Крестник солнца

В геологическом отношении американское путешествие открыло ему глаза на роль вулканических сил в природе и на связь между внешней формой и общим строением гор.

Сравнительная и «объясняющая» география во многих важных аспектах является его творением. Он поднял географию, которая до него была не более чем общим описанием отдельных местностей, до уровня теоретической дисциплины. Ему обязаны мы и первым четким изложением системы растительных форм и геологических формаций. В тесной связи со всем этим находятся его эпохальные достижения в области географии растений, науки, до него едва ли существовавшей вообще…

…Гумбольдт-путешественник был одним из пионеров построения всеохватывающей картины мира…»

Дважды за период своего путешествия по Латинской Америке Гумбольдт считался погибшим. Зато после триумфального возвращения в Европу слава его была столь велика, что вызывала ревность «самого» Наполеона Бонапарта!

Глава 8. «Раб, ищущий свободы». Личная программа Швецова

Летом 1827 года, получив диплом Горной школы, Фотий отправляется во Флоренцию, чтобы на вилле Пралино встретиться с Н.Н.Демидовым. Прежде чем отправить своего пансионера на родину, на Урал, работодатель командирует его в Англию. Цель поездки – изучение технических достижений в области металлургии и горного дела.

Она длилась два месяца: заводы и рудники Бирмингема, Дерби, Гулля, Шеффилда, Бродфорда, Манчестера, промышленные районы Уэлса и Корнуэлла. В Корнуэлле шахты в рудниках прокладывались достаточно глубоко, по сравнению с европейскими – чуть ниже уровня моря. И опять же это было возможно только при использовании паровых машин, которые откачивали воду из шахт и поднимали руду на поверхность.

Ознакомление шло по инструкции, составленной приказчиками Петербургской конторы, поскольку некоторые из них тоже посещали Англию в разное время. В Лидсе Швецов подробно ознакомился с работой фабрики по выпуску паровых машин. Помимо черной металлургии и машиностроения тагильчанин интересовался выплавкой и обработкой меди.

Из путевого дневника Швецова мы узнаем о том, что он, наконец, осуществил свою давнюю мечту и посетил Льеж. И не просто посетил, а работал в легендарном концерне около двух месяцев – на заводе по производству паровых машин, в цехах по выделке железа, прокатке и отливке, а также по изготовлению цилиндров паровых двигателей.

Практическое обучение Фотия Швецова было системным и шло по восходящей траектории. Судьба готовила его к тому, что на родине ему придется решать сложнейшие технические и геологические задачи в одиночку: придумать, как откачивать воду из шахт Меднорудянского рудника, с которой не справился работавший у Демидова в 1805-1809 году Клод Ферри[20 - Клод Ферри – профессор Королевской инженерной школы, инженерной и других школ в Меце и Париже]; осваивать метод пудлингования железа и производство рельсов для железной дороги Москва-Петербург, конструировать медеплавильные печи с использованием тепла отходящих газов, рассчитывать глубину шахты и крепь для смотрового грота уникальной глыбы малахита, которую он найдет в 1835 году. И всё это будет сопровождаться словами «впервые в России».

О том, что Фотия Швецова хвалят его профессора, мы узнаём из… письма Александра Ивановича Тургенева[21 - А.И.Тургенев – представитель древнего дворянского рода, археограф, библиофил, друг А.С.Пушкина] из Парижа своему брату Николаю[22 - Н.И.Тургенев – экономист, юрист, заочно приговоренный к смертной казни за причастность к декабристскому движению] в Англию 23 июня 1827 года: «Русский по имени Швецов, занимающийся за счет Демидова металлургиею, будет к тебе ходить. Он поедет путешествовать по Англии. Демидов воспитывал его здесь в школе des mines; он учился прекрасно и получил хороший аттестат от здешних. … Его хвалят».

Более подробно я напишу об этом знакомстве чуть позже, а пока процитирую строки из донесений комиссионера А.Вейера Н.Н.Демидову: «Среди книг, принадлежащих Швецову, есть одна, в высшей степени ценная рукопись курса школы; её получением Швецов обязан лишь только дружбе к нему его профессора»[23 - РГАДА, ф.1267 оп.2 д.69].

Поскольку в дальнейшем Фотия всегда представляли как ученика Пьера Бертье, члена Академии наук Франции, то, по всей вероятности, и здесь имеется в виду профессор Горной школы Пьер Бертье, с которым Швецова связывала многолетняя дружба. К сожалению, писем, свидетельствующих об этом, найти не удалось. Я делала запрос в архив Академии наук Франции о переписке русского выпускника с парижским академиком. Мне ответили, что личный архив Пьера Бертье не сохранился.

За время обучения в школе, как пишет В.С.Виргинский, Швецов собрал целый ящик книг, а также получил от Горной школы два ящика образцов минералов. Об их судьбе заранее «позаботился» всё тот же господин Вейер, распорядившись отправить коллекцию на Урал задолго до возвращения её хозяина на родину. Продиктовано это было вовсе не заботой о сохранности библиотеки и коллекции, – это была своего рода страховка, часть целого плана, который обеспечивал возвращение Швецова на Урал.

Дело в том, что примерно в 1827 году, Швецов обратился к Демидову с просьбой дать ему отпускную. Об этом мы тоже узнаём из переписки братьев Тургеневых[24 - Часть ее была опубликована Н.И.Тургеневым в 1871 г. в Лейпциге в книге «Письма А.И.Тургенева Н.И.Тургеневу»]:

23 июня 1827 года Париж (А.И.Тургенев – Н.И.Тургеневу, стр.33): «…Он едет послезавтра (в Англию – прим. И.Сл.) и я дал ему книжку («Северные цветы» – прим. И.Сл.) и несколько слов к тебе. Он растрогал меня объяснением своего положения. Не знаю, удастся ли помочь ему со временем: эгоизм и предрассудки могут помешать. …Он просил лично Демидова дать ему отпускную, но Демидов отказал, сказав, что он должен возвратиться в завод и там ожидать участи своей, дал ему только акт с обещанием, что если через 10 лет он хорошо будет себя вести в Сибири и возвратит ему то, что ему стоило его воспитание и учение, то тогда он даст ему свободу. Иначе всё отказывает; обещание, коего исполнение отлагается на 10 лет ежеминутно умирающим и безобязательное для его наследников и с условием, котороеодин каприз приказчика судьбу крепостного навсегда испортить может!(выделено И.Сл.)

И несмотря на это,несмотря на возможность получить и в чужих краях место(выделено И.Сл.), Швецов со слезами на глазах и с страхом в сердце хочет ехать в Сибирь;но собирается просить из Англии или из Берлина государя о позволении держать в Петербурге в горном корпусе экзамен и потом об освобождении.

…Мы подумаем, как это устроить в Петербурге через Жуковского и Пер…го[25 - Имеется в виду генерал Перовский, общий знакомый Демидовых и Тургеневых]. Швецов может иметь нужду в твоих советах по редакции письма и пр. Помоги ему».

26 июня 1827 г, Париж (А.И.Тургенев – Н.И.Тургеневу): Жуковский несколько раз прежде думал, и сегодня,вспомнивоб участи бедного демидовского Швецова, о котором вчера со слезами говорил мне, хотел просить тебя записать мысли твои о рабстве, если не для близкого, то для отдаленного будущего».

19 авг.1827 г. А.И.Тургенев – Н.И.Тургеневу[26 - «Письма А.И.Тургенева Н.И.Тургеневу», стр.80]:

То, что ты говоришь о Швецове, меня радует. Я всё думаю о том, как бы спасти его, и полагаю надежду на Жуковского и гр. Стр-ва[27 - Графа Строганова, родственника Демидовых], хотя с последним не удалось еще говорить о нём. В особом свидании говорить о деле, а при других я иначе его не вижу, как за картами; дапри иностранцах не хотелось бы говорить об участи Швецова. Больно и стыдно! (выделено И.Сл.) Найду однакоже время перед отъездом гр. Стр-ва или поручу графине.[28 - Здесь имеется в виду либо жена графа Строганова, либо графиня Разумовская, державшая салон в Париже]

25-26 августа 1827 г. А.И.Тургенев – Н.И.Тургеневу из Дрездена: «Пришли, пожалоста, все стихи Швецова. Они меня тронули. Я как-будто предчувствовал, прощаясь с ним в Париже, что он будет тебе хоть на минуту приятен. Наружность его и потом слова его мне очень понравились. Не судьба-ли, или лучше не способность-ли судьбы твоей, что единственный русский (кроме Вик-на), который был с тобою в приятельском сношении в Англии – раб, и раб ищущий свободы, но ищущий ее так, как ты желал: законными средствами, выгодными для обеих сторон…»

Пока Тургенев думает о том, как помочь Швецову, Н.Н.Демидов пишет П.С.Макарову, приказчику Главной Нижне-Тагильской конторы про Фотия: «Он воображает, что его в Москве экзаменуют и через оное он получит отпускную. Пусть себя льстит тщетною надеждою. Баженов и покойный его товарищ, кажется, Арефьев, могли быть приняты академиками, но как я на оное не был согласен, то остались в моём владении»[29 - Баженов и Арефьев сначала обучались живописи в Италии, в Риме, затем в Петербургской Академии художеств].

Н.Н.Демидов страшно обеспокоился желанием Швецова получить свободу. Он понимал, что Швецов с его уникальными знаниями, высокой работоспособностью и организаторскими талантами может быть приглашен на любое предприятие. Тем более что его знали многие европейские специалисты и учёные: благодаря отзывам его преподавателей и ознакомительным поездкам с рекомендательными письмами профессоров Горной школы.

Демидов пишет Макарову: «Крайне боюсь, чтобы из Англии он не отклонился. Убьёт у меня тысяч 20. Конечно, и денег жаль, но главное дело – время, да и редкой малой… с большими дарованиями и с такими, что всякий мануфактурщик его возьмёт, ибо он стоит кучи денег…» И далее: «Он верно отыщет рудное золото, свинец и серебро. Я уверен, что коль скоро Фотей Швецов явится в завод, то вы с помощью его познаний, как по механической, так и по горной части гораздо скорее успеете в усовершенствовании средств выделывания железа на английский манер в воздушных печах…»[30 - РГАДА ф.1267 оп.2 д.596]

Демидов затратил на его обучение 25 тысяч рублей и считал, что Швецов должен их отработать. Тот и не отказывался вернуть «долг». По его письмам видно, что он постонно думает о том, как у себя на родине применить увиденное на европейских заводах, рудниках и шахтах. Но он считал, что принесёт больше пользы, будучи свободным.

Демидов, что называется, решил подстраховаться. Он велел контролировать переписку Швецова с его друзьями по учебе в Меце – Шамариным и Синицыным. Они уже вернулись в Нижний Тагил и работали один фармацевтом, другой – врачом (лекарем, как тогда говорили). Демидов опасался, что от них Швецов может узнать о жестоких подробностях жизни крепостных специалистов.

«Несчастная молодежь в большинстве случаев кончала жизнь печально – сходила с ума, спивалась и даже решалась на самоубийство», – свидетельствовал В.Д.Белов, представитель династии демидовских приказчиков.[31 - Очерк «Кустарная промышленность в связи с Уральским горнозаводским делом». Спб, 1897 г.]

Кроме того, Илью Григорьевича – отца Фотия Швецова, вынудили написать письмо сыну с просьбой о скорейшем возвращении.

Подыграл и Вейер, распорядившись все личные вещи Швецова: библиотеку, минералогическую коллекцию и оборудование лаборатории, купленной по заказу Швецова, отправить на Урал. Но Фотий, как мы и в дальнейшем увидим, был патриотом Урала, предан семье, с которой не виделся более семи лет, и его не нужно было принуждать к возвращению на родину.

Ну, а пока, по заданию Н.Н.Демидова, он совершает ряд очередных ознакомительных поездок на предприятия Англии, Франции, Бельгии и Германии.

Его присутствие в Льеже, на одном из крупнейших металлургических заводов современности обнаружится… в 2012 году, во время работы аукциона «Hotel des vantes» в Женеве. 13 марта там был выставлен альманах «Северные цветы» за 1827 год. Библиографическая редкость из коллекции Сержа Лифаря. Альманах издавался другом А.С.Пушкина Антоном Дельвигом. И в этом номере были опубликованы главы из пушкинского «Евгения Онегина», а также стихотворение «Я вас любил…»

Известный коллекционер Серж Лифарь, (по информации обозревателя сайта www.raruss.ru (http://www.raruss.ru/)), этот альманах показывал в 1937 году на парижской выставке, посвященной А.С.Пушкину. Тогда обратили внимание только на первый автограф: «Александру Ивановичу Тургеневу Дельвиг».

А уже в наше время «увидели» на обложке книги второй автограф: «A mon ami Adolphe Lesoinne donne par Schvetsoff au ValBenoit le 22 octobre 1827» – (Моему другу Адольфу Лесуану Швецов – перев. И.Сл.).

По отчётам Швецова Демидову явно прослеживается его устойчивый интерес к использованию паровых машин. Он знал, что будущее – за паровыми двигателями, а еще знал, что на его родном Урале таких машин нет. Не удивительно, что именно в Льеже он был не только «экскурсантом», но и мастеровым. Он устроился на работу в цех по производству паровых машин. Можно только предположить, что в этом ему помог Адольф Лесуан, служивший на заводе после окончания Горной школы.

Выбор Швецовым бельгийского предприятия был обоснован. В Бельгии тогда быстро шел процесс создания крупных предприятий, оснащенных паровыми двигателями. На текстильных фабриках в среднем было занято 30–45 человек, металлургических заводах – 80, угольных шахтах – 150. Сын Вильяма Кокрила (Коккериля, основателя металлургического завода в Льеже) Джон, приобрел бывший замок князей-епископов Льежа и организовал в нем в 1824 году крупнейшее промышленное предприятие страны и всей континентальной Европы (2000 рабочих): производство металла, паровых двигателей и ткацких станков на основе переработки местных железорудных и угольных ресурсов. Вот это предприятие и выбрал для своей практики Швецов в 1827 году[32 - Во второй половине XIX в. металлообрабатывающая и машиностроительная фирма «Джон Коккериль и Ко» стала всемирно значимым производителем огнестрельного оружия и пароходов (из книги Э.Шредера «Крупп»).].

Путь, проделанный «Северными цветами» от одного владельца к другому, скорее всего, таков: в Англии Швецов передал книгу Николаю Тургеневу. Тот, узнав, что Швецов пишет стихи, и неплохие, подарил ему альманах с автографом Дельвига. В свою очередь, Швецов, по всей вероятности, прощаясь со своим однокашником в Льеже, преподнёс книгу Лесуану. Кстати, Адольф Лесуан впоследствии стал профессором Льежского университета.

Попробуем высказать ещё одно предположение. Известно, что в альманахе «Северные цветы» публиковались не только маститые, известные поэты, но и начинающие, молодые. Новички часто подписывали свои стихи одной буквой. До сих пор не воссоздан полный список их имён и фамилий.

Примерно в 1825 году Фотий Швецов попросил разрешения у Н.Н.Демидова написать статью для петербургского «Горного журнала». Демидов запретил. А вот стихи публиковать, да ещё под псевдонимом или начальной буквы фамилии, – тут его разрешения не требовалось. Так что может быть, в этом сборнике вместе с главами романа А.С.Пушкина «Евгений Онегин» есть стихотворения юного Фотия Швецова. Тогда дарственная подпись еще более понятна.

…Совершив очередной, как сегодня мы бы сказали, бизнес-тур по предприятиям металлургической и горной промышленности Европы и Англии, Фотий Швецов отправляется домой, в Россию. Путь лежал через Берлин.

В Берлине в это время Александр Гумбольдт читал свои знаменитые лекции в Певческой капелле, где был самый большой в городе зал – на тысячу мест. Эти лекции были настолько захватывающи, что их посещали не только ученые и студенты, но и люди, далекие от науки. Слушатели приезжали из соседней Франции. Цикл лекций, который читал для широкой бублики Александр Гумбольдт, стал выдающимся событием того времени. «Публичные бесплатные лекции по физической географии читались сначала два раза в неделю, а под конец почти ежедневно. Всего их было прочитана шестьдесят одна! В рядах слушателей присутствовали король и члены королевской семьи, высшие чины военного и гражданского ведомств, дамы высшего общества, ученые, художники, «любознательные представители ремесленников включительно. Содержание лекций обнимало в главных чертах все области знания, касающиеся земли: астрономию, математическую географию, метеорологию, земной магнетизм, вулканизм, геогнозию, морфологию земной поверхности, географию растений, животных и человека (Впоследствии вошли в монографию «Космос»). Значение публичных лекций Гумбольдта состояло еще и в том, что это были первые попытки широкого общения человека науки с обществом, с публикой, в целях ознакомления её с современным состоянием знаний и земле и о мироздании. В то время, когда ученые замыкались в своём профессиональном кругу, а высшее немецкое общество «старательно обособлялось от толпы», опыт бесплатного публичного курса перед смешанной аудиторией был шагом новым и необычным».[33 - Г.Скурла «Александр Гумбольдт», М., Молодая гвардия,1985] (Не зря же Гумбольдт столько лет жил во Франции!)…

Благодарная аудитория оценила инновации Гумбольдта тем, что по окончании курсов, весной 1828 году поднесла ему от лица особого комитета, во главе которого стоял герцог Карл Мекленбургский, специально выбитую медаль с изображением сияющего солнца и надписью «Illustrans totum radius splendentibus orbem» («Освещающий весь круг земли блестящими лучами»).