На уроках сценарного мастерства. Том 1

ПЕРЕС – разделено царство твое и дано Мидянам и Персам.

…Тогда по велению Валтасара и облекли Даниила в багряницу, и возложили золотую цепь на шею его, и провозгласили его третьим властелином в Царстве.

Голос за кадром:

– В ту же самую ночь Валтасар, царь Халдейский, был убит. И Дарий Мидянин принял царство, будучи шестидесяти двух лет…

Возникает титр – название фильма: ЦАРЕУБИЙЦА.

День 1 марта 1881 года выдался в Петербурге сырым и хмурым. На Невском – оживленное движение. Звякают колокольчики конок, обгоняя друг друга, проносятся легкие санки. По широким тротуарам непрерывной процессией движутся нарядные праздные люди. Мелькают фуражки с кокардами, треуголки, белые султаны, бобровые шапки, блестящие цилиндры.

На углу Большой Садовой, у Публичной библиотеки, стоит изящно одетая дама. Она вглядывается вперед, как будто боится пропустить кого-то в потоке людей и экипажей. В руках она теребит тонкий белый платок.

Вдруг, словно по команде, движение на Невском замирает. Околоточные и городовые заставляют извозчиков сворачивать с Невского в сторону Сенной, и на опустевшей улице, там, куда вглядывается дама, появляются всадники в черкесках, за ними – карета, на козлах – кучер в ливрее с красной пелеринкой, за каретой два конвойных казака.

– Государь, государь едет… – проносится по тротуару.

– Где? Где?

– Да вон же!..

Карета с конвоем все ближе и ближе. Застывают, вытянувшись во фронт, жандармы. Изящно одетая дама начинает поднимать руку с белым платком, и тут же рука ее замирает – карета с конвоем, не доехав до нее, сворачивает с Невского, на котором все снова приходит в движение.

Голос за кадром:

– Как только Перовская увидела, что царь изменил маршрут и не поехал по Малой Садовой, где в подкопе была заложена мина, она подала знак – идти на Екатерининский канал, по набережной которого царь возвращался всегда из Михайловского дворца в Зимний…

На заснеженной набережной появляется изящно одетая женщина. Она останавливается у чугунной решетки.

Голос за кадром:

– Она стояла на другой стороне канала против Инженерной улицы, чтобы подать нам знак действовать.

Внизу, под ногами изящно одетой женщины, как белая постель, лежит снежная гладь канала. Засыпанная снегом баржа возвышается у другого берега, под гранитной стеной набережной. А дальше – чугунная решетка и черные оголенные деревья за оградой Михайловского сада.