Париж от Цезаря до Людовика Святого. Истоки и берега

Париж от Цезаря до Людовика Святого. Истоки и берега
Морис Дрюон

Мориса Дрюона читающая публика знает прежде всего по саге «Проклятые короли», открывшей мрачные тайны Средневековья, и роману «Сильные мира сего», приоткрывающему закулисье современного западного общества. На этот раз перед нами совсем другой Дрюон – историк, писатель, но также и человек, влюбленный в великий город, который рассказывает о своем понимании Древнего мира, об истоках великих цивилизаций. В книге «Париж от Цезаря до Людовика Святого» главный персонаж – это город, который хранит память Франции, здесь оживают образы тех, кто закладывал фундамент французской столицы: Юлия Цезаря, Юлиана Отступника, враждующих королев Фредегонды и Брунгильды; Карла Великого, Пьера Абеляра, Людовика Святого и многих других. В книге «Истоки и берега» Дрюон поэтически живо рассказывает о Средиземном море, на берегах которого зародились начала культуры человечества.

Морис Дрюон

Париж от Цезаря до Людовика Святого. Истоки и берега

Моей матери

LES RIVAGES ET LES SOURCES

Copyright © 1965 by Maurice Druon

PARIS DE CЕSAR ? SAINT LOUIS

Copyright © 1964 by Maurice Druon

© Н. Василькова, перевод, комментарии, 2015

© С. Васильева, перевод, комментарии, 2010

© Д. Ренье, фото, 2015

© ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2015

Издательство КоЛибри®

* * *

Париж от Цезаря до Людовика Святого

Введение

«…Париж мне по-прежнему мил; я отдал ему свое сердце еще в дни моего детства… Я француз только благодаря этому великому городу: великому численностью своих обитателей, великому – своим на редкость удачным местоположением, но сверх всего великому и несравненному своими бесчисленными и разнообразнейшими достоинствами: это слава Франции, одно из благороднейших украшений мира».[1 - Монтень М. Опыты. Ч. 3, гл. IX. О суетности. Пер. А. С. Бобовича.]

Когда Мишель Монтень[2 - Монтень Мишель (Montaigne, Michel Eyquem de; 1533–1592) – французский писатель и философ.] писал эти строки, Парижу сравнялось уже шестнадцать столетий и он весь целиком умещался на пятистах гектарах земли. Сегодня Париж раскинулся на более чем десяти тысячах гектаров. За четыре последних века существования столица Франции увеличилась в двадцать раз.

Монтень, попади он из своего Парижа в сегодняшний, не узнал бы ничего, кроме собора Парижской Богоматери, шпиля Сент-Шапель,[3 - Сент-Шапель (Sainte-Chapelle) – «святая капелла», была задумана как хранилище реликвий, вывезенных Людовиком IX (Святым) из Константинополя, и возведена в 1245–1248 годах. Это лучшая из готических церквей небольших размеров. Тонкие каменные стены часовни усилены металлическими скобами и богато украшены. В первом ярусе (нижней капелле) три нефа, он укреплен контрфорсами. В основном ярусе (верхней капелле, высота которой достигает 20 м), куда можно было пройти из главных покоев дворца, вначале был устроен небольшой альков для королевской семьи. Неф верхней капеллы знаменит своими полностью сохранившимися витражами (в основном XIII века). Наружный портик с западной стороны, круглое окно-роза и пинакли, а также башенка перестроены в эпоху Нового времени.] башни Святого Иакова,[4 - Башня Святого Иакова (La tour Saint-Jacques) – все, что осталось на этом месте от романской церкви Сен-Жак-ла-Бушери, бывшая ее колокольня, законченная в 1573 году, когда церковь перестраивали, меняя стиль с романского на готический. В период Великой французской революции церковь, объявленная народной собственностью, была продана и разобрана на доходный товар – камни. А у башни – своя судьба. В 1648 году Блез Паскаль проводил здесь замеры атмосферного давления. Благодарные французы установили ему в башне памятник. Кроме того, ниши башни сохранили 19 статуй разных святых. Статуя святого Иакова украшает колокольню на самом ее верху, где по углам стоят скульптуры человека, орла, быка и льва – символы четырех евангелистов. Некоторое время башня служила для производства охотничьих пуль: расплавленный металл, падая с 50-метровой высоты через специальную решетку, застывал маленькими шариками в подставленных тазах с водой. С 1981 года на башне и в примыкающем к ней сквере работает метеостанция.] кусочка Лувра да нескольких стен в Клюни…[5 - Имеется в виду открытый в 1843 году Музей Средневековья, который объединяет под своей крышей руины галло-римских терм и резиденцию аббатов Клюни.] Что же до остального: дорог, зданий, транспорта, лавок, звуков, – тут ему просто все показалось бы чужим, ну, кроме разве что названий некоторых улиц на табличках… А если говорить о людях, то, может быть, родными ему показались бы повадки студентов, пробегающих каждый день через скверик у Сорбонны, мимо его мраморного подобия, где Монтень изображен сидящим – совсем по-домашнему, нога на ногу. Скульптура почти не возвышается над землей – мыслитель на одном уровне с проходящими людьми, на одном уровне с жизнью. Но Факультетская улица,[6 - Rue des Еcoles (фр.).] где уже в наше время Монтеню воздвигнут памятник, на цоколе которого выгравированы сказанные им прекрасные слова, – эта улица показалась бы ему незнакомой.

Тем не менее Париж как город совершенно тот же, потому что, желая рассказать о нем, дать ему определение, воспеть ему хвалу, – мы говорим словами Монтеня, не меняя ни буквы. В ходе веков камни стираются быстрее, чем слова.

Слава города и его долговечность складываются в основном из поступков, горестей, драм, снов и мечтаний людей, поколения которых сменяют одно другое и память о которых сохраняется дольше, чем их жилища. Добавляя после многих других собственную хвалу родному городу, я уступаю при этом своим склонностям романиста. В истории первых веков его существования, часто весьма туманной и неопределенной, я прилагаю особые старания к тому, чтобы различить человека, людей, тех, чьи деяния, следуя одни за другими, сотворили его легенду и соткали его судьбу.

I. Дочь Рима

Жест Цезаря

Люди, которым предстоят великие исторические свершения, появившись на свет, ничем особенно не отличаются от других младенцев. Новорожденные как новорожденные. Так же и города, очаги цивилизации: посмотреть в начале существования – место как место. Предназначение как тех, так и других до поры до времени внешне никак не проявляется, но наступает момент, когда судьба ставит на них свою отметину, открывая тем и другим их место под солнцем и открывая их самих миру.

Естественно, и остров Лютеция[7 - Красивое слово «Лютеция», которое, как иногда кажется, должно переводиться как «город света» (от лат. lux), на самом деле переводится вовсе не так. Оно образовалось от слова не латинского, а кельтского, и если переводить буквально, то Лютеция – что-то вроде Болотограда (от кельт. lut – «болото»).] изначально ничем не отличался от сотни таких же, как он, островов. Подобно всем прочим, и этот напоминал изумруд из рассыпавшегося по водам Сены ожерелья. Ничто еще не привлекало внимания к глухой галльской деревушке, окруженной стеной из грубо вытесанных камней. Ничто не привлекало к ней внимания, и остров Лютеция мирно дремал посредине реки, пока весенним днем 53 года до Рождества Христова не появился здесь Юлий Цезарь, который шел из Амьенуа в Гатине,[8 - Амьенуа (Amienois) – исторический район на севере Франции, в окрестностях города Амьен (Amiens), в среднем течении реки Сомма (Somme). Гатине (G?tinais) – старинная французская провинция, разделявшаяся когда-то на французское Гатине, с главным городом Немур, и орлеанское, с главным городом Монтаржи.] затем дальше – к Сансу[9 - Санс (Sens) – старинный город в Бургундии, на правом берегу реки Йонна. Название происходит от племени сенонов.] и искал самый короткий путь туда.

Той весной сеноны и карнуты[10 - Сеноны (senones) и карнуты (carnutes) – древние кельтские народы, имевшие общую границу. Сеноны на севере граничили с паризиями, главным их городом был Агединк (civitas Senonum, или Senones). Карнуты жили на обоих берегах Луары, между реками Шером и Эрой. Главным городом был Аутрикум (Autricum, ныне Шартр).Из других карнутских городов лучше всех известен Cenabum (ныне Орлеан). У карнутов дольше, чем у их современников и земляков, сохранились священные леса, где друиды совершали жертвоприношения и разбирали тяжбы. Завоевывая одну за другой земли будущей Франции, Цезарь в 57 году расположил свой лагерь именно на территории карнутов, но они свергли поставленного им царя Тасгетия и долго боролись за свою независимость под начальством Верцингеторига.] – племена, жившие близ Санса и Орлеана, – наотрез отказались посылать своих представителей на Галльскую ассамблею, происходившую в амьенском лагере. Цезарь сразу же воспринял их отсутствие на ассамблее как акт неповиновения, поднял свои легионы и двинулся с ними в поход, решив перенести ассамблею в главный город паризиев, который назывался Лютеция Паризиорум,[11 - Lutetia Parisiorum (лат.). Паризии – галльское племя, обитавшее по среднему течению реки Секвана. Паризии не были самым мощным племенем в Галлии, но об их экономическом процветании свидетельствуют такие археологические находки, как, например, золотые весы.] – ближайший к мятежным территориям населенный пункт.

Украшенные изображениями орла и волчицы[12 - Орел легионов, воинский знак всех легионов Римской империи, начиная со времени римского полководца Мария (156 или 155–86 до н. э.), – это серебряный орел с молниями в когтях, которого в бою несли впереди на высоком древке. Что же касается волчицы на штандартах – имеется в виду, вероятно, Капитолийская волчица, вскормившая основателей города Рима – близнецов Ромула и Рема.] штандарты центурионов возникли среди ив и болотной флоры, которая произрастала по правому берегу, – совсем рядом с тем местом, которое сегодня занимает Шатле.[13 - Ch?telet (фр.) – площадь в Париже, названная по имени древней крепости Гран-Шатле, возведенной на этом месте для защиты близлежащего моста. Крепость была разрушена при Наполеоне I. Современный вид площадь приобрела при Наполеоне III. В центре находится фонтан Шатле, неподалеку расположен театр Шатле с залом, способным принять около трех тысяч зрителей.] Легионеры утопали в грязи там, где мы сейчас пробираемся сквозь толпу в часы пик, торопясь в Театр Наций. Участники легендарного похода совсем уже скоро сыграют пролог эпопеи в двадцати актах, длящейся двадцать веков.

Цезарь остановил коня, приподнялся в седле и, указывая на остров, выступавший из воды напротив него, на остроконечные крыши, видневшиеся сквозь одетые листвой ветви, произнес:

– Сегодня вечером я разобью свой лагерь там!

Одним этим жестом он извлек Париж из сумрака – словно вытащил шар с выигрышным номером в лотерее Истории. Цезарь созвал в приглянувшемся ему городке Галльскую ассамблею и тем самым, предвосхищая события, назначил Лютецию Паризиорум на роль столицы.

Четыре года спустя Цезарь стал хозяином в Риме. Но к тому времени он успел мимоходом отметить город, который придет в свое время на смену Риму.

Колонна Тиберия

Стоило Цезарю покинуть Лютецию, паризии взбунтовались. Один из легатов[14 - Легат (от лат. legare – посылать) – посланник сената в Римской республике, а в империи – императорский наместник в римской провинции.] Цезаря Лабиен[15 - Лабиен (Labienus) Тит Аттий (100–45 до н. э.) – римский государственный деятель и полководец. Во время Галльской войны был сначала легатом в войске Цезаря, затем наместником в Галлии. Позже Лабиен примкнул к приверженцам Гнея Помпея и воевал против Цезаря при Фарсале и в Африке. Погиб близ испанского города Мундо в сражении между войсками Цезаря и сторонниками сыновей Помпея.] разгромил на равнине Гренель войско паризиев с Камулогеном во главе, сражение это происходило на территории, где расположены наше Марсово поле и наша Военная школа.

Подобные совпадения заставляют задуматься. Следует ли, в частности, из этого сделать вывод о том, что действия, когда-то совершенные людьми в некоем месте, накладывают на него отпечаток и остаются в земле, словно зерно, которое постоянно дает всходы одного и того же растения?

Римские войска расквартировались в Лютеции. Вследствие размещения на острове постоянного гарнизона лагерь был укреплен, превращен в castellum.[16 - Укрепленное место, форт, укрепление, крепостца (лат.).] Возможно, на месте палатки Цезаря и, несомненно, на месте палатки Лабиена вскоре были воздвигнуты palatium, каменное строение, где жил римский префект, и tribunal, который он возглавлял и где отправлял правосудие.

С началом правления Августа в прямом подчинении у римского императора находились три провинции Трансальпийской Галлии: Лугдунская со столицей Лугдун (теперешний Лион), Аквитания и Белгика – словом, вся «Косматая Галлия» (Gallia comata), как называли ее из-за длинных волос обитателей, – в отличие от старой римской провинции Нарбоннской Галлии, или Provincia Romana, – Прованса, где властвовал сенат.

Барельефы колонны Юпитера. Ок. 14 г. н. э.

Непосредственные преемники власти Цезаря поочередно навещали Галлию и надзирали за порядком в ней. Сначала Август, который прожил там довольно долго, деля ее на административные единицы, затем Тиберий, тревожное напоминание о котором мы огибаем, проходя мимо Триумфальной арки в Оранже,[17 - Триумфальная арка воздвигнута в 20 году н. э. в честь победы римлян над галлами. Массивная арка имеет три прохода и богато декорирована рельефами, отображающими события Римско-галльских войн и победы Юлия Цезаря. Интересно, что обнаружена и раскопана она была лишь в XIX веке.] после него – Калигула, организовавший в Лионе первые литературные конкурсы, причем награда, присужденная Калигулой, воспринималась почти так же, как современная Гонкуровская премия. Клавдий родился в Лионе, и римские сенаторы всегда радовались возможности посмеяться над ним, лишний раз поддразнить, назвав галлом. Если Нерон особенно интересовался Грецией, то Гальба и Вителлий,[18 - Гальба Сервий Сульпиций (Servius Sulpcius; 5 год до н. э. – 69 год н. э.) – с 31 года консул, затем наместник Аквитании, Африки и части Испании, в июне 68 года стал императором, но в январе 69-го был убит. Вителлий (Vitellius Aulus Germanicus; 15–69) – римский император, правивший всего восемь месяцев: с 17 апреля до 20 декабря 69 года, когда был убит при взятии Рима войсками Веспасиана. Отличался расточительностью и чревоугодием.] правда по необходимости – желая подавить последние вспышки мятежа, снова проложили дорогу в Галлию.

В Лютеции nautes, то есть лодочники, морские купцы, которые вместе с рыболовами первыми обеспечили городу процветание, ибо составляли ее основное население и занимались перевозкой товаров по воде, дали обет и в соответствии с ним поставили колонну в честь Юпитера напротив palatium’a, с той стороны острова, что смотрит на верхнее течение реки. Это произошло при императоре Тиберии и почти в то самое время, когда в Иудее сбиры прокуратора Пилата схватили знахаря-ясновидца, который нарушал своими предсказаниями общественный порядок. Впрочем, этому самому Пилату, сосланному во Вьенн, пришлось закончить карьеру в Галлии, где он и умер. Скорее всего – покончил жизнь самоубийством, но причиной были не угрызения совести, правители того времени часто казнили непокорных на кресте: нет, он пребывал в отчаянии, попав в императорскую немилость. Что же до Иисуса Христа, Пилат, должно быть, и само имя его позабыл…

Колонна Юпитера стояла точно на месте Нотр-Дам-де-Пари. Камни, из которых она была сложена, нашли строители XVIII века, когда закладывали фундамент для клироса кафедрального собора Парижской Богоматери.[19 - Сейчас этот памятник древней культуры экспонируется в зале frigidarium (холодных древнеримских бань) терм, составляющих часть музея Клюни.] Эта колонна – древнейший монумент столицы – давала не один повод для волнения, растроганности: на всех четырех ее сторонах кельтские божества были изображены рядом с римскими богами. Наверное, здесь же располагался и алтарь, где приносили жертвы или оставляли дары.

Дворец и алтарь: франкские короли и христианское богослужение окажутся на одной и той же площадке. А старинный торговый корабль мы видим в центре герба Парижа.

Город, напоминающий корабль, город на воде и богатством своим обязанный воде; даже имя этого города кажется взятым из водяного потока, потому что, вполне вероятно, слово «Париж» уходит корнями в галльское «par», означающее – «корабль».

Однако Лютеции было еще очень далеко до того, чтобы стать в Галлии главным населенным пунктом. Резиденция императорского легата, или прокуратора, находилась в Лионе. Даже в бельгийской части Галлии, Белгике, положение паризиев было более чем скромным, они во всем зависели от сенонов. Позднее церковь, словно расплавленный металл, льющийся в изложницу, по мере завоевания римскими легионами территории Галлии, станет по их следам распространять свое влияние и религиозную юрисдикцию. Именно по этой причине парижский епископ вплоть до царствования Людовика XIII по иерархии подчинялся архиепископу Санса.

Жертвенник галло-романского храма, найденный на территории собора Нотр-Дам в 1711 г.

Тем не менее, пока длился первый имперский период, город не переставая рос и всячески старался утвердиться. Население вскоре настолько увеличилось, что он уже не умещался на острове: слишком много стало народу, слишком много всего научились делать – развились старые и появились новые профессии и ремесла. Проблему с жильем удалось решить, перебравшись на левый берег: именно здесь возводились новые кварталы жилых домов, здесь сооружались новые общественные здания.

Лютеция, рожденная на месте бивака у пересечения дороги с рекой, и захотела бы – не смогла бы забыть о своем предназначении: стать для начала чем-то вроде появившихся позднее почтовых станций, где меняют лошадей путешественники и торговцы. Вот она и прокладывала новые пути – к Мелену, Мо и Суассону,[20 - Мелен (фр. Melun) – главный город французского департамента Сена-и-Марна, у северной окраины леса Фонтенбло, в 45 км к юго-востоку от Парижа. Первые упоминания о нем относятся к 52 году до н. э. – тогда он назывался Melodunum, а нынешнее его имя – на латыни Metlosedum – датируется VI веком. Город Мо (Meaux) – латинское его название было сначала Latinum, потом Meldi (по названию галльского племени) – также находится в департаменте Сена-и-Марна, на реке Марна, но к северо-востоку от Парижа. Суассон – город в 90 км от Парижа, в департаменте Эна. При римлянах Суассон был известен как главный город племени свессонов и назывался Noviodunum или Augusta Suessionum.] к Понтуазу и Руану,[21 - Понтуаз (фр. Pontoise, в переводе «мост через Уазу») – северо-западный пригород Парижа, который служит с 1964 года административным центром департамента Валь-д’Уаз. Руан (фр. Rouen, в античную эпоху Rotomagus) – столица Нормандии, город находится в 120 км от моря и предположительно был основан римлянами.] к Дрё и Шартру,[22 - Дрё (Dreux) – город во французском департаменте Эр-и-Луар, на реке Блэз, в 82 км к западу от Парижа. Шартр (фр. Chartres) – город на реке Эр, префектура (столица) департамента Эр-и-Луар. Во времена Античности Шартр, столица племени карнутов, был уже большим городом.] становясь центром, откуда звездными лучами во все стороны разбегались дороги. Свое будущее – вот что строила Лютеция, мостя эти дороги, по которым шли и ехали люди со своими чаяниями и плодами своего труда. Но главной оставалась дорога Цезаря, дорога на Санс и Орлеан, где вскоре стало так тесно, что во избежание заторов стали строить новую, параллельную дорогу, via inferior,[23 - Нижняя, подземная дорога (лат.).] и народ тут же сократил название, чтобы удобнее было произносить, до via infer, это «infer» в Средние века превратилось в «enfer», то есть «ад», и стала нижняя дорога дорогой в ад, позже – Адской улицей, rue d’Enfer, ну а в последний раз История поиграла в слова еще позже, слив артикль со словом и добавив окончание… и получилась хорошо знакомая нам улица Данфер-Рошро![24 - Данфер-Рошро Пьер Мария Аристид (Denfert-Rochereau; 1823–1878) – французский полковник, прославившийся защитой Бельфора во время Франко-прусской войны 1870–1871 годов.]

Самые древние известные нам парижане носили имена Марцеллус или Тетрикус, Сердус или Солимарус. Утром они отправлялись в термы[25 - Термы (лат. thermae) – в эпоху римских императоров публичные учреждения, которые сочетали в себе греческий гимнасий, то есть место для физических упражнений и общения, с теплой баней.] (теперь эти термы можно увидеть в музее Клюни) и, сидя там в клубах пара, беседовали о делах или о политике, обсуждали новости, пришедшие из Рима. Одобряли энергичные меры, принятые легатом императора Марка Аврелия для того, чтобы пресечь распространение христианства во Вьенне и в Лионе. Если им требовалось разрешить какие-то вопросы, связанные с торговлей или системой путей сообщения, они перебирались во дворец префекта, стоящий на острове: здесь обитали городские власти, здесь вершилось правосудие. Иногда в городе давал представления цирк, при нем был зверинец, в цирке выступали жонглеры, в цирке же проводились кулачные бои. Пока еще – хвала Юпитеру! – на арены не бросали христиан на растерзание диким животным, ибо практически некого было бросать, но на нее уже выходили знаменитые гладиаторы, суперзвезды той эпохи. Тогда Сердус и Солимарус, Тетрикус и Марцеллус спешили к аренам (в район улицы Монж[26 - Rue Monge (фр.).]), устраивались поудобнее в принадлежащих им каменных креслах – о том, что они были владельцами кресел, свидетельствовали вырезанные на камне имена… Вот так и долетела до нас память об этих людях… А летом они ходили в театр – он был выстроен неподалеку от нашей улицы Расина,[27 - Rue Racine (фр.).] на площадке, которую нынче занимает площадь Одеон,[28 - La place d’Odеon (фр.).] – в самый первый парижский театр, спектакли которого показывались только по утрам. Там играли Сенеку, Теренция и Плавта, там на сцену выходила Федра…

А жили галло-романские горожане, Тетрикус, Солимарус, Сердус и Марцеллус, в «латинском квартале».

Проповеди Дени