По ту сторону огня

– Другой дороги нет.

– Я знаю. – Герман вздохнул, отодвинул чашку с зелёным чаем. – Хочется, чтобы всё это поскорее закончилось.

Юэмей обошла стол, прижала голову молодого человека к груди, проговорила с нежным сомнением:

– Я хочу того же, сяньшэн. Только не все мечты достижимы.

– А про детей? – пробормотал он, не отодвигая губ от кожи женщины, вдыхая её волнующий запах.

– А про детей мы ещё поговорим.

Юэмей отстранила Германа и превратилась в руководителя сектора контрразведки СБ, решительного, жёсткого и целеустремлённого. Такого, каким ее привыкли видеть коллеги по работе и другие должностные лица.

– Чак, сними с дома блокировку.

– Выполнено, тайтай, – отозвался инк-домовой на китайском языке.

– Новости на консорт-линию.

– Включаю.

– Ты со мной? – Юэмей посмотрела на Германа, одновременно вслушиваясь в то, что ей передавала служба информации УАСС по каналу «спрута».

– Нет, в институт, – ответил ксенопсихолог. – Хочу поработать над одной проблемой.

– Чак, «эшелон» Герману Алнису. – Начальница контрразведки имела в виду вызов группы охраны. Снова обратилась к другу: – Над какой проблемой?

– Почему Дьявол решил уничтожить именно нас, человечество? Почему он не затронул ни Маат, ни Орилоух, ни Дайсон?

– Работай на наших машинах, наш Стратег ничуть не уступает вашему.

Герман виновато шмыгнул носом.

– Я уже привык к своему Умнику, да и база данных ИВКа засекречена, пока от вас достучишься…

– Хорошо, освободишься – позвони, пообедаем вместе.

– Лучше давай поужинаем. Есть ещё одна проблемка, которая меня волнует, не менее интересная. Она связана с первой. Попробую решить и её.

– Конкретно?

– Почему именно к нам обратился Наблюдатель? Тот, из будущего?

– По-моему, это просто. – Юэмей скрылась в спальне, откуда послышался её голос: – Потому что, на мой взгляд, ни одна цивилизация не имеет такого опыта войн, борьбы, разведки и контрразведки, как наша, человеческая. Всё, я побежала, отец моих будущих детей. До встречи.

Она появилась в столовой уже одетая в официальный уник, поцеловала Германа в висок и умчалась. А он остался сидеть за столом в расслабленном состоянии, вовсе не горя желанием куда-то бежать и что-то делать. Поразмышлял над словами китаянки. Почесал в затылке:

– Чёрт побери! Хорошая мысль! Она права! Интересно, кто из нас больше психолог, она или я?

– Конечно, она, сяньшэн, – вежливо ответил домовой, воспринявший сентенцию Алниса за конкретный вопрос.

Герман засмеялся и поплёлся переодеваться, на ходу обдумывая пришедшую в голову идею.

Через час он уже сидел в своём рабочем модуле, запрятанном в недрах Института Внеземных Коммуникаций.

* * *

День пролетел незаметно.

Герман даже удивился, когда рация «спрута», которой он пользовался как внештатный (пока) сотрудник контрразведки, принесла голос Юэмей:

– Господин аналитик, вы не забыли, что мы встречаемся в девятнадцать часов по среднесолнечному в Москве?

Герман подскочил как ужаленный, сорвал с головы эмкан [1 - Эмкан – устройство индивидуальной связи с инком (интеллект-компьютером).]:

– Господи, Ю, прости! Сейчас же всё бросаю…

– Не торопись, планы меняются. – В голосе китаянки послышались холодные нотки.

– Я понял, исправлюсь, буду где скажешь, сделаю как скажешь…

Голосок Юэмей Синь потеплел: она явно улыбалась сейчас.

– Естественно, тебе придётся просить прощения. Но у нас недобрые новости, поэтому встречаемся не в ресторане, а дома у Владилена Реброва, через час. Доберёшься?

– Без проблем.

– Тогда до встречи.

Связь прервалась.

Алнис, удивлённый и встревоженный, посидел за рабочим столом, размышляя над словами «у нас недобрые новости», потом побежал в туалетную комнату и принял душ. Через сорок минут он уже выходил из метро Южно-Сахалинска в сопровождении витса охраны, привыкнув к своему положению «особо важной персоны», которую надо охранять денно и нощно.

Владилен Ребров, нынешний комиссар Службы безопасности УАСС, жил на Сахалине, в собственном бунгало. Станции метро этот старинный дом, выстроенный ещё в прошлом веке в стиле древнерусского терема, не имел, да она была и не нужна владельцу, в любую секунду имеющему возможность воспользоваться тайфом. Однако гостям приходилось добираться до усадьбы Ребровых на обычном воздушном транспорте. Чем Герман и воспользовался. Он взял двухместное такси-пинасс, которое и доставило его в нужную точку острова за четверть часа.

Не будучи специалистом в области наблюдения за противником, ксенопсихолог не заметил, что за их жёлтым пинассом следует машина посерьёзней – бело-синий куттер с эмблемой МЧС. Это работал «эшелон» прикрытия «важной персоны», прикреплённый к Алнису по приказу руководства СБ.

Май на Сахалине – время пышного цветения багульника и других кустарниковых при почти полном отсутствии молодой травы, и контраст серо-буро-жёлтых склонов сопок с яркими белыми и розовыми полосами цветущих кустов создавал необычный эстетический эффект.

Здесь уже было утро, в отличие от европейской части материка, откуда прибыл Герман. Поэтому ужин с Юэмей теперь превращался в завтрак.

Полюбовавшись на остров, пролив, морскую гладь и сопки с высоты, он вызвал китаянку и выяснил, что его уже ждут.

Пинасс опустился на лужайку напротив дома Реброва, поджидавший Алниса молодой человек в строгом синем костюме (витс, разумеется) отступил в сторону, повёл рукой:

– Проходите, пожалуйста.

С любопытством озираясь – у комиссара Федеральной Службы безопасности он ещё ни разу не был, – Герман последовал за молодым человеком.