных кораблей, в состав которой входил «Сторожевой», являлся капитан 1-го ранга Селиванов, не только одноклассник Потульного по училищу, но и бывший старшина роты, в которой учился курсант Саблин. Оба они тоже неплохо знали друг друга. И, наконец, заместителем командира 128-й бригады противолодочных кораблей (в состав которой входил «Сторожевой») был назначен одноклассник Саблина по военно-политической академии капитан 2-го ранга Попов. В столь доброжелательном окружении однокашников служить замполиту «Сторожевого» было не столь уж и тяжело.

Из воспоминаний вице-адмирала А.И. Корниенко: «Отношения (между командиром и замполитом «Сторожевого». – В.Ш.) были нормальные, чисто служебные. Будучи по натуре скрытным человеком, Саблин держался официально, не был откровенен. Хотя, подчеркиваю, с командиром у них были дружеские отношения. На концертах самодеятельности корабля они часто пели дуэтом». Однако пройдет совсем немного времени, и Саблин пожелает петь только соло…

Вспоминает адмирал Валентин Егорович Селиванов: «После окончания военно-морской академии в 1971 году я был назначен на Балтийский флот начальником штаба бригады кораблей ПЛО в Балтийск, а через два года командиром 76-й бригады эсминцев в Лиепаю. Бригада была большая, т. к. помимо эсминцев включала и крейсера. Бригадой я прокомандовал два года, после чего, минуя должность начальника штаба дивизии, сразу был назначен командиром 12-й дивизии надводных кораблей, которая была тогда основным соединением надводных кораблей Балтийского флота. В составе входившей в дивизию 128-й бригады кораблей находился и БПК “Сторожевой”. В дивизии “Сторожевой” был на неплохом счету, не лучшим, но и не худшим. Незадолго до моего назначения он успешно выполнил задачи боевой службы. Мое отношение к “Сторожевому” было несколько особенным. Дело в том, что его командир Анатолий Потульный был моим одноклассником по училищу Фрунзе, и мы были с ним достаточно дружны. Конечно, в официальной обстановке мы и держались официально, но наедине оставались друзьями. Помню, как во время моего посещения “Сторожевого” ко мне подошел Саблин и, представившись, напомнил, что я когда-то был в их курсантской роте старшиной класса. Я его тоже вспомнил и пожал руку. Больше я с Саблиным особо не общался. Тогда у меня в подчинении было 38 кораблей 1-го и 2-го ранга, из них 4 крейсера. Это больше, чем сегодня на всех флотах вместе взятых. А потому забот у меня хватало. Так как Саблин был замполитом, то по большей части он общался с начальником политотдела дивизии капитаном 2-го ранга Иваном Медведевым, хорошим, грамотным политработником».

Из автобиографии Саблина: «С приездом в Балтийск опять возникли трудности. Оказалось не так просто попасть на “трибуну”. Вместо одного плавающего корабля, на который я назначался на БПК “Бдительный”, меня направляют на новостроящийся корабль “Сторожевой”. Я понимал, что это минимум потерянный год и всячески отказывался, но вызвали к члену Военного Совета и заставили в приказном порядке принимать должность. С августа по март 1974 года был сумасшедший. Это период выхода из завода и сдачи корабля флоту. Конечно, я в этот момент не мог ничем заниматься, никакой политикой. Единственно, что я изучал людей, корабль, а больше ничего.

После отпуска в мае встал вопрос о подготовке к боевой службе в июле. Личный состав, офицеры рвались на боевую службу, и выступать в это время было неразумно. Однако вместо неудачной этой боевой службы, которая не состоялась, была назначена новая на декабрь – июнь месяц. И опять началась подготовка, опять ожидание, ну а потом вот началась служба, на которой мы сейчас находимся.

Итак, получается, скоро два года, как я нахожусь на трибуне, на которую я все время рвался, но нет пока той обстановки, когда можно выступить. Но считаю, что наиболее вероятный срок, с учетом всех “за” и “против” – ноябрь, вернее конец ноября. Вот и все. Оказывается, просто рассказать о своем трудном и сложном пути, от веры, советской веры, детской веры в благополучие сегодняшнего дня к твердому убеждению о необходимости революционной борьбы. И на этот путь я встал».

Заместитель командира БПК по политической части – это уже достаточно солидная должность, тем более что далеко не все замполиты в 128-й бригады имели за плечами политическую академию. Поэтому приняли Саблина в Балтийске хорошо. Вскоре после прибытия он получил и квартиру в новостройке. Приехала жена с сыном. Что еще надо, служи и радуйся, но Саблин уже вовсю думал свою великую мятежную думу, а замполитовские будни его не слишком волновали.

В день прибытия на «Сторожевой» Саблин принес в каюту и свой талисман – старый фашистский кортик со свастикой. Особенно он талисман никому не показывал, понимая, что для замполита и коммуниста это не лучший предмет хранения и поклонения. Однако шила в мешке не утаишь, и через некоторое время об оригинальном талисмане замполита стало известно офицерам корабля. На вопросы о том, для чего ему старый фашистский кортик, да еще со свастикой, Саблин отшучивался:

– Служа в бывшей немецкой базе Пиллау (Балтийске), я просто интересуюсь военно-морской историей!

Так как «Сторожевой» изначально предполагалось использовать для выполнения задач дальних походов, офицеров на него подбирали специально. Попасть служить на «Сторожевой» было престижно. Именно поэтому своего сына отправил туда и начальник РТУ БФ.

Почти сразу после окончания государственных испытаний «Сторожевой» начали готовить к боевой службе.

Сразу же началась перетасовка офицерского состава. Прежде всего был убран склонный к пьянству командир БЧ-5 капитан-лейтенант А. Гриб и на его должность назначен хорошо зарекомендовавший себя командир турбомоторной группы с БПК «Бодрый» старший лейтенант А. Иванов. Менее чем за год на корабле сменилось три старпома (Сазонов, Гаврилов), и только перед самой боевой службой наконец прибыл толковый старший помощник командира – капитан-лейтенант Н. Новожилов. Сменился командир БЧ-3, новым минером стал старший лейтенант Саитов, командиром БЧ-4 выпускник ВВМУ лейтенант Левиков. Секретарем парторганизации корабля был выбран командир электротехнической группы старший лейтенант В. Фирсов. К моменту окончания подготовки к первой боевой службе на борту из старых офицеров первого состава остались лишь командир БЧ-1 лейтенант Д. Смирнов, командир БЧ-2 В. Виноградов и начальник РТС капитан-лейтенант Прошутинский.

Именно в этот момент на корабль попали и такие мутные личности, как уголовник Шеин, и другие. Чехарда с перемещениями офицеров и пополнение команды не самыми дисциплинированными матросами сразу же сказалась на состоянии дисциплины на корабле. Чтобы не выносить сор из избы, Потульный и Саблин вовсю занимались теперь сокрытием происходящего на корабле, замалчивая множившиеся грубые проступки и наличие напряженной обстановки на корабле. При этом, как оказалось впоследствии, каждый из них преследовал свои цели. Если командир, скрывая нарушения дисциплины, ратовал за поддержание реноме передового корабля, то замполит имел куда более далеко идущие замыслы.

Вскоре во время одного из выходов в море едва не произошло весьма странное ЧП. Вспоминает ветеран Балтийского флота В. Дугинец: «После отработки задач по совместному маневрированию в море “Сторожевой” ночью возвращался к своему причалу. Ветер свирепствовал своими осенними порывами, и вода в канале била в правый борт. Вдруг в самом узком месте прохода молов одновременно произошла остановка всех 4-х работающих турбин. И маршевые, и форсажные турбины заглохли в самом неудобном для маневрирования месте канала. Корабль погрузился в тишину, и только свист ветра и шум волнения завладели помертвевшим корпусом и стали сносить его на мол. Потульный приказал отдать оба якоря, и корабль, рискуя навалиться на ограждение канала, проштормовал в канале до рассвета. А в это время механики, взбудораженные небывалой неприятностью, искали неисправность. Фирсов и Гиндин вместе с Ивановым на животах проползли все межтурбинные щели и обследовали все кабели подводки питания к турбинам. Нет никаких неисправностей – все топливные и электрические параметры в норме, и по какой причине произошла потеря хода, выяснить так и не удалось. По всем механическим понятиям такая остановка турбин и всех 4-х в один момент практически невозможна. Если… если только на мгновение не обесточить все средства движения. А на рассвете турбины запустились, все и без каких-либо затруднений и проволочем, словно и не было никаких несанкционированных остановок несколько часов назад».

Что же случилось одновременно сразу с четырьмя турбинами и почему они спустя несколько часов вдруг так же одновременно оказались в строю, так и осталось загадкой. Эта история с турбинами впоследствии будет еще иметь свое продолжение.

Летом 1974 года «Сторожевой» принял участие во флотских учениях по высадке десанта на мысе Таран в качестве флагманского корабля министра обороны.