Необъяснимые явления. Это было на самом деле

Рассказ главного инженера крупного объединения.

Нижняя Тунгуска, 1977 год

Этот человек даже не сам проводил разведки нефти в Эвенкии, он только организовывал поиски. Работа шла к концу, стоял конец августа – уже совсем осень в этих местах, и Инженер ударил себя пяткой в грудь: за все лето только сидел за картами, выслушивал начальников, «вышибал» горючку, проверял работу отрядов и буровых! Ни разу сам не вышел в маршрут, не закинул удочку, не взял в руки ружья. Лето как и не лето, а много ли их впереди, таких экспедиционных лет? Скоро пятьдесят.

Тогда взял начальник все что нужно и пошел вверх по реке к нужной ему буровой. Три дня ходу по тропинке, по ненаселенным местам, без всякой рации и вообще без связи, в полное нарушение всех норм техники безопасности.

Шел он и шел, наслаждаясь шумом тайги и реки, покоем и возможностью в кои-то веки побыть один на один с природой. На третий день пути, к вечеру, уже недалеко от буровой Инженер вдруг заметил крупного мужика, стоящего в воде по колени. Вода текла здесь быстро, образуя водовороты вокруг ног, но растекалась широко, мелко; мужик что-то делал в воде, водил там руками; то ли что-то стирал, то ли собирал что-то на дне. Это был первый человек, которого увидел Инженер за три дня пути.

– Эй! – заорал Инженер, замахал рукой стоящему.

Тот выпрямился, махнул в ответ и снова завозил в реке руками.

– Эй! – снова завопил инженер. – Как там дела на буровой?

Он подошел уже близко, метров на пятьдесят, когда стоящий в реке снова выпрямился. С рук его стекала вода, в правой он держал здоровенного бьющегося налима. Жуть охватила Инженера: перед ним стоял вовсе не человек с буровой, а мохнатый, в бурой шерсти великан, по крайней мере в два метра ростом.

Красным огнем горели в сумерках глаза, мрачно было лицо, обращенное к инженеру.

Великан махнул в сторону Инженера рыбой, что-то проворчал трескучим голосом. Инженер стоял как вкопанный, судорожно соображая, нужно ли сдергивать карабин? Великан еще постоял и неторопливо пошел в лес.

Инженер, стараясь держаться подальше от бурелома, густых зарослей и впадин, держа руку на замке карабина, к ночи подошел к буровой. От него не укрылось, как удивлены, даже испуганы люди его появлением. Было в их поведении что-то, далеко выходящее за пределы опаски подчиненных, к которым вдруг пожаловало высокое начальство.

– Что испугались? Он разве нападал на кого-то?

– Кто «он»?!

– Ну кто… Тот самый, который ниже по реке живет. Мы с ним встретились только что. Ну, рассказывайте, кого он гонял?

– Да не гонял… Приходит, смотрит.

– А вы бы из ружья!

– Если раним, представляете, что сделает?! Нет, мы уж так, мы переждем. Он же не нападает.

– А еды ему давали?

– Рыбу давали. Мы поймаем, он придет и смотрит…

– А вы сразу и бежать!

– Да не бежать, какой вы. Мы специально оставляли. Он налима поймает, принесет и махнет в нашу сторону: вроде спрашивает, хотим ли.

Я тогда спросил у Инженера, почему не сфотографировали «человека лесов», не осмотрели следов, шерсти? Да потому, оказывается, что наутро прилетел вертолет, долго грохотал, летал взад-вперед над этим местом. Потом ждали, даже ходили искать, не нашли. Наверное, «человек лесов» ушел в более спокойное место.

Рассказ ветеринара.

Таймырский полуостров, 1987

– Я вам расскажу, вы вроде смеяться не будете, но сразу говорю: чуть что, от всего отопрусь. Не видел ничего, это сам Буровский все придумал.

– А почему? Что тут плохого?

– Да знаю я… Опять скажут, что сидим там, у себя, квасим без перерыву, вот и мерещится. Скажут, это такой тундровый дух, а мы просто дикари, не понимаем… знаю я.

– Так ведь ты описываешь вовсе и не духа. Духи разве оленей воруют?

– Откуда я знаю, что духи делают?! Их я ни разу не видел, а кулей видел. Но я и кулей только раз видел. Дед рассказывал, их раньше много было, надо было осенью ходить осторожно, особенно в тумане. Они в тумане всегда и приходят – и к стаду, и так. В тумане свистят, или вдруг голос раздается – тогда стой, туда не ходи.

– Разве они опасные? Вроде только страшные на вид, а на людей не нападают.

– Может, и не нападают… Раньше бывало, что начались туманы, надо олешков сбивать и на юг откочевывать; ушел человек в туман – и не вернулся. Скажешь, заблудился? Нет, не заблудился, такие люди не могут плутать, не умеют. Дед говорил, что куль опасный, если ты вдруг возле него окажешься – тогда он может испугаться. Потому в тумане ходишь – надо шуметь, кричать, нельзя совсем тихо ходить. Я совсем тихо тогда ходил, забыл, что так нельзя, вот и наткнулся. Нельзя было тихо ходить.

– Если он оленей крадет, как же вы не заступаетесь?

– Почему не заступаемся? Только надо думать, как заступаться. Надо сразу оленей на юг уводить, и все. Еще в воздух стрелять можно, шуметь, а в самого куля стрелять нельзя, страшно.

– Ты же стрелял?

– Нет, я в него не стрелял, я потом стрелял, в воздух. До того мы с дедом тоже в воздух стреляли, когда куль унес олешка. Стадо бежало, туман, найти трудно. Только дед мог найти место, где видно, как куль олешка поймал: топтались на земле, крови много, и башка валяется.

– Башка целиком?!

– А что? Куль поймал и сразу оторвал, чтобы рога не тащить. Сам подумай, зачем кулю рога?

– Куда он станет тащить? Как ты думаешь, есть у куля дом?

– Откуда я знаю? Может, у него дети есть, он им носит? Тогда по следу можно пойти было, след в сторону старых ям вел… оврагов. Кровь была, след был как босые пальцы, только больше. Дед не велел, говорит: нельзя за ним ходить. Мы тогда в воздух стреляли, пугали.

Назавтра я в туман опять ходил стадо смотреть и не туда вышел. Там овраги такие… ну, дырки в земле… от геологов. Я чуть в такую яму не свалился, тогда понял – совсем в сторону ушел, опять дед смеяться будет: скажет, внук узнал городскую науку, а как по земле ходить, науку забыл. Ну прикинул, где стадо, пошел. Слышу – свист. Сильный свист, сильнее, чем если человек свистит. И голос такой… трескучий. Вроде человек так говорить не может, и ни один зверь тоже не может. Туман плывет, тундру то видно, то нет. Небо серое, в тучах, и непонятно, где тучи кончаются, а где туман. В такие дни все непонятно. Вроде вот он – холм с двумя вершинами! А его туман хлоп – и закрыл. Сам плывет, и где ты видел холм с двумя вершинами? Может, вот тут? А может, вот там?

Вроде у меня теперь ямы сзади, а стадо вон там… Где как раз свист и голос трескучий. Не хочу туда идти, прикидываю, как обойти и все равно попасть к стаду. А туман плывет, все непонятно. Уже вроде сзади голос… Это я так прошел или он сзади специально зашел? А впереди то ли мелькнуло что-то, то ли туман плывет, самому непонятно.

Я карабин в руки взял, чувствую, не один я в тумане, есть еще кто-то. Страшно и непонятно, потому что звуки непонятные. Только забыл я, что шуметь надо. Наоборот, мне страшно, я тихо иду, чтобы незаметным быть. Прошел еще несколько метров: вроде что-то высокое стоит и вроде движется. Или это туман движется?

Тут расходится туман, и вижу: стоят два куля, совсем рядом. Один большой, другой поменьше, но тоже куда больше человека. Стоят, смотрят. Туман ползет, но между нами его мало, их видно почти целиком. Сколько до них было? Метров… семь. Может, и шесть, может, и десять… Но так думаю, что семь. Какие они… Ну, лохматые, шерсть так и висит. Рыжие с бурым, который меньше, тот посветлее.

Лицо почти как у людей, только мохнатое, и лба можно считать, что нет, голова сходит кверху на конус. Рты большие, на все лицо, и не розовые губы, а серые. Глаза красные и словно светятся изнутри, как угли. Руки висят ниже колен.

– Тот, меньший… не самка?

– Не рассмотрел. Но очень может быть, и женщина, как знать. Тот, большой, руку на плечо положил меньшему. И смотрят оба. Не то чтобы угрожали, нет. Не рычат, не скалятся, не говорят ничего… просто стоят и смотрят. А выражение глаз… Нет, не могу описать, никогда такого и не видел. Тут туман опять – раз! Закрыл кулей. Я их еще как будто различаю, вижу сквозь туман, а потом – раз! И нету их. Куда исчезли, как? Не знаю. И видел-то я их сколько? Думаю, меньше минуты я их видел, и все. И пошел я к стаду, что еще оставалось? Иду и боюсь, пройду несколько шагов и обернусь, постою с карабином. Так и вышел к стаду еле-еле. Дед на меня напустился, а как узнал, где я был, еще пуще. Он думает, дед, что кули в этих ямах зимовали и что нельзя было туда ходить.

– Зимовали?!

– А что? Зимой никто никогда кулей не видал, верно? А ведь зимой следы всегда видны хорошо. Если кто-то в лесу есть, сразу по следам его найдут. А летом кули есть, это все знают.

– Все-таки почему не стрелял? Добыть «лесного человека» – это же сразу слава! Весь мир спорит, есть он или нет, а ты бы и добыл. Там близко было совсем, почему же не стрелял?