Воздухоплаватель

* * *

Взбешенный Саша Диабсли выскочил из кабинета своего редактора с криком:

– Я давно хотел плюнуть на ваш паршивый листок! На мой век газет хватит! Получше вашей!

Вслед ему выскочил редактор и крикнул:

– Если вы будете поднимать кампании против уважаемых людей города, на вас и пипифакса не хватит! Босяк!

* * *

– Хорошо, Петя, – сказал четвертый редактор Петру Осиповичу Пильскому, – давай попробуем напечатать. Что из этого получится, кроме неприятностей, понятия не имею. Ты пойдешь под псевдонимом?

Маленький, худенький Пильский гордо выпятил грудку:

– Что?!

Редактор сдержал улыбку и сказал:

– Прости, пожалуйста.

Он поднял колокольчик и позвонил. В кабинет вошла сухопарая девица. Редактор передал ей рукопись Пильского и сказал:

– В набор.

* * *

В столовой дома Пташниковых вся семья пила чай. Сидел и Травин.

– Севастопольской военной школе летчиков срочно требуются аэропланы любых конструкций, – сказал Травин.

– Вот и продайте им наш аппарат за восемьдесят пять процентов изначальной стоимости, – сказал Дмитрий Тимофеевич. – Это примерно в три раза превысит сумму долга Заикина.

– Не очень ли дорого, дядя? – спросил один из племянников.

– Ко Христову дню яички всегда дороги, – сказала добрейшая старушка Анна Ивановна.

Пташников улыбнулся и погладил ее по пухленькой ручке.

– Там же одни обломки, – сказал другой племянник.

– Но это обломки аэроплана, а не забора, – жестко ответил Дмитрий Тимофеевич.

– Но если продажей этой рухляди вы перекроете долг Заикина в три раза, может быть, мы простим Ивану четыре тысячи? – спросил третий.

– Зачем же? – удивился Дмитрий Тимофеевич. – Мы слегка повременим, чтобы не восстанавливать против себя мнений, а через полгода... – Он повернулся к Травину: —...или того раньше начните взыскивать с него долг равными частями в судебном порядке.

– Слушаюсь, – ответил Травин.

– Грешить надо меньше, дорогие мои племяннички, – сказал Пташников, – тогда и на благотворительность не потянет!

– Кому еще вареньица положить? – спросила Анна Ивановна.

* * *

Наутро Саша Диабели и Петр Осипович Пильский шли по Дерибасовской.

– Почему я мог настоять на том, чтобы мой материал напечатали, а ты ограничился праведной истерикой и хлопнул дверью? – раздраженно говорил Пильский. – Меня уже сегодня читает вся Одесса, а ты так и будешь ходить со своей интеллигентной фигой в пустом кармане. Пожалуйста, смотри!

И Пильский показал Диабели на трех молодцеватых приказчиков, которые стояли у дверей какого то магазина и проглядывали газету.

– Я ручаюсь, что они читают мою статью! – гордо сказал Пильский. – И ручаюсь, что она вызовет необходимый резонанс!

Приказчики услышали голос Пильского и посмотрели в его сторону.

Пильский тщеславно улыбнулся им. Один из приказчиков поклонился и подошел к Пильскому и Диабели.

– Извините великодушно, – сказал приказчик и приподнял картуз. – Кто из вас будет господин Пильский?

Пильский торжествующе посмотрел на Диабели и сказал:

– Это я.

И тут же получил такой удар по физиономии, что отлетел чуть ли не на середину мостовой.

Саша бросился поднимать Пильского. Когда ему с великим трудом удалось поставить Петра Осиповича на ноги, уже не было никаких приказчиков, и дверь магазина была закрыта. А над магазином во всю длину висела вывеска: «Мануфактура бр. Пташниковых».

* * *

В одесском порту Заикин, Куприн, Ярославцев, Саша Диабели, франтик и Пильский провожали Шарля Риго во Францию.

У Петра Осиповича один глаз заплыл черно-голубовато-желтым цветом.

Собрались у пассажирского трапа, около вахтенного – молоденького французского матросика.

Неподалеку по грузовому трапу шли знакомые грузчики, сгибаясь под огромными тюками. Когда шли обратно, махали Заикину рукой и кричали:

– Здорово живешь, Иван Михайлович!

На Шарле Риго было широкое пальто балахоном, в котором франтик привез его в Харьков, у ног стояли тот же чемодан и портплед. К чемодану была привязана балалайка. Уезжал Риго в косоворотке.

Пили шампанское прямо из горлышка, пуская бутылку по кругу.

Заикин глотнул в свою очередь, скосил глаза на Пильского:

– Я тебя дома бодягой натру, враз снимет.

– Я им всем покажу! – взъярился Петр Осипович. – Мерзавцы! Развели опричнину в центре такого города! Это ты все виноват! – накинулся он на Диабели. – Если бы не ты, я разорвал бы их в клочья!