Оценить:
 Рейтинг: 0

Воздухоплаватель

<< 1 ... 30 31 32 33 34 35 >>
На страницу:
34 из 35
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

– Петя, побойся Бога! – жалобно сказал Диабели. – Я-то тут при чем?!

– И верно, Петенька, ни при чем он, – ласково сказал Заикин и смочил в шампанском платок. – На-ко, приложи пока... Вот меня, жаль, там не было! Я б им ноги повыдергивал, бандюгам паршивым. Прикладывай, прикладывай...

Пильский сначала глотнул из бутылки, потом приложил платок к глазу.

– А что, если всем собраться и разгромить их лавочку к чертовой бабушке? – возбужденно сказал франтик. – Устроить им тысяча девятьсот пятый год, а?

Куприн взял бутылку у Пильского, отхлебнул и протянул ее франтику:

– На, успокойся. Будет им пятый год, будет еще какой-нибудь... Не пройдет и десятка лет, как будет. Просто не может не быть!

Заикин встревожился:

– Это ты про что, Ляксантра Иваныч? Про бунт, что ли?

– Про революцию, – сказал Риго и протянул руку за бутылкой.

– Нет, – сказал Заикин. – Это сейчас ни к чему. Это только приостановит развитие России.

– Батюшки-светы! – воскликнул Пильский. – Это ты откуда же таких премудростей набрался?!

Заикин простодушно ответил:

– А это когда я из Парижа в Россию уезжал. Лев Макарыч Мациевич говорил... – Заикин снял шляпу и перекрестился. – Как же он говорил? Дай Бог памяти... А, вот! «Мне кажется, что Россия минует и смуты, и духовную гибель, на которые обречены многие нации и страны в нашем только что начавшемся веке, если овладеет вершинами науки и порожденной ею техники»... Вот.

– Ох, эта техника! – вздохнул Куприн. – Ох, этот научный прогресс! Интересно, чему он послужит в дальнейшем? А ведь он все ширится, движется, все быстрее, быстрее, все стремительнее... Вчера мы услышали о лучах, пронизывающих насквозь человеческое тело, сегодня открыт радий, с его удивительными свойствами, а завтра или послезавтра – я в этом уверен – я буду из Петербурга разговаривать со своими друзьями, живущими в Одессе, и в то же время видеть их лица, улыбки, жесты...

И Куприн обнял Пильского и Заикина.

Все захохотали так, что вахтенный матрос и пассажиры, поднимавшиеся уже по трапу, испуганно посмотрели вниз на развеселую компанию.

Франтик, Ярославцев, Риго, Заикин и Диабели от души хохотали над фантастической картиной, нарисованной Куприным.

И только Пильский раздраженно вывернулся из-под руки Куприна и закричал:

– Что вы смеетесь?! Как вы не понимаете, что это более чем трагично! Неужели вам хотелось бы жить в этом ужасном мире будущего?! В мире машин, горячечной торопливости, нервного зуда, вечного напряжении ума, воли, души?! А вы подумали, что этот ваш будущий мир принесет с собой повальное безумие, всеобщий дикий бунт или, что еще хуже, преждевременную дряхлость, усталость и расслабление?

– Ну зачем же так мрачно, Петя? – усмехнулся Куприн. – Вон ты даже Ваню испугал. – Он показал на присмиревшего Заикина.

– Нет, – сказал серьезно Заикин. – Я не испугался. Я подумал, что к тому времени, вот про которое Сашенька говорил, может, и люди переменятся? Может, в них чего-нибудь такое выработается новое, в голове или в душе, что они смогут спокойно обращаться со всеми этими будущими штуками, и тогда жизнь для них для всех станет удобной, красивой, легкой! А, Ляксантра Иваныч? Или я чего напутал?

– Ай да Ванечка! – воскликнул Саша Диабели.

– От это да! От это я понимаю! От это человек! – восхищенно сказал франтик.

– Ну вас к черту! – обозлился Пильский. – В вас бурлит какой-то отвратительный животный оптимизм! Это после всего!

– О! – сказал вдруг Риго. – Оптимизм – се тре бьен...

– Правильно, Шура! – крикнул франтик. – Жуткое дело! Сейчас бы еще шампанского!

– Будет тебе... Нашампанился, – недовольно заметил Заикин.

Но Куприн подмигнул франтику и сделал успокаивающий жест – дескать, «все будет в порядке».

И в это время пароход дал густой протяжный гудок. Все, как по команде, повернулись к Риго.

Он стоял с полными слез глазами, улыбался и уже держал в руках портплед и чемодан с балалайкой.

– Мне было очень хорошо, – сказал Шарль Риго. – Я буду много рассказывать в старости... И наверное, умру от болтовни.

– Шура! – Голос Заикина дрогнул. Он облапил Риго, поднял его вместе с чемоданом и портпледом и трижды поцеловал. – Спасибо тебе!

И тогда все стали прощаться с Риго, потому что вахтенный матрос у пассажирского трапа уже что то кричал по-французски и был очень недоволен тем, что Риго еще не на пароходе.

Последним в прощании был франтик. Они поцеловались с Риго, и Риго ему негромко сказал:

– Если у мсье Заикина когда-нибудь будет аэроплан, ты должен помнить, что стальные тросы рулей управления от нагрузки сильно вытягиваются. Их перманентно нужно укорачивать двухсторонними тендерами. А то будет большой люфт. Понял?

– Понял.

– И бензин лучше заправлять через замшу. Помнишь, как я это делал?

– Помню.

– И не ленись чистить контакты у динамо.

– Хорошо.

– И не пей много, – улыбнулся Риго. – Хороший механик не должен много пить.

– Бон вояж, Шурик, – печально сказал франтик.

– Прощай, мон ами, – ответил Риго и ступил ногой на трап.

* * *

Пароход был в полумиле от берега, а друзья все стояли и стояли на опустевшей пристани и смотрели в море.

– Торговали кирпичом, а остались ни при чем... – ни к кому не обращаясь, сказал Петр Данилович Ярославцев.

– Прекрати сейчас же! – вскинулся Пильский. – Не слушай его, Иван! Авиация требует больших капиталов и государственного масштаба. Частным предпринимателям в ней не может быть места...

– А ты даже не предприниматель, – сказал Куприн. – А только нищий проповедник авиации, за свой риск, за свою совесть. Но я уверен, что через год, через два ты непременно полетишь на собственном аппарате. И не в угоду зевающей публике, а на серьезных авиационных конкурсах... Что же касается меня, – Куприн рассмеялся, – я больше на аэроплане не полечу!

Все заулыбались. Напряжение спало. Пароход становился все меньше и меньше.

– Ну, хорошо, – сказал практичный Ярославцев. – А пока что делать будем?
<< 1 ... 30 31 32 33 34 35 >>
На страницу:
34 из 35