Банда

– Отдай мне деньги и я оставлю вас живыми! – еще раз тихо произнес Корнилов. – Ты понял меня? Я не хочу вас убивать.

– Нет у меня денег. Были, а сейчас нет, – ответил Пирогов.

Он, видимо, понял, что перед ним стоит не матерый налетчик, а дилетант и он сейчас не меньше напуган, чем он.

– Мы же договорились с тобой…. Снимай перстень! – приказал Пирогову налетчик. – Погреб есть?

Хозяин, молча, кивнул.

– Открывай! Я сказал, открой погреб!

Дмитрий Константинович откинул в сторону дорожку и, ухватившись за металлическое кольцо, открыл погреб. Василий посмотрел на Пирогова.

– Значит, не договорились. Спускайся! – приказал он хозяину и когда тот сделал несколько шагов вниз, с силой ударил его ножом в шею. Пирогов вскрикнул и исчез в темном чреве погреба. Увидев это, Марфа потеряла сознание. Корнилов схватил ее за волосы и потащил к погребу. Последовало несколько глухих ударов и безжизненное тело женщины повалилось в погреб.

Василий сел на табурет, его всего трясло от пережитых минут страха. Он поднял с пола перстень, взял в руки пистолет и сунул его в карман. Затем схватил второй узел с вещами и выбросил его в окно. Снова заскрипела входная дверь и Корнилов, словно разжатая метнулся к раскрытому окну. Лишь оказавшись на многолюдной улице, он почувствовал, что страх стал медленно отпускать его. Закурив, он забросил узлы за плечи и направился в сторону дома.

***

Оперативная группа НКВД заканчивала осмотр места преступления. Судя по трупным пятнам на теле, убийство супружеской пары произошло более трех суток назад.

– Павел! Как думаешь, сколько было налетчиков? – спросил оперативника начальник ОББ (отдел по борьбе с бандитизмом).

– Я, что – Бог, Геннадий Алексеевич? – вопросом на вопрос, ответил ему Максимов. – Судя по большому количеству разбросанных вещей, их было не больше двух человек. Думаю, что причиной убийства являлся эксцесс исполнителя или, как говорят в народе, хозяева застали вора на месте преступления, вот он и психанул.

– А ты, как думаешь, Исмагилов?

Тот удивленно посмотрел на начальника и пожал плечами. Забрав с собой фотоаппарат, он вышел в соседнюю комнату.

– А ты, как думаешь, Максимов, зачем преступник убил этих стариков? – снова спросил оперативника Лосев. – Он ведь мог их просто закрыть в этом погребе? А здесь – «мокруха».

– Я думаю, что преступник и потерпевшие, возможно, знали друг друга, это и послужило причиной их убийства. А так, зачем убивать? Нужно отработать всех их родственников, друзей, знакомых и это нужно сделать как можно быстрее…

Павел Михайлович Максимов, пришел в НКВД два года назад после тяжелого ранения, полученного во время боев на Курской дуге. Глядя на его внешность, трудно было предположить, что он мог выжить после таких тяжелых ранений. Высокий, стройный, с большими серыми глазами, он был душой отдела. Природа одарила Максимова не только привлекательной внешностью, но и аналитическим умом. Казалось, что он видел то, что не видели другие сотрудники отдела, и именно, эти мелочи порой выводили его на след преступников. Бывший армейский разведчик, он предпочитал отталкиваться в своей работе только от фактов, а не от эмоций.

Павел прошел в соседнюю комнату, в которой участковый уполномоченный Строкин опрашивал соседей Пироговых.

– Ну, что скажешь Сережа? – спросил его Павел Михайлович. – Есть что-то интересное?

– Трудно сказать пока, товарищ Максимов. Вот, Грушина Фекла Гавриловна, говорит, что три дня подряд здесь отирался молодой человек лет двадцати пяти. Все говорит, выглядывал кого-то.

– И что это за парень? Местный?

– Нет. У него еще один глаз вроде бы косил чуть-чуть.

– И это тебе все Фекла рассказала? – улыбаясь, спросил Строкина оперативник. – И сколько лет Фекле то?

– Около девяноста, – ответил участковый и улыбнулся.

– Вот и делай вывод, лейтенант. В эти годы люди словно дети.

Максимов развернулся и вышел из комнаты.

***

Галина стояла у окна и ждала Василия. Сваренный ею суп уже давно остыл. Корнилов появился во дворе дома не один. Его вели под руки незнакомые ей мужчины. Она отошла от окна и присела на стул. Сердце болезненно напомнило о своем существовании. Глубоко вздохнув, она взяла себя в руки.

–Ты где был? – строго спросила его Галина. – «Нажрался», сволочь!

Василий что-то произнес непонятное и, не раздеваясь, повалился на диван. Галина громко выругалась матом и стала стягивать с него сапоги, а затем и брюки. Из кармана брюк что-то выпало и, сверкнув в лучах электрической лампы, покатилось под стол. Она нагнулась и ахнула – это был мужской перстень с большим зеленым камнем. Она подняла его и стала рассматривать. Перстень был довольно массивным и, судя по вензелям, украшавшим ювелирное изделие, был семейной реликвией какого-то дворянского рода.

«Откуда у Васьки этот перстень? Наверняка, украл», – сделала она вывод и, посмотрев еще раз на камень, который играл на свету, сунула его в карман своего халата.

В комнату без стука вошла мать Корнилова и, глянув на распластанное тело сына, перекрестилась.

– Как он? – спросила она Галину. – Не буянил?

– Как видите, маменька, пьяный в стельку. Где в этот раз взял деньги, если честно, не знаю. Не работает, в дом ни копейки, а на водку вот находит. Вы думаете, что я его должна содержать, бугая такого? Вот проспится, пусть собирает свои манатки и уходит к вам. Зачем мне такой мужик? От него, как от козла – ни молока, ни шерсти.

– Господь с тобой, Галина! Не дай пропасть мужику. Ты же знаешь, что мне восьмой десяток пошел, недолго мне осталось топтать эту землю. Прости его, Христом-Богом прошу…

Женщины вышли на кухню. Галина поставила на примус чайник и села за стол. Рядом с ней присела и мать Василия Корнилова. Старуха достала из кармана старой цветастой юбки обручальное кольцо и сунула ей в руку.

– Это тебе от меня подарок – примирительно произнесла старушка. – Мне оно от мамы еще досталось…. Царство ей небесное.

– Что вы делаете, Варвара Борисовна! Ни к чему все это. Вы, что думаете, я с вашим Василием из-за золота буду жить? У вас денег не хватит на это…

Галина положила кольцо на стол и посмотрела на старушку.

– Возьми, возьми, Галина! Васька, если найдет – пропьет, а тебе пригодится, – произнесла она примирительным голосом.

Старушка встала из-за стола и, шаркая стоптанными старыми ботинками, направилась в свою комнатку.

Корнилов проснулся рано. Встав с кровати, он прошлепал голыми ступнями к столу и, взяв графин с водой трясущими руками, начал жадно пить. Допив воду из графина, он поставил его на стол.

– Ну, как? – спросила его Галина. – Сушняк мучает?

– Умираю, дай опохмелиться, Галка…., – скорее простонал, чем произнес Корнилов. – Не дай умереть….

– Не умрешь, сволочь, такие, как ты – алкоголики, от этого не умирают, – ответила Галина. – Где пил,там и похмеляйся.

Василий лег на кровать и закрыл голову подушкой. Его мутило, и каждую секунду он был готов вскочить с кровати и броситься к оцинкованному тазу, который предусмотрительно поставила около дивана Галина.

– Ой, умираю, – простонал он. – Помоги! Господи, спаси и помилуй!

Его вырвало и на какой-то миг Корнилову стало чуть легче.

– И где ты вчера так набрался? – спросила его сожительница, наблюдая за его мучениями. – И скажи, Васенька, откуда у тебя перстень взялся? У кого ты его украл?!