Оценить:
 Рейтинг: 0

Генеральская мафия – от Кутузова до Жукова

1 2 3 4 5 ... 8 >>
На страницу:
1 из 8
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
Генеральская мафия – от Кутузова до Жукова
Юрий Игнатьевич Мухин

Запрещенная история. От вас это скрывают!
Самая спорная и «неполиткорректная» книга ведущего историка-сталиниста. Продолжение острой дискуссии, начатой бестселлером «Если бы не генералы!». Запретная правда об Отечественных войнах 1812-го и 1941–1945 гг. Опровержение главных военно-исторических мифов. Вопреки кремлевскому официозу без оглядки на цензуру, это сенсационное расследование разоблачает самых «неприкасаемых» псевдогероев и отвечает на самые неудобные вопросы:

Кто «подставил» русскую армию под Бородином, сознательно обрекая на гибель войска Багратиона? Зачем потребовалось сдавать французам Москву, хотя в этом не было никакой военной необходимости? По чьей вине Наполеон смог вырваться из России, избежав верного плена? Почему за победы в обеих Отечественных войнах пришлось заплатить такую страшную цену? Что общего между Жуковым и Кутузовым? И как вывести на чистую воду генеральскую мафию, которая ради собственных шкурных интересов подменяет историю пропагандой, воспевая провальные операции вроде жуковского наступления под Ельней или позорного фиаско Кутузова на Березине и замалчивая такие блестящие победы русского оружия, как Прейсиш-Эйлау и ворошиловский контрудар под Сольцами, ставший первой успешной операцией Красной Армии в Великой Отечественной войне.

Юрий Игнатьевич Мухин

Генеральская мафия – от Кутузова до Жукова

Предисловие

Начну с того, что есть ИСТОРИЯ – объективные знания о прошлом и есть ПРОПАГАНДА – те знания, которые полезны обществу или правящему в обществе режиму Отсюда понятно, что потребности истории в истине и потребности пропаганды могут сильно не совпадать. С ходу осуждать пропаганду во лжи или тенденциозности нельзя, поскольку во время войны пропаганда – это всегда главный род войск, а в некоторых войнах и основной.

Однако пропаганда хороша и необходима только в самой войне – в этот момент она конструктивна, поскольку позволяет государству защититься, но когда после войны пропаганде придают статус истории, то последствиями этой пропаганды будут деструктивный самообман и непрерывные ошибки в настоящем. Или, если сказать о том же, но другими словами, – при организации обороны своей страны от внешнего врага и при оценке силы этого врага нужны факты, а не легенды. И если мы имеем вместо истории пропаганду, то можем основываться совершенно не на том, что нам нужно было бы для своей обороны иметь в первую очередь.

Это книга не вообще о пропаганде или истории, а о генералах и адмиралах в пропаганде и реальной истории.

Совершенно очевидно, что во время войны пропаганда требует безмерно возвеличивать полководческие таланты своих, скажем, русских полководцев и беззастенчиво унижать способности полководцев врага скажем, немцев. Почему? Потому что неверие войск в своих полководцев и страх перед полководцами врага имеет последствием, в зависимости от масштаба войны, тысячи и миллионы убитых своих же солдат и поражение в войне.

Однако после войны потребности истории требуют возвеличивать тех, кто действительно отличился полководческим талантом и героизмом, и унижать дураков, трусов и предателей среди полководцев. Почему? Потому что пропагандистская слава полководцу создается по велению начальства, а подвиг полководца – его собственными умом и мужеством. И любой стране нужны только те генералы, которые собираются приобрести свою славу исключительно подвигом своего ума и мужества, а не лизоблюдством. Если историческую истину не восстанавливать, то армию неумолимо заполнят лизоблюды, бесполезные для страны и опасные для армии.

Чтобы было понятно, о чем разговор, приведу такой пример.

По плану нападения на СССР «Барбаросса» основной удар немцев следовал из района Белоруссии через Смоленск на Москву. С взятием Москвы, крупнейшего железнодорожного узла, европейская часть Советского Союза разрывалась на отдельные части, что, по мнению Гитлера, и означало конец войны – СССР оказался бы не способным к дальнейшему сопротивлению. Однако прорыв к Москве возможен был только в случае, если на севере и на юге немецкие войска разгромят советские армии. В центре, из-за предательства командующего в этом месте советскими войсками генерала Павлова, у немцев все шло по плану, они взяли Смоленск и вышли на прямую линию к Москве, а сил защитить Москву у СССР пока не было. Но Гитлер продолжать наступление в центре не мог потому, что на юге и севере план «Барбаросса» не был исполнен. Советские войска здесь отступали, но не были разгромлены. Следовательно, сорвали план «Барбаросса» командующие войсками на юге и севере – Буденный и Ворошилов. Казалось бы, должна история отдать им за это должное?

Скажем, 14 июля 1941 г. Ворошилов четырьмя дивизиями под городом Сольцы начинает операцию по окружению немецкого танкового корпуса под командованием Манштейна, немцы еле вырываются, оставляя в наших руках тылы и штабы. В начале августа посланная Манштейну в помощь дивизия СС «Мертвая голова» была разбита, потеряла две трети своего состава и сведена в один полк. Но под давлением немцев Ворошилов отводит войска к Ленинграду, он защитил город от захвата, но был не в состоянии защитить от блокады. Тем не менее Гитлер понял, что Ленинград он у Ворошилова не возьмет, поэтому «6 сентября 1941 года Гитлер своим приказом (Weisung № 35) останавливает наступление группы войск «Север» на Ленинград, уже достигших пригородов города, и отдает приказание фельдмаршалу Леебу отдать все танки Гепнера и значительное число войск для того, чтобы «как можно быстрее» начать наступление на Москву». Таким образом, с 6 сентября число и сила немецких войск под Ленинградом значительно уменьшаются. Через неделю, 13 сентября, в Ленинград приезжает Жуков с приказом прорвать блокаду Ленинграда. Прорвать блокаду не смог, хотя и положил десятки тыс. советских солдат в своих бездарных попытках выполнить полученный приказ.

А что об этом говорится в нашей «истории»? А в «истории» Жуков стал великим полководцем за то, что не дал немцам штурмом взять Ленинград, который немцы и не собирались штурмовать. А Ворошилов? А о Ворошилове практически у всех историков и литераторов можно прочесть нечто подобное: «10 июля 1941 г. был назначен главнокомандующим Северо-Западного направления. Однако здесь обнаружилась полная несостоятельность его как руководителя в современной войне».

Что получилось? Бездарность, оказавшая в мирное время услуги Хрущеву, стала великим полководцем потому, что Хрущев заказывал, так сказать, историкам не историю, а пропаганду. Соответственно, нормальный полководец Ворошилов был низведен историками до уровня дурака.

Подумайте, какое поведение отечественным генералам мы задаем такой «историей»? С риском для жизни во время войны напрягать свой интеллект на решение полководческих задач или в мирное время оказывать некие услуги различным Хрущевым и их окружению?

Народу, на шее которого сидят эти генералы, нужны такие полководцы?

Еще пример, который до сих пор у многих перед глазами. После Великой Отечественной войны, повторю, пропаганда не была заменена историей, и все генералы той войны вне зависимости от совершенных ими подвигов стали безусловными «героями» и «великими полководцами». Это сильно помогло СССР? Каких генералов Советский Союз стал иметь к своему концу? Мы увидели их – тех, которые, не колеблясь, предали присягу, данную советскому народу. И не только спокойно смотрели на развал страны, целостность которой они присягали сохранять, но и активно участвовали в этом развале собственной страны и последовавшем грабеже ее остатков. Какому народу нужны такие генералы – идущие в армию не для защиты своего народа, не для исполнения данной народу присяги, а для корыстного услужения начальству?

А если бы советский народ после войны, к примеру, узнал, что командующий Западным Особым военным округом Павлов в 1941 г. показал на заседании военного трибунала, что до войны начальник Генштаба Красной Армии Мерецков своим друзьям в генеральской среде постоянно указывал на «неизбежность поражения Красной Армии в предстоящей войне с немцами». И убеждал Мерецков в этом коллег не для того, чтобы обдумать, как не допустить поражения, нет! Мерецков убеждал коллег, что «в случае нападения их на Советский Союз и победы германской армии хуже нам от этого не будет».

Председатель военного трибунала Ульрих не поверил и переспросил Павлова: «Такой разговор у вас с Мерецковым был?

Павлов. Да, такой разговор происходил у меня с ним в январе месяце 1940 года в Райволе.

Ульрих. Кому это «нам» хуже не будет?

Павлов. Я понял его, что мне и ему.

Ульрих. Вы соглашались с ним?

Павлов. Я не возражал ему, так как этот разговор происходил во время выпивки. В этом я виноват».

Но ведь Мерецков считался в послевоенном СССР героем и выдающимся полководцем! Так что же мы удивляемся, что генералы СССР образца 1991 г. (за редким исключением, только подчеркнувшим правило) дружно согласились, что им и при американцах во главе остатков СССР хуже не будет? Какая им разница, какому начальнику зад лизать? Это же проще и безопаснее того подвига, которого от них ждал народ, подвига, который они обязались исполнить в присяге и за обещание которого советский народ их содержал.

И началось подобная подмена истории пропагандой не вчера. Возможно, такое всегда было, но, по моему мнению, особо такая подмена расцвела после войны 1812 года.

Так что в итоге?

В итоге о своих полководцах лучше всего знать правду, какой бы она ни была.

Как ни странно, но у многих существует устойчивое мнение, что историческая ложь нас, ныне живущих, прославляет, дескать, возвеличивать предков это очень патриотично.

Это дикое заблуждение, во-первых, потому, что нам есть кем гордиться и без липовых героев. Однако по причинам, показанным выше, когда начинают прославлять липовых героев, о настоящих героях забывают. Поверьте, это так.

Во-вторых, надо поменьше прятаться за предков, поскольку мы сами скоро ими будем, а нас могут прославить не дела наших предков, а только и исключительно наши собственные дела.

Глава 1 Конкуренты

Кратко об источниках информации

Дискуссия об интеллекте государственных деятелей у меня на сайте быстро отошла от заданной темы, что обычно и бывает, но неожиданно для меня коснулась темы Кутузова и войны 1812 года. Я не готов был много об этом писать, поскольку в своих работах эту войну как-то обходил, ввиду того что не видел в ней примеров для раскрытия тех тем, которыми занимался. В связи с этим я и знал о войне 1812 года, пожалуй, не более того, что знают (знали раньше) все. Однако как-то прочел воспоминания генерала Ермолова, в которых высказан определенный скепсис как относительно необходимости сдачи Москвы французам, так и относительно полководческой деятельности самого Кутузова. Скепсис Ермолова показался мне убедительным, почему я и имел неосторожность высказаться по этому поводу в дискуссии.

А дальше, ввиду необходимости отвечать на вопросы, я начал знакомиться с этой темой и пришел к выводу, что события той двухвековой давности войны тоже являются неплохой иллюстрацией как к вопросу о роли генералов в войнах, так и к вопросу замены истории пропагандой.

Поскольку на эти размышления меня подвиг Ермолов, еще раз упомяну о том, как надо пользоваться мемуарами. Немцы, по-моему, говорят, что нигде так не врут, как на охоте и войне. Это действительно так. И тем не менее мемуары являются важным источником фактов. Просто нужно смотреть, что именно в мемуарах можно считать фактом.

Во-первых, как и в любом ином случае, необходимо образно представлять описываемые события – прожить их в уме. Тогда, как только появится ложь, у вас в уме картинка событий прервется – вы не сможете себе ее представить, и вы засомневаетесь: а так ли все было? В таком случае надо пытаться подтвердить или опровергнуть этот факт из других источников.

Во-вторых, надо смотреть на отношения самого мемуариста к описываемым им событиям – насколько они его прославляют или унижают, насколько он заинтересован именно в таком описании? Если он заинтересован, то надо искать и другие источники, поскольку это может быть и просто ложь, а чаще всего тенденциозное (далеко не полное) изложение факта.

К примеру, образцом нагло-хвастливой и настолько же глупой лжи являются мемуары Г. Жукова, их достаточно честная противоположность – мемуары К. Рокоссовского. Однако и у Рокоссовского есть моменты (один момент, по крайней мере, я знаю), когда в принципе честно изложенное событие, украшающее Рокоссовского, при наличии дополнительных сведений выглядит уже не так красиво. Скажем, да, Рокоссовский выбил немцев из данного города, однако ведь он хотел не просто выбить, а окружить их и уничтожить, а вот это у него не получилось. Наверное, не получился этот замысел у Рокоссовского по объективным причинам, но он все же обязан был бы упомянуть об этом, а не просто промолчать, делая вид, что так и было задумано.

Вот по этим двум критериям и стоит оценивать мемуариста, но особенно по его нейтральности к описываемым фактам, по его личной незаинтересованности в их искажении.

Воспоминания Ермолова

Теперь о мемуарах Ермолова. С учетом сказанного выше они вызывают доверие. Надо сказать, что Ермолов был человеком остроумным, легко изобретающим каламбурчики, мигом становившиеся известными в армии (и ставшие историческими анекдотами) и не прибавляющими ему симпатий у героев этих каламбуров. Не прибавляющими потому, что, как мне кажется, Ермолов был тот, о котором народ говорит: «Ради красного словца не пожалеет и отца».

К примеру, когда его высочайший шеф Аракчеев сделал ему, тогда подполковнику, замечание о худобе лошадей в его конноартиллерийской роте, Ермолов (уже обиженный в чинах, о чем Аракчеев знал), надо думать, с невинным видом, ответил согласием с начальником и посетовал, что судьба русского офицера часто зависит от скотов. Это остроумно, но, должен сказать, в отношении Аракчеева, беззаветно служившего даже не царю, а прямо России, это было несправедливо.

Или, скажем, вернувшись из штаба Барклая де Толли, в котором начальником канцелярии служил офицер по фамилии Безродный, Ермолов с грустью сообщил, что в штабе одни немцы, немцы, немцы и всего один русский, да и тот безродный. Это, конечно, смешно, но, по сути, и это было не так. Я тут наткнулся на список чинов штаба 1-й Западной армии, которой командовал Барклай де Толли, так вот, на июнь 1812 г. начальником штаба у Барклая был генерал-лейтенант Лавров, генерал-квартирмейстером был генерал-майор Мухин, дежурным генералом был полковник Кикин, начальником артиллерии был генерал-майор Кутайсов и только начальником инженеров был генерал-лейтенант Трузсон.

Кстати, об этих каламбурах сам Ермолов в мемуарах не сообщает, видимо, к старости начал их стыдиться. Более того, сетуя на нерасположение к нему Аракчеева, ни словом не опорочил его (хотя и ни разу не похвалил), а у Барклая де Толли он был начальником штаба и с глубоким уважением пишет о нем, как о храбрейшем генерале и хорошем специалисте.

Ермолов много служил под командою князя Багратиона, пишет о нем с восхищением его талантом и мужеством, неоднократно указывает на его огромную роль в армии. Кроме этого, с одной стороны, показывает, насколько Багратион мог пренебречь мнением о себе у начальства: «Приезжает дежурный генерал-майор Фок и с негодованием спрашивает князя Багратиона, отчего отступает он, не имевши приказания, тогда как армия не успела еще расположиться в укреплениях? Неприятно было князю Багратиону подобное замечание от г. Фока, который только не в больших чинах известен был смелым офицером и далее нигде употреблен не был. Князь Багратион повел его в самый пыл сражения, чтобы показать причину, понуждающую к отступлению, и в глазах его приказал идти вперед. Не прошло пяти минут, как генерал Фок получил тяжелую рану, и мы преследованы до самых окопов».

С другой стороны, Ермолов не только упоминает в числе достоинств князя умение понравиться начальству, но и показывает, как тонко Багратион умел это делать:

1 2 3 4 5 ... 8 >>
На страницу:
1 из 8