По ту сторону огня

Казийски кивнул, вышел.

Игнат Ромашин посмотрел на отца:

– Как ты думаешь, он ещё свободен или уже зомбирован?

– Если он закодирован, – сказала Юэмей Синь виноватым тоном, – то наши определители агентуры Дьявола гроша ломаного не стоят. Система включена, однако Людвиг, судя по её показаниям, чист.

– Будем надеяться, что это соответствует действительности.

– Теперь главное, – сказал Филипп, и лицо его на мгновение стало мрачным и старым, словно вспомнило о возрасте. – Судьба экипажа «крота».

– На допросе Оскар Мехти признался, – угрюмо сказал Ребров, – что наши парни и внучка Лапарры были ещё живы… когда беглецы покидали борт солнцехода.

– Прошло уже больше десяти часов… от них ни слуху, ни духу.

– Но свою работу они выполнили, судя по исчезновению «огнетушителя» и остановке процесса «вакуумного вымораживания».

– Может быть, «крот» так и остался в ядре Солнца? И они живы? – робко предположила Юэмей.

– Если бы они остались живы, давно нашли бы способ связаться с нами, – мрачно проговорил Ребров.

– Что говорят наблюдатели? – поинтересовался Хо Кецаль.

– Мы не имеем локаторов, способных разглядеть в недрах Солнца тело таких относительно малых размеров, как «крот», – заговорил Игнат Ромашин. – Но по косвенным эффектам можно судить, что солнцеход ещё там. Во всяком случае расчёты показывают, что точно в центре погасшего солнечного ядра находится некий сферический объект диаметром в полкилометра, обладающий странными характеристиками.

– Какими?

Игнат посмотрел на отца, тот кивнул.

– Объект «дышит». То поглощает энергию, как абсолютно чёрное тело, то излучает.

– Может быть, там образовалась чёрная дыра? – вежливо спросил Хо Кецаль.

Герман Алнис косо посмотрел на комиссара полиции: тот явно не понимал физики таких объектов, как чёрные дыры.

– Нет, это не чёрная дыра, – терпеливо сказал директор УАСС. – Возможно, мы наблюдаем эффекты взаимодействия магнитоплазменной полевой защиты солнцехода с материей Солнца.

– Раньше такие эффекты наблюдались?

– Нет, – нехотя ответил Игнат. – Однако после «вакуумного вымораживания» условия в ядре Солнца изменились. Давление сохранилось, несмотря на отсутствие ядерных реакций, но излучение стало принципиально другим. Приборы учёных фиксируют мощные потоки элементарных частиц, в том числе самых экзотических.

– И после этого вы утверждаете, что «крот» уцелел?

– Я надеюсь! – сцепил зубы командор Погранслужбы.

– Прошу прощения, – поднял вверх ладони комиссар Федеральной полиции. – На борту солнцехода, кажется, находится ваш сын?

– И ещё четыре человека, – добавила Юэмей Синь. – В том числе девушка, внучка Яна Лапарры.

– Того самого, что командовал группой агентов Дьявола?

– Командовал десантом Дьявола его двойник, который решился на самоликвидацию.

– А где настоящий Лапарра? Он ведь тоже когда-то был комиссаром безопасности?

– Он долгое время работал экспертом Управления, – проворчал Ребров, – но незадолго до… м-м… исчезновения ушёл на покой.

– Но он жив?

– Этого никто не знает, – сказала с ноткой сожаления в голосе Юэмей Синь. – Мы надеемся, что резидент Дьявола не уничтожил такой ценный источник информации. Его где-то прячут. Мы ищем.

Хо Кецаль кивнул, откинулся на спинку кресла, как бы давая понять, что больше не намерен задавать вопросы.

– Я могу быть свободен?

– Естественно, – сказал Филипп. – Спасибо, что согласились принять участие в совещании. Ваша помощь будет неоценима.

Руководитель Федеральной полиции откланялся.

За столом остались только те, кто первым начинал бой с агентурой чёрных сил, задумавших погасить Солнце.

Филипп включил видеопласт кабинета, и золотистые стены с мерцающими внутри искрами растаяли, показав панораму сумеречной зоны Меркурия и гигантский алый купол Солнца с более светлыми вихрями и фонтанами протуберанцев.

Некоторое время все внимательно разглядывали дневное светило, словно пытаясь обнаружить на нём предсказанные учёными изменения. Потом директор Управления выключил видеосистему.

– Последнее, о чём я бы хотел поговорить с вами. Есть идея послать к ядру второй солнцеход. Он будет готов через пару недель. Но боюсь, нам не позволят это сделать.

Каменное лицо Владилена Реброва пошло морщинами: он улыбнулся.

– Что ж, в таком случае мы сделаем это и без чьего-либо разрешения. Итак, судари и сударыни, будем готовиться к худшему?

– Зачем же к худшему, сяньшэн? – сморщила носик китаянка. – Давайте помечтаем о лучшем, и пусть наши мечты сбудутся.

При этом она посмотрела на Германа Алниса, и тот слегка порозовел, пытаясь сохранить невозмутимость.

Ребров спрятал усмешку под ладонью. Он знал, как и все остальные, впрочем, что между молодым учёным и грозным начальником контрразведки начался роман.

– Мечты, которые сбываются, тайтай, не мечты, а планы. Однако я с вами полностью согласен. Давайте помечтаем.

В тот же вечер, точнее, ночью, семьи старших Ромашиных собрались в доме Филиппа в Одоеве. Этот дом принадлежал ещё прадеду Филиппа и вообще роду Ромашиных, насчитывающему более полусотни поколений, и располагался он на улице Маши Порываевой, в центре старинной части города. Современные жилые комплексы высотой до двух километров здесь не строились.

Дом стандартно охранялся, имея встроенные системы защиты и ограничения «несанкционированного» доступа, особенно с тех пор, как его владелец стал директором УАСС, однако его архитектура и внутреннее убранство почти не претерпели изменений в угоду моде, сохраняя дух старины и дружелюбного уюта.

Мужчин, одетых в рабочие уники официалов соответствующих служб: серо-голубого цвета, с серебристыми отворотами – Филипп, серо-зелёного – Игнат, – встретили женщины – Аларика и Дениз, бабка и мать Кузьмы, чем-то похожие друг на дружку, а в последнее время еще сильнее сблизившиеся чувством печали и ожидания. Несмотря на более чем двадцатилетнюю разницу в возрасте, они казались сёстрами, разве что седины и морщинок на лице у Аларики было чуть больше.

– Ну, что? – в один голос спросили они.

Мужчины переглянулись.