Поэты и вожди. От Блока до Шолохова

Поэты и вожди. От Блока до Шолохова
Лев Ефимович Колодный

Версии мировой истории
Книгу журналиста и историка Льва Колодного составляют документальные очерки о судьбе выдающихся русских писателей. В прошлые времена судьба литераторов зависела от царей, в ХХ веке – от вождей. Смертельно больного Блока не выпустил лечиться за границу Ленин; Ахматову, Булгакова, Платонова травил Сталин. Хрущев преследовал Пастернака, Брежнев – Солженицына. Тяжело сложилась жизнь Горького, Шолохова; самоубийством оборвалась жизнь Фадеева…

Лев Ефимович Колодный

Поэты и вожди. От Блока до Шолохова

© Колодный Л.Е., 2016

© ООО «Издательство «Вече», 2016

© ООО «Издательство «Вече», электронная версия, 2017

Сайт издательства www.veche.ru

* * *

Земля, любимая поэтом (Александр Блок)

Начинающий поэт, студент Петербургского университета Александр Блок, как все приезжающие, знакомство с Москвой начал с посещения Кремля и Красной площади, осмотра Третьяковской галереи и Новодевичьего монастыря, которые и по сей день первым делом осматривают все туристы и экскурсанты.

Известно, что Александр Блок родился в ректорском доме Петербургского университета, где жил его дед – ректор, известный ботаник А.Н. Бекетов. И до последнего дня жил в Петербурге – Петрограде. Но каждое лето многие годы – 36 лет – с раннего детства проводил в подмосковном имении Шахматово, а это примерно в двадцати километрах от железнодорожной станции Подсолнечная, между Москвой и Клином. Отсюда до Москвы 65 километров. С этим местом Подмосковья связана работа над 300 стихотворениями, статьями, пьесами, здесь сочинялись «Стихи о Прекрасной Даме» и «На поле Куликовом»…

По свидетельству биографа поэта, его тетки М.А. Бекетовой, маленького Александра возили за границу через Москву. Впервые он увидел ее во время одного из приездов с родными, которые, месяцами будучи на подмосковной даче, наезжали в город по разному поводу: с визитами, к врачам и так далее.

Внимательно осмотрел Москву Александр Блок довольно поздно – когда ему было 22 года. Об этом говорит пространная запись в записной книжке, относящаяся к 1902 году, сделанная после посещения древней столицы в августе. Это же явствует из блоковского письма отцу, с которым он делился планами: «Еще мне удастся, может быть, осенью осмотреть московские святыни».

Неизвестно, где тогда остановился Блок. Но маршрут свой подробно зафиксировал.

Посетил он Третьяковскую галерею. Наибольшее впечатление на него произвели те произведения, которые были созвучны его тогдашним настроениям: картины Виктора Васнецова и Михаила Нестерова, написанные на религиозные и сказочные сюжеты, а также картина Репина «Иван Грозный убивает сына», портрет Льва Толстого, пейзажи Левитана.

Из Замоскворечья, перейдя Москву-реку, очутился студент Блок на Пречистенской набережной, где высился огромный храм Христа Спасителя.

Отсюда направился пешком по Волхонке к Кремлю, прошел в него через Боровицкие ворота, точно отметив в книжке расположение главных кремлевских достопримечательностей.

«Налево, – писал Блок, – Большой Кремлевский дворец. Напротив – памятник Александру II. Обернувшись назад – увидишь Воробьевы горы».

Особенно его поразил вид Соборной площади и стоящие на ней самые древние храмы Кремля. «Потрясающий двор. Налево – церковь Благовещения и Красное крыльцо (истинно по Н. I). Направо – Архангельский собор. Дальше – Иван Великий. Прямо – Успенский». Замечание в скобках, по-видимому, выражает неприязненное отношение Блока к перестройке Кремля, предпринятой в царствование Николая I. Также подробно перечислил и другие памятники Кремля, оказавшиеся перед его взором на Ивановской площади. Зашел он вовнутрь соборов, осмотрел древние иконы, о чем говорит замечание: «Отдаленное сходство в чертах богородиц и проходящих женщин».

Выйдя из Кремля через Спасские ворота, направился к стоявшему поблизости Василию Блаженному. И ему дал краткую, в телеграфном стиле характеристику: «Снаружи – блаженство цветов. Одиннадцать притворов. Византия. Главная церковь – Покрова…»

Вот эти записи и дают основание полагать: то было первое подробное самостоятельное знакомство с Москвой. Последняя запись, относящаяся к дням августа 1902 года, состоит всего из двух слов: «Памятник Пушкину».

Значит, поднялся по главной улице Тверской, дошел до бульваров, где в окружении фонарей – памятник, открытый в 1880 году, в том самом, когда родился Александр Блок.

Два дня целиком были посвящены Москве: намеченную насыщенную программу иначе было не осилить. В письме дяде М.С. Соловьеву делился своими впечатлениями: «По Москве бродил этой осенью и никогда не забуду Новодевичьего монастыря вечером. Ко всему еще за прудами вились галки и был “гул железного пути”, а на могиле (Соловьевых. – Л.К.) неугасимая лампадка и лилии, и проходили черные монахини. Все было так хорошо, что нельзя и незачем было писать стихи, которые я тщетно пытался написать тут же».

Стихи, связанные с Москвой, были написаны позднее, и среди них – хрестоматийное «Утро в Москве».

Упоительно встать в ранний час,
Легкий след на песке увидать.
Упоительно вспомнить тебя,
Что со мною ты, прелесть моя.
Я люблю тебя, панна моя,
Беззаботная юность моя,
И прозрачная нежность Кремля
В это утро – как прелесть твоя.

В блоковской лирике есть еще одно стихотворение с упоминанием о Московском Кремле, достойное стоять рядом с теми, которые посвятили Москве Пушкин и Лермонтов.

…В час утра, чистый и хрустальный,
У стен Московского Кремля,
Восторг души первоначальный
Вернет ли мне моя земля?

Моей – называл поэт землю Москвы, по которой ходил в разные годы, вплоть до самого последнего – 1921-го.

Особое место в жизни Блока занимает приезд в Москву в январе 1904 года, когда он появился здесь, молодой и красивый, вместе с такой же юной и прекрасной женой – Любовью Дмитриевной. Приезд этот был вызван необходимостью завязать литературные связи с москвичами, восторженно встречавшими все, что писал тогда малоизвестный питерский поэт.

Среди москвичей выделялся Борис Бугаев, «студент-естественник», вошедший в литературу под именем Андрея Белого. Как и Блок, он сын профессора университета. Между студентами, Блоком и Бугаевым, завязалась переписка, обмен посланиями, по числу строк равных статьям. Выразив в письме желание встретиться в Москве, Александр Блок осуществил это намерение.

Помог встрече друг детства, троюродный брат Сергей Соловьев, тогда учившийся в гимназии, рано осиротевший, живший самостоятельно, но под присмотром опекунов. Он-то и предложил для Блоков местожительство неподалеку от своего дома.

Жил Соловьев тогда на Поварской, в районе Никитских ворот. Сюда поспешил и Андрей Белый. Он был не только поэт, но и публицист, глава кружка интеллектуалов, получивших название «аргонавты».

В Москве зародилась пылкая дружба поэтов, со временем переросшая в столь же сильную вражду, чуть было не закончившуюся дуэлью. Но все это впереди. А тогда, после первой встречи на Поварской, Блоки направились на подобранную для них квартиру. Ехать им никуда не пришлось – дом находился недалеко. И сегодня у Никитских ворот напротив церкви Большого Вознесения можно увидеть на каменном полуподвальном основании двухэтажный деревянный дом, выкрашенный светло-зеленой краской. Номер его – 6. Это и есть тот дом, ставший первой московской квартирой Блоков, где они прожили две недели января 1904 года, хотя нередко неточно указывается, что были тогда в Москве два месяца.

Первую половину дня Блоки вели жизнь туристов. Осматривали Кремль, древние соборы. Ездили также в Новодевичий, Донской монастыри…

В ближайшее воскресенье, когда пришла пора состояться очередной встрече «аргонавтов» на квартире Бориса Бугаева на Арбате, 55, сюда поспешили Блоки. Их ждали литераторы, философы, художники… Явились сюда Валерий Брюсов и Константин Бальмонт.

Спустя много лет Андрей Белый подробно описывал первое впечатление от встречи с Блоком: «…когда я вошел в переднюю, то я увидел раздевавшегося молодого человека, очень статного, высокого, широкоплечего, с тонкой талией, в студенческом сюртуке. Это былА.А. Блок с Любовью Дмитриевной… оба они составляли прекрасную пару и очень подходили друг другу: оба веселые, нарядные, изящные, распространяющие запах духов. Второе, что меня поразило в А.А., – это здоровый цвет лица, крепость и статность всей фигуры, он имел в себе нечто от военного, а может быть, от “доброго молодца”. Упругость и твердая сдержанность всех движений несколько контрастировали с застенчиво улыбающимся лицом, чуть-чуть склоненным ко мне, и большими, прекрасными голубыми глазами».

В тот вечер читали свои стихи Бальмонт и Белый. И гость. Впервые его слушали сразу столько поэтов, среди которых были именитые. Всех поразила манера чтения Александра Блока, так не походившая на чтение других. «Читал А.А., – пишет Андрей Белый, – несколько в нос, медленно, просто, громко, но придушенным голосом, иногда глотая окончание рифм… Лицо его делалось при чтении соответствующим голосу: оно окаменевало и становилось строже, худее, очерченное тенями. Лишь потом я оценил своеобразную прелесть этого чтения, где ритм стиха, скованный метром голоса, получает особую, сдержанную, аполлоническую упругость».

В тот вечер исполнялись, как обычно, новые произведения. Блок впервые перед московскими литераторами прочитал стихи «Из газет» и «Фабрику». Они были уже набраны для подготовленного к печати московского альманаха «Гриф».

Оба эти стихотворения, как и многие другие, были навеяны Петербургом. «Петербург всегда оставался главным местом действия блоковской лирики», – делает вывод Вл. Орлов в исследовании «Петербург Блока».

Но душой в то время поэт был привязан к Москве, к своим единомышленникам. Москва ему показалась чистой, белой, древней. Так уж случилось, что признан Блок не в родном Петербурге, а в Москве.

После чтения стихов на вечере «аргонавтов» он писал матери: «Я читаю “Встала в сияньи”. Кучка людей в черных сюртуках ахают, вскакивают со стульев. Кричат, что я первый поэт России».

Заседание кружка «аргонавтов» происходило рядом с двухэтажным домом по адресу Арбат, 53, где провел медовый месяц Александр Пушкин. По другую сторону от пушкинского дома на Арбате вскоре был выстроен дом, которому суждено было стать последним пристанищем Александра Блока в Москве… Но об этом – рассказ впереди.

А тогда в январские дни жизнь внешне выглядела безоблачной, полной радости, смеха, веселья. Блок уезжал, а в городе оставались его стихи, которые должны были выйти в свет в виде книги под названием «Стихи о Прекрасной Даме». Издатель Сергей Соколов писал Александру Блоку 27 сентября: «Ваша книга вышла».