Оценить:
 Рейтинг: 4.5

Зеркало для невидимки

Год написания книги
2007
<< 1 ... 6 7 8 9 10 11 12 13 >>
На страницу:
10 из 13
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

– Алкаш, – недовольно шепнул Кате Мещерский, мигом учуяв ядреное амбрэ, исходившее от старика.

Катя минут пять строго и елейно излагала, из какой она замечательной областной газеты и почему цирком заинтересовалась их еженедельная полоса «Отдыхай с увлечением». Да к тому же еще… «Вот у нас в сегодняшнюю хронику криминальных новостей просочилось – сотрудник ваш погиб, стал жертвой преступления, и мы бы хотели в полном объеме…»

– И нам уже звонили сегодня из милиции. Ужасная новость. Но мы пока сами ничего толком не знаем. И потом, он новый человек у нас, недавно работает. Но вы ведь не только из-за этого приехали, да? Вы ведь сказали: «Репортаж о людях вашей яркой профессии». Не хотите ли для начала ознакомиться, посмотреть, поговорить с артистами?

– Ну конечно! Но сначала я все же хотела бы уточнить. Его зовут, – Катя сделала вид, что роется в блокноте, – Севастьянов Аркадий, он что, ваш заместитель? А вы коротенько не расскажете, был ли он на работе в тот день, ну перед тем как…

– Пал Палыч! Клетку уже смонтировали. Валентин Генку ищет, репетицию пора начинать, а Генки и след… Здрасьте, а вы к нам? А правда из газеты? А из какой? – В администраторскую вихрем влетел юркий мужичок в синем халате разнорабочего, и сразу же в вагончике запахло конюшней и зверинцем, то ли от мужичка, то ли от его замызганного халата. – Генка же на Линду взгромоздился! Это вы ему Линду разрешили взять?

– Ничего я не разрешал. Я ему сказал: к слоновнику чтоб близко не подходил! Мало у них с Валентином проблем…

– Как же не разрешили? А я думал, это вы указание дали… – Мужичок всплеснул руками, точно хотел взмыть к потолку. – Так он же на публику поехал!

– Без Борисыча? Один?!

– С Гошкой. Я думал – вы им указание дали…

– Да вы что? – рассвирепел администратор. – Вы что, меня в гроб вогнать хотите? Кто позволил? Где Липский? Кох где? Где, я вас спрашиваю?

Катя в этой горячей перепалке не понимала ни слова. Кто такая Линда, на которую «взгромоздились»? И что вообще тут у них происходит?

– Так, Пал Палыч, клетку ж смонтировали…

– Да иду, иду я! Вот, кстати, – администратор вытерся платком, точно умылся. – Пойдемте со мной. Генеральная репетиция нового аттракциона сейчас у нас будет. Смешанная группа дрессированных хищников Валентина Разгуляева. Он впервые их в большой клетке вместе сводит. Разгуляев, не слышали? Он и за границей выступал. Наш артист. Дрессировщик.

– Пал Палыч, а кто такая Линда? – покоренная его горячностью, отчего-то шепотом спросила Катя.

– Слониха. Ну, быстренько, быстренько, молодежь. – Администратор, увлекая их за собой, как шарик покатился по ступенькам вагончика. – Юноша, вы же сказали – фотограф. А где же ваша камера?

Мещерский только глянул на Катю, но… Именно тогда впервые он увидел в ее глазах это завороженное ожидание. «Ну все, приехали, – подумал Мещерский. – Приплыли. Она уже, кажется, забыла, что отправилась сюда работать по нераскрытому убийству. Черт, где же Вадька?»

А Кравченко как ни в чем не бывало поджидал их возле билетной кассы. Правда, теперь они были по разные стороны ограды. Умение Кравченко никогда не теряться в лесу и в толпе и находить в самой дикой суете потерянных друзей всегда искренне восхищало Катю. Но сейчас она даже не заметила появления драгоценного В.А. Чуть ли не бегом на своих аршинных модных каблуках бежала она за администратором.

– Эй, братцы, а как же я? – Кравченко потряс решетку, как исстрадавшийся узник. – Меня тут не бросайте!

– Пал Палыч, это наш водитель… водитель редакционной машины, – находчиво ввернул Мещерский.

Катя на мольбу Кравченко и ухом не повела.

– Пал Палыч, мы брандспойт опробовали. Напор слабый, вода почти не идет. Вон жарища-то какая, ну и разбор большой!

Это пророкотал на ухо администратору точно из-под земли выросший работяга в спецовке. – Уж я и так, и эдак кран выкручивал – нейдет!

– Ну ничего, дай бог, обойдется. – Пал Палыч вздохнул шумно, как кит. – Ты еще проверь, пожалуйста.

Через настежь распахнутые двери, а точнее, откинутый брезентовый полог они вошли в шапито. После вечернего солнца Катю на секунду ослепил царящий там полумрак. Но вот под куполом вспыхнул яркий свет. И оказалось, что цирк, хоть и кочевой, разборный, – самый что ни на есть настоящий: пустые ряды амфитеатра, откидные сиденья, паутина трапеций и над всем этим – оранжевое брезентовое небо, по которому двигаются бесформенные тени. И арена, которую прикрывает сетчато-стальная крепкая клетка.

Арена была пуста, а вот зал… Первые ряды были заполнены людьми. Народ толпился даже в боковых проходах. Но это была не публика со стороны, а сами артисты. Потом, уже ближе познакомившись с цирком, Катя убедилась, что на той знаменитой репетиции присутствовала почти вся труппа и весь обслуживающий персонал.

Никто громко не разговаривал. В цирке царила напряженная хрупкая тишина. Все смотрели на арену и словно ждали чего-то. Администратор провел Катю, Мещерского и Кравченко к свободным сиденьям в первом ряду. А сам кого-то увидел в проходе, грозно замахал. К нему протолкался тот самый «погонщик слона». Тюрбан свой парень, правда, снял и теперь мял в руках. Администратор только кулаком погрозил ему и потом, извинившись перед Катей, двинулся куда-то вдоль арены и скрылся за кулисами. Следом скрылся и «погонщик слона».

Катя присела на откидное кресло. Только сейчас она почувствовала, как устала. Кравченко хотел было подойти к самой клетке.

– Эй ты, длинный! Тебе, тебе говорю, назад!

Кравченко обернулся. На два ряда выше Кати на спинке сиденья, точно галка на заборе, сидел тот самый паренек – Катя его узнала, хоть и с трудом, – тот, что вел перед слоном французского бульдога. Мальчишка лет шестнадцати, гибкий, мускулистый, белокурый. Длинная нестриженая челка то и дело падала ему на лоб, и он все время отбрасывал ее рукой.

– Это ты мне, деточка?

– Тебе, длинный. Жить, что ли, надоело?!

– А в чем дело?

– Сейчас узнаешь, в чем… Вот Разгуляев Улю и Звездочку выпустит!

– Отойдите! Сядьте! – Вдоль арены к Кравченко уже бежал служитель в халате. – Вы мешаете репетиции. Это опасно!

– Так нет же никого, – резонно возразил Кравченко.

И тут… Они услышали за кулисами яростное, грозное, остервенелое рычание. Все громче и злее. Напряжение в зале, казалось, было уже осязаемым. Клетка все еще пустовала, но взгляды всех устремились на арену, туда, на посыпанный опилками круг, где уже были расставлены тумбы, лестницы и огромный шар на рельсах. Неожиданно из-за кулис кто-то вышел. Встал, как на страже, у боковой двери клетки. Катя узнала «погонщика слона». На нем уже не было нелепого тюрбана, и он словно вышел на тропу войны, вооружившись вилами, увесистой палкой и арапником. Кате бросилась в глаза диспропорция в фигуре этого относительно еще молодого человека: короткие ноги при широких плечах и квадратном торсе. Он был во все тех же белесых джинсах, которые очень туго облегали его. И это выглядело явным промахом, ведь он был из породы тех мужчин, которые гораздо лучше смотрятся в костюмах с удлиненными пиджаками, по возможности прикрывающими их рыхлый, увесистый, чисто женский зад.

«Погонщик» был коротко стриженным рыжеватым блондином. Позже, когда Катя рассмотрела его ближе, она заметила на его бледном полном лице обильные веснушки. Несмотря на весь его напускной замкнутый и заносчивый вид, они придавали его лицу какое-то странное, иногда даже трогательно-сентиментальное выражение.

Из динамиков под самым куполом грянула тревожная барабанная дробь. И ответом ей стал взрыв яростного рева какого-то взбешенного до глубины души, растревоженного хищника. А потом… потом Катя увидела, как по специальному тоннелю, составленному из передвижных клеток, к большой клетке на арене, слегка сгибаясь, неторопливо идет человек в черном. Именно нелепость и претенциозность костюма незнакомца приковали Катино внимание. Казалось, перед ней статист, сбежавший с репетиции «Бэтмена», – черное трико с большим вырезом, открывающим мускулистые руки и грудь, украшенную золотым медальоном. На руках черные перчатки, а на запястьях – браслеты с шипами. Кате весь этот наряд показался схожим с доморощенным прикидом неоперившихся рокеров или малость тронувшихся на «крутизне» гомиков из арбатского подвальчика «Небесная голубка».

Поначалу она смотрела только на костюм – смотрела с этакой ухмылочкой и еще не видела его лица. Человек в черном вошел в большую клетку и остановился в центре манежа.

– Валентин, ну что, все готово? – крикнул со своего места вынырнувший из-за кулис администратор Пал Палыч. – Ну, ребятки, с богом!

И сразу все пришло в движение: по тоннелю из клеток бесшумно заскользили какие-то тени – черные, как ночь, пестрые, как песок, испещренный пятнами густой тени. Пять леопардов и пантера. Звери один за другим, крадучись, входили в клетку, кружили по ней.

«Нет, так дело не пойдет, – решила про себя Катя. – Так я ничего тут толком не пойму». Она встала и, тоже крадучись, что твоя пантера, заскользила вдоль ряда туда, где сидел администратор. Волна сквозняка из бокового прохода ударила ей в лицо, принеся с собой запах едкой кошатины («Чертовы леопарды!» – подумала Катя) и… аромат медоточивых духов «Poison». Она сразу же задержала дыхание – неизвестно, что еще тошнее! Ей вспомнилось, как несколько лет назад «Пуазоном», настоящим и фальшивым, благоухала вся Москва. Гражданки лили его на себя литрами зимой и летом. И запах, так пленявший вначале новизной, затем приелся, потом начал раздражать и надоел до колик в желудке. Катя поискала глазами обладательницу ненавистных духов и…

– Лен, иди сюда, ко мне, отсюда видно лучше всего.

Горячий шепот за спиной – шепот заговорщика. Шептал тот самый паренек, восседавший, как галка на заборе, на спинке сиденья. Приглашение его адресовалось женщине, стоявшей в проходе и купавшейся в сладких духах. Это была стройная гибкая блондинка. Маленькая и изящная, точно фарфоровая статуэтка. На ней по случаю жары было некое подобие газового черного сарафанчика на бретельках. Но, казалось, и ничего не было – только матово загорелые округлые плечи, гибкие точеные руки с безукоризненным перламутровым маникюром, стройные ножки на каблучках, да грива искусно промелированных густых и мягких полос, сияющей волной падавших ей на плечи. Катя оценила незнакомку – ее нельзя было назвать красивой, но вместе с тем от нее очень трудно было отвести взгляд: безупречный овал лица, холодноватые зеленые глаза с густейшими ресницами, рот, напоминающий разрезанный тюльпан. И Катя сразу простила ей приторные духи. Эта женщина (или девушка – определить ее точный возраст было трудно – ей могло при разном освещении оказаться и двадцать пять, и тридцать пять) напоминала бледно-розовый, породистый, опаленный солнцем пион. А всем известно, что июньские пионы пахнут сладко-сладко.

– Лена, иди сюда!

– Отстань.

Блондинка так и осталась в проходе. А мальчишка на своем насесте. А Катя, сгибаясь в три погибели, благополучно достигла администратора Пал Палыча. Тот напряженно следил за тем, что происходило в клетке, и то и дело вытирал лицо платком – пот так и лил с него градом. Катя же никак не могла взять в толк, отчего старик так волнуется: в клетке у человека в черном не наблюдалось никаких неприятностей. Леопарды, покружив по манежу, порыкав, поогрызавшись, чинно расселись на тумбах.

– Как, вы сказали, фамилия дрессировщика? – шепотом осведомилась Катя.

– Разгуляев Валентин. Вам для очерка? Хорошо, что вы сегодня к нам приехали. Такой ответственный момент застали… Отметьте, не забудьте в статье – истинный героизм, так сказать, проявил артист и недюжинное мужество. Коллектив, можно сказать, спасает.

– Укротитель? То есть как это?
<< 1 ... 6 7 8 9 10 11 12 13 >>
На страницу:
10 из 13