Герой чужого романа

– Если так пойдет, то через недельку-другую мы выйдем в плюс.

– А Армен станет столько ждать? – с сомнением спросила Юлька.

Хозяин помещения, которое подружки арендовали под свой бизнес, был пожилым армянином, с могучим торсом, седой бородой и маленькими, хитрыми глазками, наполовину скрытыми под кустистыми черными как смоль бровями. Поначалу он показался девушкам добрым и сговорчивым, назвал вполне приемлемую сумму, согласился входить в положение, если дело пойдет не сразу, даже пару раз принес долму собственного изготовления, дабы подкормить юных тружениц. На этом его лояльность, однако, закончилась. Он стал цепляться к мелочам – то царапина на подоконнике, то электричества много сожгли, то в помещении слишком пахнет краской. На все увещевания, что краска на то и краска, чтобы пахнуть, и помещение арендовано не под что-нибудь, а под салон-парикмахерскую, Армен лишь качал головой и говорил:

– Вах! Ошибся я в вас, надо найти новых съемщиков.

Дальше больше – он стал увеличивать арендную плату, нагло нарушая договор, благо за безответных девчонок некому был вступиться. В последнюю встречу, на прошлой неделе, Армен пообещал вышвырнуть подружек вон, если не заплатят все долги.

– Подождет, куда ему деваться, – ответила Ольга и взялась за швабру.

Перед тем как закончить рабочий день, девушки тщательно намыли и отдраили все помещение. Развесив тряпки и убрав швабру с ведром в кладовку, Ольга без сил плюхнулась в кресло.

– Как же я устала сегодня, – простонала она и обеими руками взбила свои непокорные кудряшки.

Юлька тихонько вздохнула. Она тоже устала не меньше, чем подруга, но не в ее характере было жаловаться. Девушки оделись, заперли дверь и вышли на улицу.

Стоял ранний апрель, только-только начинало темнеть, воздух был влажен, свеж и упоительно пах весной.

– Не хочется домой идти, – сказала Юлька и перепрыгнула через глубокую лужу на тротуаре.

– А куда тебе хочется? – добродушно поинтересовалась Ольга.

– В клуб, куда еще. – Она подскочила к подруге, взяла ее под локоток и просительно заглянула в глаза. – Олечка, ну пожалуйста, я умоляю! Пошли в клуб, а? Возьмем по коктейлю, поужинаем. Потанцуем.

Что-что, а танцевать Юлька любила и делала это мастерски. Ей неважно было, есть кавалер или нет, она просто релаксировала под музыку, тело ее гибко извивалось, волосы метались из стороны в сторону, ресницы были интригующе полуопущены.

Ольга остановилась и задумалась. Перспектива полночи проторчать в клубе, среди веселых и пьяных людей, ей явно не улыбалась.

– Юль, я устала. Спать хочу. Завтра рано вставать.

– Ну милая, ну пожалуйста! А? – Юлька волчком завертелась перед ней. – Я нипочем не засну сейчас, еще очень рано.

– Иди одна, – неуверенно проговорила Ольга, но было видно, что она уже готова капитулировать.

– Ну как я одна пойду? – Юлька сделала страшные глаза. – Сама подумай! Куда я без тебя? Мы чуть-чуть побудем и уедем. Такси вызовем. Сначала тебя довезем, а потом меня.

С некоторых пор подружки жили отдельно. Первые два месяца после приезда в столицу они сообща снимали маленькую однушку на окраине. Потом у Юльки неожиданно объявился живущий в Москве троюродный дед. Нашла его мать, написала дочери, чтобы не упускала такой шанс, купила гостинцев и проведала старика. Тот оказался неплохим мужиком, правда, пьющим. Юльке обрадовался – он как раз собирался съехать жить к себе в деревню и боялся оставлять квартиру без присмотра: мало ли, залезет кто, либо соседи сверху затопят. Договорились, что Юлька поживет у него за символическую плату, а там и Ольгу перевезет к себе – так, по крайней мере, думала Юлька, до поры до времени не раскрывая старику свои планы. Дед со спокойным сердцем отбыл на фазенду, а Юлька осталась в квартире за хозяйку и регулярно, раз в месяц, переводила ему деньги на карту. Иногда, впрочем, она немного запаздывала с оплатой, но старик не сердился и терпеливо ждал.

– Такси, говоришь? – совсем сдалась Ольга. – Ну ладно уж, давай. Тем более день оказался прибыльным.

– Ура, ура! – Юлька повисла у подруги на шее.

4

Клуб «Карамель» находился совсем неподалеку от салона. Девушки были здесь частые гости. Охранник на входе отлично знал обеих.

– Привет, красавицы, как жизнь? – Он улыбнулся и помахал рукой.

– Бьет ключом, и все по голове, – довольно мрачно ответила Ольга, а Юлька весело улыбнулась в ответ и тоже махнула рукой.

Они оплатили вход и спустились по лестнице в небольшой, уютный зальчик в стиле лофт. За столиками уже сидел народ, играла музыка, на стенах и под потолком переливались светодиодные гирлянды. Девушки отыскали свободный столик в самом углу и уселись за него. Тут же к ним подошел официант-бармен.

– Что будете пить?

– Мне, пожалуйста, «кровавую Мери», – заявила Ольга.

Парень кивнул.

– Будет сделано. А вам, сударыня? – Он посмотрел на Юльку.

– А мне шампанского!

– Отличный выбор, – одобрил официант и бесшумно скрылся из виду.

– Ох, как же я люблю, когда вокруг эта суета, много людей, музыка. И все сверкает, движется! – Юлька с наслаждением впитывала в себя праздничную атмосферу, царящую вокруг.

Ольга же чувствовала себя не в своей тарелке. Ей казалось, что она неправильно одета для такого вечера, все вокруг смотрят на нее и видят, какая она толстая.

– Господи, я забыла ресницы подкрасить. Вот дура. Пойду быстренько исправлю.

Она взялась было за сумочку, но Юлька поспешно схватила ее за руку.

– Ладно тебе, тут все равно темно и ничего не видно. И вот уже тебе несут твою «Мери».

Официант действительно пробирался к ним с подносом, на котором стояли напитки. Ольга к своей «Мери» потребовала пиццу, а Юлька ограничилась тем, что заказала ранее. Есть ей не хотелось. Хотелось глотнуть шампанского, ощутить, как пузырьки приятно бегут по всему телу, отключиться от тягостных мыслей и погрузиться в мир веселья и беззаботной радости. Очень скоро так и случилось: в голове мягко зашумело, к щекам прилила кровь, настроение стало лучше не бывает.

– Оль, пошли танцевать!

Юлька попробовала поднять подругу со стула, но та вросла в него намертво. «Мери» уже была на исходе, равно как и пицца, и Ольга ревностно разглядывала меню, прикидывая, сколько кровно заработанных она может потратить за этот вечер.

– Иди, танцуй. Я, пожалуй, возьму баварских колбасок с пивом.

Юлька с улыбкой посмотрела на подружку. Нет, Ольге никогда не стать стройняшкой, слишком она любит мучную и жирную пищу. И совсем не любит двигаться.

– Ладно. – Юлька рывком сняла резинку, натянула ее на тоненькое запястье и тряхнула волосами. – А я пойду, растрясу калории.

– Какие у тебя калории, – насмешливо проговорила Ольга. – Одни кости. Ты вообще когда-нибудь есть хочешь?

– Очень редко, – Юлька звонко рассмеялась и умчалась в гущу танцующих.

Она упорно пробиралась к самой сцене, где играла группа, для чего ей пришлось попотеть, огибая извивающиеся, разгоряченные тела. Несколько раз ее ущипнули чьи-то руки, рядом раздался пьяный гогот, кто-то прямо в ухо жарко дыхнул:

– А ты милая, детка.

Юлька не обращала на это никакого внимания. Преодолев все препятствия, она остановилась у края полукруглого подиума, на секунду замерла, стараясь уловить ритм музыки, а в следующее мгновение начала плавно двигаться. Ей казалось, она входит в светящиеся, лазурные волны, которые ласкают ее своими теплыми ладонями, мерно покачивают, навевая чудесные грезы. Потом волны накатывали все чаще и выше, и Юлька подпрыгивала на них, как на батуте, вверх к самому небу, и вниз, снова вверх и опять вниз.

Вокруг нее сразу образовался кружок из нескольких парней и девушек. Все отлично танцевали, перемигивались и улыбались друг другу. Юлька знала, что в перерыве, когда музыка на несколько минут смолкнет, к ней подойдут знакомиться, и тайком, из-под полуопущенных ресниц, разглядывала претендентов. Один, высокий блондин, был бы ничего, но Юльке не понравился его длинный и унылый нос. С таким носом каши не сваришь, наверняка зануда. Другой – веселый, черноволосый толстяк, удивительно ловко двигающийся, несмотря на свое телосложение, с живыми и хитрыми глазами, показался ей более интересным. Но увы, он был ниже ее ростом. Третий, весь в веснушках, по виду скромный ботаник – Юлька таких не любила. «Опять облом», – думала она, впрочем, без всякой грусти.