Банда

Корнилов решил не ждать, когда Дмитрий Константинович вернется домой, и, насвистывая популярную мелодию из немецкого трофейного фильма, направился обратную сторону. Теперь он знал как «обнести» дом Пирогова. Проходя мимо Льнокомбината, Василий почему-то зашел в отдел кадров.

– А, это ты, Корнилов? – произнес инспектор отдела кадров, мужчина лет пятидесяти. – Что не заходишь? Здесь за тебя хлопотали уважаемые люди, а ты…

– Вы же сами мне отказали в приеме на работу, а сейчас спрашиваете, почему не заходил.

– Все течет, все изменяется в этом мире, – произнес инспектор, поправляя выгоревшую на солнце армейскую гимнастерку. – Вот, возьми бланк анкеты, дома заполнишь. Приходи завтра, нам очень нужны рабочие руки.

Василий взял в руки бланк и, попрощавшись, вышел на улицу. Ему верилось и не верилось в это свалившееся на него чудо.

«Может, не стоит трогать Дмитрия Константиновича. У меня в руках бланк заявления. Напишешь и считай, ты уже слесарь, – размышлял Василий, направляясь, домой. – А что скажут твои друзья, Корнилов? Продался за пайку государственного хлеба? С другой стороны – один раз рискнул и ты богат на всю оставшуюся жизнь».

Он остановился и, достав из кармана папиросы «Прибой», закурил.

– Привет, Корнилов! Идешь, сияешь, как медный пятак! Ты что, не узнаешь? – спросил его Петр Симаков, бывший его подельник, который помогал ему оформлять больничные листы.

– А, это ты, Петр, – протягивая ему руку, произнес Василий. – Просто задумался, поэтому и не заметил…

– А я уж подумал, что ты богатым стал и уже старых друзей перестал замечать, – произнес Симаков и громко засмеялся.

– С чего ты это взял – богатый… Я, по-прежнему, скиталец и сиделец…. Я смотрю, ты тоже неплохо выглядишь, словно только что из магазина.

– А я вот, в отличие от тебя, Корнилов, работаю. Ты даже не поверишь – начальником караула в одной «шараге». Мне даже «Наган» доверили, – произнес Петр и громко засмеялся, демонстрируя Василию кобуру с «Наганом», которая висела у него сбоку.

Корнилов скривил свои тонкие губы. Еще там, на зоне они разошлись – Петр влился в большую группу «мужиков», а Корнилов присоединился к ворам и блатным.

– Может, обмоем встречу? – предложил Василию Симаков. – Давно не виделись… Поговорим о жизни.

– Ты знаешь, Петька, я рад нашей встрече. Давай, встретимся, посидим, вспомним прошлое. Надеюсь, что в партию ты еще не вступил и меня уговаривать не станешь?

– Какая партия, Василий! Да брось ты эти понятия, сейчас жизнь другая без колючки и «вертухаев». Или ты все еще с блатными трешься?

– Посмотрим, какая она новая жизнь, в твоих понятиях, Петя. Я не против встречи, буду только рад.

Они пожали руки и разошлись в разные стороны.

***

9 мая 1945 года. Утром Левитан объявил о победе Советского Союза над фашистской Германией. Весь народ буквально высыпал на улицы города. Кругом гремела музыка, развевались красные знамена. Победа!

Василий Корнилов шел по улице, обходя группы людей, которые поздравляли его с победой. В кармане его пиджака лежал остро отточенный нож, который накануне он купил на колхозном рынке у безногого инвалида. Прежде чем купить его, Корнилов долго вертел его в руке.

– Вот возьми, – произнес он и передал деньги мужчине.

– С таким ножом и на медведя можно, – ответил инвалид.

– Можно, если очко железное, – ответил Василий и громко засмеялся над своей шуткой.

Сейчас он шел к дому Пирогова, ощущая приятную тяжесть металла в левом кармане старенького пиджака. Заметив наряд милиции и участкового инспектора, обслуживающего участок, на котором проживал Василий, он предусмотрительно перешел на другую сторону дороги. Встреча с участковым инспектором не входила в план Корнилова.

Сегодня утром Галина отнесла по указанному им адресу записку, в которой якобы Антон Гаврилович приглашал Пирогова в гости. Он представил, как удивится приятель Пирогова, встретив его на пороге дома. Он свернул в переулок и увидел дом Пирогова, от вида которого у Корнилова учащенно забилось сердце. Во рту стало предательски сухо.

«Не бойся, Василий, – попытался успокоить он себя. – Дома никого нет, тебе только остается найти тайник хозяина, и ты сказочно богат».

Около дома Пирогова Корнилов остановился и с опаской посмотрел на собаку, которая лежала около будки, высунув большой язык, тяжело дыша от жары. Заметив остановившегося у забора человека, собака угрожающе зарычала и медленно поднялась с земли. Звеня цепью и обнажив желтые крупные клыки, собака нехотя направилась в сторону Василия.

«Вот сволочь, – подумал Корнилов, наблюдая за псом. – Такая если схватит, не вырвешься».

Наконец, Василий решился. Он обошел дом и, перемахнув через забор, подошел к особняку с тыльной стороны. Ударом локтя Корнилов выбил стекло окна и, просунув внутрь руку, он открыл створку. Мимо дома с шумом и смехом прошла большая группа молодежи. Дождавшись, когда шум шагов затих, Василий проник в дом.

В доме царил полумрак, вкусно пахло пирогами. Корнилов, осторожно ступая, прошел в зал и начал шарить по ящикам комода, вытряхивая их содержимое на пол.

«Где же деньги, ценности?», – размышлял он, понимая, что бывший чекист Пирогов не станет держать ценности в ящиках комода.

Временами Василий бросал свой взгляд на ходики, висящие на стене, которые мерно отстукивали время.

«Где ценности? – спрашивал он себя, продолжая выбрасывать на пол полотенца и наволочки из шифоньера. – Не может быть, чтобы у них не было денег! Такого просто не может быть!»

Проверив шифоньер и, не обнаружив там денег, Василий присел на табурет. Пот застилал ему глаза, руки мелко дрожали, а голова раскалывалась от охватившего его отчаяния. Корнилов снова ринулся к шифоньеру и начал собирать наиболее ценные носильные вещи. Сложив их на столе, он связал углы скатерти, превратив ее в узел. Узел получился довольно массивным. Он подтащил его к раскрытому окну и вытолкнул его во двор.

Неожиданно Василий услышал, как щелкнул замок входной двери и в дом с шумом вошли хозяева. Корнилов моментально ощутил чувство страха: сердце застучало где-то на уровне горла. Он затаил дыхание и, открыв створку, спрятался за шкаф.

– Дмитрий! Что это? – услышал он возмущенный голос супруги. – Похоже, пока мы ходили, нас обокрали.

– Похоже, – тихо произнес Пирогов. – Вот сволочи….

– Нужно вызвать милицию! – громко произнесла хозяйка. – У тебя же есть знакомые в милиции, давай, звони!

– Погоди! Не трещи! Милицию мы можем вызвать в любой момент! А вот и часть собранных ими вещей. Видимо приготовили вытащить, но не успели.

Корнилов затаил дыхание. Опасность чувствовалась везде. Ей было насыщено все пространство дома. В какой-то момент Василию вдруг захотелось стать таким маленьким и прозрачным, чтобы остаться незамеченным хозяевами. Его обостренный слух услышал, как щелкнул курок взведенного пистолета. Ноги Василия стали ватными, а по спине потек ручеек пота.

Корнилов сунул руку в карман пиджака и, выставив в кармане большой указательный палец, имитируя огнестрельное оружие, он вышел из-за шкафа.

– Брось пистолет! – громко произнес Корнилов. – Брось, иначе убью не только тебя, но и всю твою семью! Я не один и если ты выстрелишь, то точно погубишь всех!

Василий не спускал своего взгляда с лица Пирогова, который растерянно топтался посреди комнаты. В руке Пирогова был пистолет.

– Отдай, деньги и мы уйдем! – предложил ему Корнилов. – Зачем они тебе, они не стоят вашей жизни.

– Хорошо, я отдам тебе деньги, – тихо ответил Пирогов. – Пообещай, что ты не убьешь жену и дочь.

– Зачем тебе мое обещание? Ты же все равно, мне не веришь. Подумай…

Дмитрий Константинович медленно опустил пистолет и положил его на стол.

– Отойди в сторону! – скомандовал ему Василий. – Я сказал, отойди в сторону!

Жена Пирогова – Марфа, женщина средних лет, хотела что-то сказать, однако страх сковал ее всю – от ноготка ноги до волоска головы. Она только мычала и крутила головой из стороны в сторону, переводя свой взгляд с мужа на налетчика.