Ответственность за посягательства на безопасность жизни или здоровья потребителей

М. А. Ефимов, в свою очередь, указывал, что «здоровье населения в качестве объекта уголовно-правовой охраны означает как здоровье конкретных лиц, которым может быть причинен ущерб в результате, например, незаконного врачевания, так и здоровье целых социальных групп, проживающих в той или иной местности, которое может пострадать вследствие нарушения правил борьбы с эпидемиями и других подобных этому преступных посягательств»[162 - Ефимов М. А. Борьба с преступлениями против общественного порядка, общественной безопасности и здоровья населения. Минск, 1971. С. 5.].

Ю. П. Лисицин здоровье населения определял уже как «гармоничное единство биологических качеств, которые обусловлены врожденными и приобретенными биологическими и социальными явлениями»[163 - Лисицин Ю. П. Социальная гигиена и организация здравоохранения. М., 1973. С. 61.].

Правовая суть определений здоровья населения фактически не претерпела существенного изменения и после вступления в действие Уголовного кодекса России 1996 г.

Однако необходимо отметить, что доктринальные позиции ученых, занимающихся этим вопросом, в настоящее время разделились на три основные группы. Часть из них придерживается определения объекта преступления как системы общественных отношений. Эти авторы склонны рассматривать и здоровье населения как объект уголовно-правовой охраны в том же ракурсе. В частности, Р. Р. Галиакбаров и B. С. Устинов определяют здоровье населения именно как комплекс общественных отношений, создающих условия для сохранения здоровья населения (физического и духовного) от распространения наркотиков, эпидемии, воздействия сильнодействующих и ядовитых веществ[164 - Практикум по уголовному праву / Под ред. Л. Л. Крутикова. М., 1997. С. 253.].

С ними солидарны А. Ф. Истомин[165 - Истомин А. Ф. Особенная часть уголовного права. М., 1998. С. 253.], С. П. Никулин[166 - Российское уголовное право. Особенная часть / Под ред. М. П. Журавлевой, С. П. Никулина. М., 1998. С. 267.], К. Ф. Щергина[167 - Уголовное право. Особенная часть / Под ред. Н. И. Ветрова, Ю. И. Ляпунова. М., 1998. С. 430.], Б. В. Яцеленко[168 - Уголовное право России. Особенная часть / Под ред. А. И. Рарога. М., 1996. C. 259.].

Вторая группа авторов считает что в качестве объекта преступления выступают лишь интересы людей, и здоровье населения пытаются определить через призму этого понятия.

Так, С. В. Полубинская под здоровьем населения понимает только охраняемые уголовным законом интересы в сфере обеспечения безопасных и (или) безвредных условий обитания и жизнедеятельности людеи[169 - Российское уголовное право. Особенная часть / Под ред. В. Н. Кудрявцева, А. В. Наумова. М., 1997. С. 268.].

Третья группа ученых в определении этого термина вообще попыталась обойтись без анализа самой сути видового объекта этого преступления. Например, Н. Н. Смирнова определяет здоровье населения просто как правильное, нормальное состояние организма людей[170 - Смирнова Н. Н. Уголовное право. СПб., 1998. С. 509.].

Мы придерживаемся мнения о том, что объектом преступления выступает именно комплекс общественных отношений и ничто иное. Поэтому считаем, что здоровье населения как видовой объект преступлений представляет собой совокупность охраняемых уголовным законом общественных отношений, направленных на обеспечение безопасности и (или) безвредных для здоровья граждан России условий их проживания, труда, быта, отдыха, включая состояние окружающей природной среды и иных условий жизнедеятельности людей.

Завершая правовой анализ содержания видового объекта преступления, предусмотренного ст. 238 УК РФ, хочется указать, что состав последнего имеет ряд признаков, которые мы можем обнаружить и в иных смежных составах. Естественно, возникает вопрос об их разграничении, так как «разграничение преступлений есть обратная сторона квалификации»[171 - Кудрявцев В. Н. Общая теория квалификации преступлений. М., 1999. С. 126.]. Разграничение, по общему правилу, проводится по отдельным элементам преступления: объекту, объективной стороне, субъекту и субъективной стороне.

Поэтому на уровне видового объекта, видимо, следует разграничивать состав анализируемого нами преступления от составов преступлений, предусмотренных главами: 16 (Преступления против жизни и здоровья), 21 (Преступления против собственности), 22 (Преступления в сфере экономической деятельности), 23 (Преступления против интересов службы в коммерческих и иных организациях), 26 (Экологические преступления), 30 (Преступления против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления), 32 (Преступления против порядка управления), 34 (Преступления против мира и безопасности человечества) УК РФ.

Особое значение в юридическом анализе состава настоящего преступления представляет егонепосредственный объект.

Современная доктрина, по нашему мнению, обусловливает три основных позиции по поводу научного определения непосредственного объекта преступления при производстве, хранении, перевозке либо сбыте товаров и продукции, выполнении работ или оказании услуг, не отвечающих требованиям безопасности.

Так, некоторые авторы под непосредственным объектом настоящего преступления понимают собственно «здоровье населения» либо его «безопасность», причем при его определении используют в первую очередь не правовой, а медицинский критерий[172 - Например: Габдурахманов Р. Л. Уголовное право. Особенная часть / Под ред. Н. И. Ветрова, Ю. И. Ляпунова. М., 1998. С. 452.; Дыскина В. И. Научно-практический комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации. В 2 т. Нижний Новгород, 1996. Т. 2. С. 90. и др.].

Другие ученые считают, что в роли непосредственного объекта этого состава выступают «общественные отношения в сфере обеспечения здоровья либо обеспечивающие безопасность здоровья населения»[173 - Например: Дубовик О. Л. Уголовное право. В 2 т. Особенная часть / Под ред.A. Н. Игнатова, Ю. А. Красикова. М., 1998. Т. 2. С. 461.; Жалинский А. Э. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации. Особенная часть / Под ред. Ю. И. Скуратова, В. М. Лебедева. М., 1998. С. 238.; Миньковский Г. М., Магомедов А. А., Ревин В. П. Уголовное право России. Общая и Особенная части / Под ред.B. П. Ревина. М., 1998. С. 123. и др.]. Положительным моментом в этом случае является то, что они пытаются обосновать свое мнение, в первую очередь, правовыми категориями.

Третья группа ученых при юридическом анализе состава указанного преступления постаралась вообще обойти своим вниманием юридическую характеристику его непосредственного объекта[174 - Прохоров Л. А., Прохорова М. Л. Уголовное право. М., 1999. С. 430. и др.].

Наиболее аргументированной представляется позиция Б. В. Волженкина[175 - Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Отв. ред. В. И. Радченко; Науч. ред. А. С. Михлин. М., 2000. С. 540.], который считает, что непосредственным объектом преступления, предусмотренного ст. 238 УК РФ, является «здоровье населения в случаях, когда граждане выступают в качестве потребителей». Однако и в этом случае решение этой проблемы обосновывается, в первую очередь, с точки зрения медицинской науки, налицо всего лишь конкретизация разновидности понятия «здоровье населения».

Анализируя все указанные позиции, хотелось бы сделать ряд замечаний.

Прежде всего, во всех без исключения изложенных позициях имеются, безусловно, как положительные, так и отрицательные моменты.

К первым можно отнести стремление практически всех ученых рассмотреть указанную проблему в широком аспекте, ко второму – определенная нестыковка их научных положений и выводов с мнением российского законодателя, который считает здоровье населения видовым объектом настоящего преступления, на что однозначно указывает уже само название гл. 25 УК РФ.

Далее хотелось бы отметить, что вне системы общественных отношений, регулируемых нормами права, в первую очередь уголовного, обеспечить надлежащее здоровье населения фактически не представляется возможным, так как если отсутствует лицо, в обязанность которого будет входить порядок его обеспечения, существование права личности на здоровье и ее безопасность окажется юридической фикцией.

Поэтому, по нашему мнению, в качестве непосредственного объекта преступления при производстве, хранении, перевозке либо сбыте товаров и продукции, выполнении работ или оказании услуг, не отвечающих требованиям безопасности, выступают общественные отношения, охраняемые уголовным законом, обеспечивающие безопасные условия жизни и здоровья населения, но только в тех случаях, когда отдельные физические лица будут выступать в качестве потребителей.

Еще менее определенно высказываются перечисленные выше авторы по поводу определения содержания дополнительного объекта настоящего преступления. Только С. И. Мурзаков и авторы учебника «Уголовное право. Часть Особенная» под редакцией профессора В. Н. Петрашева считают, что дополнительным объектом этого преступления являются материальные интересы потребителей. В 2001 г. их фактически поддержал В. В. Дорошков, который указал, что «объект данного преступления – не только здоровье населения, но и отношения в сфере торговли, работ и оказания услуг, обеспечивающих права потребителей»[176 - Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации: Науч. – практич. комментарий / Отв. ред. В. М. Лебедев. М., 2001. С. 482.].

Однако необходимо отметить, что еще в 1975 г. Н. И. Загородников[177 - Загородников Н. И. Советское уголовное право. Общая и Особенная части. М., 1975. С. 421.], в 1978 г. Н. А. Беляев[178 - Курс советского уголовного права. В 5 т. Часть Особенная / Под. ред. Н. А. Беляева. Л., 1978. Т. 4. С. 138.], в 1981 г. Г. Г. Криволапов, в 1983 г. П. С. Тоболкин[179 - Советское уголовное право: Часть Особенная / Под ред. М. И. Ковалева. М., 1983. С. 248.], в 1984 г. В. А. Владимиров[180 - Комментарии к Уголовному кодексу РСФСР / Под ред. Ю. Д. Северина. М., 1984. С. 324.], в 1988 г. М. А. Гельфер[181 - Советское уголовное право: Особенная часть / Под ред. П. И. Гришаева, Б. В. Здравомыслова. М., 1988. С. 281.], в 1994 г. Б. В. Волженкин[182 - Комментарии к Уголовному кодексу РСФСР / Под. ред. В. И. Радченко, А. С. Михлина, И. В. Шмарова. М., 1994. С. 276.], анализируя непосредственный объект преступления, предусмотренного ст. 157 УК РСФСР, отмечали, что под ним необходимо понимать только материальные интересы покупателя.

В 1962 г. группа свердловских криминалистов, комментируя ст. 152 Уголовного кодекса РСФСР 1960 г., при анализе объекта отмечали, что этот состав является, по своей сути, двухобъектным, т. е. настоящее преступление «наносит вред интересам социалистических организаций (так как противоречит сущности советской торговли), а также отдельных лиц»[183 - Комментарии к УК РСФСР. Свердловск, 1962. С. 226.].

В 1996 г. данная уголовно-правовая норма нашла свое воплощение в ст. 238 УК РФ, гл. 25 «Преступления против здоровья населения и общественной нравственности», следовательно, законодатель переосмыслил уголовно-правовое значение этой нормы, так как ранее она находилась в гл. 6 УК РСФСР «Хозяйственные преступления», и материальные интересы отдельных лиц, торговых и иных организаций отошли на второй план, на уровень дополнительного объекта.

Таким образом, дополнительным объектом преступления, предусмотренного ст. 238 УК РФ, являются общественные отношения, охраняемые уголовным законом, обеспечивающие материальные и моральные права и интересы каждого конкретного физического лица, выступающего в качестве потребителя, а также торговых и иных организаций независимо от форм собственности, индивидуальных предпринимателей, которые занимаются правомерными производством, хранением, перевозкой либо сбытом товаров и продукции, выполнением работ либо оказанием услуг.

С этим выводом не согласны Э. Н. Жевлаков и Е. А. Нагаев, которые, в свою очередь, считают, что «объектом преступления являются (выступают) общественные отношения в области обслуживания населения товарами, работами и услугами, обеспечения прав потребителей, охраны жизни и здоровья людей»[184 - Уголовное право. Часть Общая. Часть Особенная / Под ред. А. С. Михлина. М., 2000. С. 260.; Нагаев Е. А. Научно-практический комментарий к новым статьям Уголовного кодекса Российской Федерации, предусматривающим усиление ответственности за незаконное производство и оборот этилового спирта и алкогольной продукции // Информационный бюллетень Следственного управления при ГУВД Красноярского края. 1998. 1(5). С. 110.]. А это значит, что материальные интересы личности они выводят на уровень основного объекта, а не дополнительного.

Подводя итог рассмотрению содержания дополнительного объекта, используя нашу вышеприведенную аргументацию, хотелось бы также указать, что мы категорически не согласны с высказанной ранее точкой зрения И. Г. Рагозиной, утверждающей, что «данное деяние – преступление однообъектное»[185 - Рагозина И. Г. Указ. соч. С. 10.].