Мелочи безумия

Ироничность своего вопроса гость понял только, переступив порог гостиной. Евгений с хрипом втянул воздух и уставился на Веронику. Девушка неподвижно висела в центре комнаты. Бельевая верёвка обвивала молодую шею и крепилась к крюку, где должна была быть люстра.

Мужчина инстинктивно ринулся вперёд, к телу несчастной. Но поглядев на лицо Веры, Евгений притормозил. Выражение было точно таким же, как в тот вечер. Абсолютно спокойное без всяких эмоций. Даже следов агонии от удушения не было. Широко раскрытыми глазами мужчин начал внимательнее осматривать свою несостоявшуюся собеседницу. В это раз она была в юбке. Евгений подкрался к ней и осторожно прикоснулся тыльной стороной ладони к голени. И тут же отдёрнул руку от ледяной плоти.

Непроизвольно прижимая руку ко лбу, мужчина продолжил свой осмотр. Теперь его взгляд остановился на чёрном свитере. Ему явно что-то не нравилось в этой черноте. Снова рука потянулась к девушке и начала задирать её свитер вверх. Но в этот движении не было ничего сексуально-извращённого. Как только начал оголяться живот Вероники, Евгений увидел первые струйки крови. Резким движением он поднял свитер практически под грудь девушки. В тот же момент его словно отбросило назад. На животе висельницы были вырезаны, нет, скорее выдраны две буквы.

Евгений сдержал крик. Он снова ринулся к ней и, спотыкаясь о расставленную вдоль стен мебель начал кружить вокруг центра комнаты. Неизвестно, сколько мы продлился этот танец, если бы нога гостя не подвернулась на очередном шаге. Он опустил взгляд. На полу лежала книжка. Он наклонился. Поднял её. Открыв первую страницу, мужчина понял, что это был дневник девушки-гота. Словно смутившись того, что он случайно вторгся в личные мысли Вероники, Евгений поднял взгляд и захрипел, упав на пол.

Из-под потолка на него смотрел спокойный безэмоциональный взгляд учёного, наблюдающего за экспериментом. И этот взгляд следил за каждым паническим движением мужчины. Вплоть до самой двери из комнаты.

***

Когда Настя зашла домой, она сразу же споткнулась о брошенные посреди прихожей ботинки. Она нахмурилась, осмотрелась. Одежда его возлюбленного была разбросана по полу. Не разуваясь и не задавая банального вопроса, в ответ на который можно услышать столь же банальную ложь, она заглянула в коридор и увидела куда ведут эти хлебные крошки. Сняв обувь и всё ещё храня молчание, она начала убирать хаотично валяющиеся вещи.

Так Анастасия продвигалась в сторону спальни. Осторожно ступая, она зашла туда. Здесь уже не было разбросанных деталей гардероба. Очевидно, Евгений в этой точке уже был удовлетворён уровнем своей обнажённости. Самого же своего любимого девушка увидела свернувшимся калачиком под пледом на кровати.

Он лежал, отвернувшись к стене, и был полностью неподвижен. С расстояния пары метров невозможно бы сказать, дышит ли вообще человек. Лицо Насти стало чуть белее. Она приблизилась к своему возлюбленному. Забралась на кровать. Тихо позвала его:

– Жень? – Её рука легла на прикрытое пледом плечо. – Ты спишь?

Ответа не было.

Рука скользнула на верхнюю, хоть сколько-то открытую часть шеи. Самой же девушке пришлось упереться головой в стену, чтобы наконец увидеть лицо. Глаза Евгения были закрыты, но Настя позволила себе сделать долгий вдох, будто только что вынырнула с глубины. По крайней мере он был жив. Теперь, приблизившись к нему, она слышала неглубокое дыхание. А натренированные пальцы чувствовали ускоренное биение жилки на вспотевшей шее.

Анастасия оттолкнулась от стены и, осторожно ступая, вышла из комнаты.

И когда только тихий скрип двери закончился лязгающим аккордом встающего в паз язычка двери, глаза Евгения открылись. Его пустой взгляд уставился в стену. Мужчина только постарался ещё больше свернуться в клубок. Он только ещё сильнее прижал к своему животу дневник мёртвой немёртвой. Он больше так и не открывал его. Но и выпустить из рук его не мог. Как будто это была последняя надежда на ответ обо всей творящейся чертовщине. Нить, которая может помочь выбраться из лабиринта безумия.

Евгений лежал, не меняя позы. Он слышал, как Настя готовила ужин. Чувствовал, как ароматы еды проникают в спальню. Но это не заставило его пошевелиться. Он слышал, как она звонила на работу и решала какие-то вопросы своего рабочего графика. Слышал шум льющейся в душе воды. Слышал, как она снова куда-то звонила и шёпотом переговаривалась с кем-то. Но поза его оставалась неизменной. Только изредка, с большой неохотой, он позволял себе моргнуть. Но даже это мужчина старался сделать с максимальной поспешностью.

Наконец девушка вернулась в спальню. Она принесла с собой ещё один плед. Устроилась рядом со своим любимым и попыталась вновь посмотреть на его лицо.

Стиснув зубы, Евгений зажмурил глаза. Несколько мгновений, пока она смотрела на него, тянулись как нескончаемые вечности. Но вот пружины дали знать, что тело больше не нависает над ним, а лежит. Мужчине пришлось постараться, чтобы не выдать себя вздохом облегчения.

Но всё снова стало плохо, как только Настя отложила телефон и выключила ночник. Темнота начала обволакивать Евгения. И теперь не было разницы открыты его глаза или нет. Он снова зажмурился. Руки изо всех сил впились в спасительный дневник. Время шло. Секунда за секундой. Размерено. Неумолимо. Дыхание испуганного становилось ровнее и глубже. Лицо постепенно разглаживалось и расслаблялось.

Ночью раздался крик.

Хотя созвучен он был скорее писку. Писку попавшего в клетке к питону мышонка.

Анастасия подпрыгнула. Включила свет. Оглянулась.

Евгений сидел, забившись в угол кровати. Округлившиеся глаза выдавали весь овладевший им ужас.

Настя тут же обняла его. Начала гладить его по голове и плечам. Баюкать. Повторяла снова и снова, что это просто сон. Что теперь всё в порядке. Что ничто ему не угрожает.

Наконец писк затух, и его сменило бессвязное бормотание:

– Но они идут ко мне. Ищут. Я не могу убежать. Они держат меня. Держат руки. Держат ноги. Занесли нож. Я не хочу!

Девушка ещё крепче обняла дрожащего:

– Это – сон. Ничего нет. Тут тебе никто не угрожает.

Постепенно Евгений успокаивался. Он всё ещё дрожал, но во взгляде появилась осмысленность. Теперь в спальне звучал успокаивающий голос Насти.

Наконец, он смог глубоко вдохнуть.

– Спасибо. И прости, что напугал тебя.

– Не надо извиняться. Просто расскажи, что случилось днём. Что тебя так напугало на самом деле?

Она была умна. А Евгений слишком устал. Он рассказал ей всё. Как шёл к Веронике. Искал её квартиру. Как нашёл убившую себя девушку. Её дневник.

Почти всё. Про холодный взгляд наблюдателя он не проронил и слова. Реакция на такое признание могла быть только одна. И про кровавый символ он промолчал.

– Ты сообщил в полицию?

Мужчина мотнул головой.

– Я… Я… Я был в ужасе. Не мог думать. А когда был дома, то это было уже бессмысленно. Её всё равно найдут. Такое самоубийство не останется незамеченным. А ко мне было бы слишком много вопросов. Я же не дурак. Понимаю, как всё выглядело бы со стороны. Меня бы не отпустили бы пока не пришли бы результаты экспертизы. Я бы не выдержал этого. Мог бы наговорить глупостей.

– Но ведь тебе нечего бояться полиции?

– Конечно, нечего. Я не сделал ничего плохого. – В голосе Евгения прозвучала неприкрытая злость. – Она сама прикончила себя. Наверняка, давно этого хотела и планировала.

– Я тебе верю, – Анастасия старалась, чтобы её голос звучал как можно миролюбивее. – Просто я переживаю, что они начнут проверять её последние дни и выйдут на тех парней, с которыми ты столкнулся той ночью. И тогда тебе всё равно придётся объясняться и сражаться с возможным недоверием.

В глазах Евгения мелькнул страх. Только теперь это был более рациональный страх.

– Нет. Всё будет хорошо. – Мужчина тряхнул головой. – Они не знают меня. Вряд ли хорошо разглядели меня. Да и пока наши органы доберутся до них, уже должны будут быть результаты судмедэкспертизы. Так что, тогда это никому не будет интересно.

Девушка снова обняла его:

– Хорошо. Я верю тебе. Но всё равно – побудь дома. Отдохни. Поспи. Я позвоню тебе на работу. Скажу, что ты на этой недели больше не появишься на работе. Меня тоже отпустят. Только съезжу завтра передать все выписки. А потом я присмотрю за тобой.

***

Утром Анастасия, перед тем как уйти на работу, разбудила Евгения. Наводящими вопросами она попыталась выяснить состояние возлюбленного. Но полученные ответы вызвали у неё только серию вздохов. Хоть Евгению и удалось провести несколько часов в забытье, отвечал он вяло и с явным усилием. Но особого выбора не было. Настя обняла ночного страдальца, пообещала вернуться как можно быстрее и взамен оставила требование постараться следить за собой. В случае повторения срыва мужчина должен был бы немедленно позвонить своей второй половинке.

И вновь хлопнула дверь. И вновь Евгений остался один. Только на этот он не проявил никакой инициативы в хозяйственных вопросах. Он несколько минут пролежал, разглядывая потолок. Затем дрожащая рука протиснулась в щель между кроватью и стеной. Пара мгновений поисков и из импровизированного тайника был извлечён дневник. Держа его перед собой в одной руке, Евгений скрюченными пальцами другой руки начал поглаживать теснение чёрной кожаной обложки. Пальцы двигались вдоль переплетающегося узора линий. Изредка они останавливались на крутых поворотах рисунка. Пальцы возвращались назад по выдавленному в коже пути, будто что-то проверяя. Временами могло показаться, что мужчина ласкает обложку, нежно гладит. Временами всё выглядело так словно безумец пытается расковырять незажившую до конца рану, пробует подцепить край кожи и оторвать его от плоти.

Этот танец пальцев длился часами. Но дневник так и не был открыт. Вместо этого Евгений снова спрятал книжку в надёжный схрон, встал с постели и направился на кухню. Там он открыл холодильник и явно остался неудовлетворен увиденным. Шаркая, слабеющий преодолел расстояние до прихожей. Он решил сходить в магазин.

Сырая погода в целом оправдывала выбор одежды Евгением. Куртка с высоким воротником, надвинутая на брови кепка. Всё это практически полностью скрывало лицо от посторонних взглядов. Вместе с тем и носитель одежды мог видеть только дорогу под ногами. Но он знал куда шёл. Магазин располагался совсем рядом. Да и дорога к нему уже была пройдена не одну тысячу раз. Всё должно было пройти хорошо. И всё проходило хорошо. Только уже возле самих дверей магазина внимание добытчика на пару мгновений привлекла какая-та разборка на дальнем конце стоянки. Мужчины активно отталкивали от своих машин гомонящего бомжа.

Когда же обладатель двух пакетов со снедью рассчитался на кассе, он посмотрел на центральный выход из магазина. Повернув направо, он направился мимо островка с бижутерией и цветочной лавки к горящему зелёному символу, обещающему запасной выход в конце этого прохода.

Но стоили только покупателю вновь окунуться в приятную осеннюю прохладу, как чья-то рука вцепилась в него. Инстинктивно взметнулась рука со сжатым кулаком. Но тут боец замер. Его взгляд скосился на собственные сомкнутые пальцы.