На уроках сценарного мастерства. Том 1

– Да она террористка! – ужаснулась дочь. – Нет, мать, это не метод. Ну что такое закрыться в доме? Так внимание общественности не привлечешь. Ты уж лучше закройся в конторе и заложниками возьми председателя и главного бухгалтера. Тогда работа в колхозе остановится, и уж тут у Тихомирова спокойная жизнь закончится.

– Она у него и так закончилась, – сказала Полина. – Пока не перестанет помогать модистке, у нас с ним война. Такое мое условие.

– А как же мне быть? – спросила Аня. – Я материю купила, хотела модистке платье заказать. Как ни крути, лучше ее портнихи в районе нет.

– В область езжай, – сказала Полина.

– Ну что же, отец, – подвела итог разговора Анна. – Мать явно свихнулась, будем определять ее в психбольницу.

– Неизвестно еще, кто кого определит, – сказала Полина.

– Ну, в этом врачи разберутся. – И Анна, взяв сверток с материей, стала надевать плащ.

– Пойдешь к модистке, – предупредила Полина, – домой не пущу.

– Попробуй, – спокойно сказала Анна. – Закроешься, все окна побью. Ты меня знаешь, если я пообещала, я сделаю. Я уже не говорю, что позор будет на всю деревню, еще и стекол рублей на двадцать купишь. Я тебе не отец, со мной терроризм не пройдет. – И Анна вышла, хлопнув дверью.

Утром отец и дочь завтракали.

– Она что, бастует? – спросила Анна, кивнув на закрытую дверь.

– Сами разберемся, – сказал Тихомиров и поинтересовался: – Ты скажи лучше, чего Михаил не приезжает. Надо ведь все о свадьбе обговорить.

– А свадьбы не будет, – ответила Анна.

– А чего ты думала, когда заявление в загс подавали? – спросил Тихомиров.

– Какое это сейчас имеет значение, что я думала тогда?

– Хороший он парень.

– Хороший, – согласилась Анна. – Но я поняла, что не люблю его.

Потом Тихомиров провожал Анну до автобуса. У автобуса скопились деревенские с мешками и корзинами. Шофер открыл дверь, и все бросились в автобус, стараясь занять место поудобнее. Последней в автобус вошла модистка.

– Если что, – сказал Тихомиров дочери, – поживи дома. Сейчас автобусы по расписанию ходят, из деревни многие на работу в райцентр ездят.

Анна благодарно ткнулась лицом в отцовский ватник.

– Ничего, ничего, – утешал он ее. – Перемелется – мука будет. – И осторожно погладил волосы дочери.

Анна всхлипнула, улыбнулась сквозь слезы отцу и поднялась в автобус.

Тихомирова вызвали в контору к председателю. Здесь же сидел парторг Буянов.

– Собирайся в область, – сказал председатель Тихомирову. – Получишь запчасти в «Сельхозтехнике». – Оглядев замасленный ватник Тихомирова, он добавил: – Оденься по парадному, по кабинетам начальства будешь ходить.

Затрезвонил телефон. Председатель послушал, чертыхнулся.

– Иду, иду, – сказал он. – Все, выезд через полчаса, – повернулся он к Тихомирову.

– К концу дня только доберемся, – засомневался Тихомиров.

– Что не сделаешь сегодня, закончишь завтра. Командировка на два дня. Все. – И председатель вышел.

– Есть просьба, – сказал Тихомиров.

– Давай, – отозвался Буянов.

– Тот раз мы пьесу смотрели… А писатель наш, местный. Может, пригласим для беседы с народом вместо лектора по семье и браку? Писатель все-таки!

Буянов задумался.

– А что! – одобрил он. – Мысль дельная. Сколько мы лекторов по семье ни приглашаем, все Клара Цеткин да Клара Цеткин и еще Август Бебель. А он парень молодой, современный. Пьесу серьезную написал. Приглашай. С оплатой не обидим. И если хочешь знать, это может стать лучшим ответом нашей общественности.

Тихомиров в черном пальто, черной шляпе и белом шелковом кашне был торжественно важен. Входя в театр, он приподнял шляпу, и вахтерша его беспрепятственно пропустила.

В приемной директора театра сидела молоденькая секретарша.

– Здравствуйте, – сказал Тихомиров. – Я из колхоза «Стальной конь». Наша общественность решила устроить встречу с писателем Скоробогатовым, пьесу которого мы недавно посмотрели.

Секретарша молча написала адрес на листке бумаги и протянула Тихомирову.

– Идите и пригласите к себе этого местного гения.

– Может, сначала позвонить? – засомневался Тихомиров.

– А у него нет телефона…

Дом был двухэтажным, еще довоенной постройки. Писатель жил в коммунальной квартире, на это указывали четыре кнопки звонков с табличками фамилий. Тихомиров позвонил. Писатель открыл сам. Был он в мягкой рубахе и спортивных шароварах и недоуменно смотрел на Тихомирова, по-видимому не понимая, зачем он понадобился этому торжественному человеку во всем черном.

– Я из колхоза «Стальной конь», – отрекомендовался Тихомиров.

Писатель жестом пригласил его войти. Комната была небольшой, из обстановки были стол, пишущая машинка, раскладушка, два стула и три книжные полки, поставленные одна на другую. Еще в одном из углов возвышалась какая-то кипа, прикрытая брезентом.

Писатель снял со стола машинку, сел на стул, а на второй пригласил сесть Тихомирова.

– Слушаю вас.

– Нам очень понравилась ваша пьеса «Еще не вечер», – сказал Тихомиров.

– Хорошая пьеса, – подтвердил писатель.

– Поэтому я и приехал к вам посоветоваться, – сказал Тихомиров. – По жизненно важным вопросам.

– А почему ко мне?

– Я понимаю так, – объяснил Тихомиров. – Если что болит в теле, идешь к врачам. К ухо-горло-носу. Или к урологу. А вот как жить человеку, какое правильное решение принять, тут тоже должен быть специалист. И это – писатель.