– Мы разберемся с этим без проволочек, не беспокойтесь, госпожа Герпес, – произнес Чудакулли, не сводя глаз с ежащегося декана. – Что же касается вас, почему бы вам пока не посидеть вот тут и не насладиться этими чудесными простынями… то есть солнечным светом?
Шезлонг с клацаньем сложился. Потом чихнул.
– А-а, библиотекарь, ты снова с нами, – продолжал Чудакулли, приветствуя распростертого на песке орангутана. – Эй, Тупс, помоги ему. И еще несколько слов ко всем. Прошу прощения, госпожа Герпес, у нас тут затеялось небольшое собрание преподавательского состава…
Волшебники сгрудились в кучку.
– Это был кетчуп! – быстро затараторил декан. – Честное слово! Так уж получилось, я сначала лег, а потом решил перекусить, а сами знаете, какие от кетчупа пятна!
– Честно говоря, декан, нам до твоих простыней нет никакого дела, – обрезал Чудакулли.
– Абсолютно никакого, – весело поддакнул главный философ.
– Это дело не к нам, – успокоил профессор современного руносложения, похлопывая декана по плечу.
– Мы должны вернуться, – сказал Чудакулли. – Не можем же мы провести тут ночь с госпожой Герпес. Это было бы очень неприлично. Мы и она, наедине…
– Не понимаю, с чего поднимать такой шум из-за какого-то кетчупа? Фасоль-то я всю собрал…
– Наедине? – удивился профессор современного руносложения. – Нас ведь семеро, не считая библиотекаря.
– Разумеется, но вместе взятые мы с ней наедине, – обрубил Чудакулли. – Могут пойти разговоры.
– Разговоры о чем? – встрял заведующий кафедрой беспредметных изысканий, как всегда немного отстающий от беседы.
– Ну, сам знаешь… – Профессор современного руносложения поджал губы. – Семеро мужчин, одна женщина… Я как подумаю, что начнут говорить люди…
– Ты предлагаешь выписать сюда еще шестерых женщин? Лично я категорически против! – твердо сказал завкафедрой.
– А может, надо лишь чуточку подождать – и дыра опять откроется? – спросил главный философ.
– Вряд ли, – Чудакулли покачал головой. – Думминг утверждает, что, пройдя через нее, мы тем самым нарушили чаростатическое равновесие. Эй, декан, а ты что думаешь?
– Это был всего лишь кетчуп, – откликнулся декан. – С любым может случиться.
– Я о нашем вынужденном пребывании на этом острове, – сказал Чудакулли. – Что будем делать? Мы должны действовать как команда, чтобы разрешить эту проблему.
– А что мы скажем госпоже Герпес? – прошептал главный философ. – Она-то думает, мы так шутим.
– Главный философ, мы взрослые, умудренные опытом волшебники, – возразил Чудакулли. – Шутят студенты.
– О да, по сравнению с нами они мальчишки, – пробормотал Думминг Тупс.
– Правильно. Мы шутки не шутим.
– Угу. Мы уж как дернем, так все вокруг вздрогнет, а по пустякам мы не размениваемся, – уточнил профессор современного руносложения.
– Ума не приложу, к чему поднимать такой шум из-за крохотного, едва заметного пятнышка от кетчупа! – горевал декан.
– Ни у кого нет в запасе подходящего заклинания? – воззвал Чудакулли.
– По-твоему, отправляясь в четыре утра на пляж, мы должны были запастись заклинаниями? – отозвался профессор современного руносложения.
– В таком случае будем полагаться на собственные силы, – подытожил Чудакулли. – Рано или поздно обязательно покажется корабль. Кроме того, господа, за нашими спинами многие годы Университета. Представители примитивных народностей без труда выжили бы в этом райском уголке. Но мы в отличие от наших неотесанных предков вооружены знаниями!
– А еще с нами госпожа Герпес, – вставил заведующий кафедрой беспредметных изысканий.
– С неотесанными предками она бы ни за что не осталась, – согласился главный философ.
– Ты что-нибудь понимаешь в лодках, декан? Если память мне не изменяет, ты, когда был значительно моложе и стройнее, выиграл первое место в соревнованиях по гребле, – заметил Чудакулли. – Кстати, заметь, в своем вопросе я очень ловко обошел тему простыней.
– Что ж, построить лодку не так уж и сложно, – пожал плечами декан, выныривая из моря грустных размышлений. – Даже представители примитивных народностей в состоянии построить лодку, а мы ведь цивилизованные люди.
– В таком случае назначаю тебя главой Комитета по постройке лодки, – сказал Чудакулли. – Возьми себе в помощь главного философа. А остальные пусть займутся поисками пресной воды. И пищи. Сбейте пару кокосов. В общем, действуйте.
– А ты что будешь делать, аркканцлер? – ядовито осведомился главный философ.
– Я возглавлю Комитет по добыче белка, – парировал Чудакулли и многозначительно взмахнул удочкой.
– То есть опять будешь удить рыбу? И какой от этого толк?
– А такой, главный философ. Будет чем поужинать.
– Ни у кого сигаретки не найдется? – воззвал декан. – Ужасно хочется курить.
Волшебники, ссорясь и продолжая обвинять в случившемся друг друга, разошлись в разные стороны.
А под покровом деревьев, среди палой листвы вдруг зашевелились корни. Множество очень маленьких растений принялись со страшной скоростью расти…
– Это последний континент, – сообщил Скрябби. – Его… сляпали в последнюю очередь и… немного не так, как остальные континенты.
– А по-моему, он выглядит довольно-таки старым, – хмыкнул Ринсвинд. – Даже древним. И холмы эти тоже выглядят вполне по-древнему. Как самые настоящие холмы.
– Они были созданы тридцатитысячелетними.
– Да ты посмотри на них! Им же миллионы лет, не меньше!
– Точняк. Их создали тридцатитысячелетними миллионы лет назад. Время здесь, – кенгуру пожал плечами, – течет иначе. Его… склеили по-другому – врубаешься?
– Кому рассказать, не поверят, – покачал головой Ринсвинд. – Я, нормальный, здоровый человек, сижу здесь и слушаю россказни кенгуру. Это так, к слову.
– Между прочим, мне очень трудно подыскивать такие слова, чтобы ты все понял, – упрекнул его кенгуру.
– Отлично, продолжай поиски, рано или поздно найдешь. Хочешь бутерброд с вареньем? Это кружовник.
– Не хочу. Я, друг, придерживаюсь строгой травяной диеты. Послушай…
– Не так-то часто попадается кружовниковое варенье. Или кружовничье – как правильно? Малиновое, клубничное – сколько угодно. Даже черносмуродиновое. На сто банок лишь одна – кружовник. О, извини, продолжай.