Кембриджская школа. Теория и практика интеллектуальной истории

[Skinner 1964] – Skinner Q. Hobbes’s “Leviathan” // The Historical Journal. 1964. Vol. 7. № 2. P. 321–333.

[Skinner 1965] – Skinner Q. History and Ideology in the English Revolution // The Historical Journal. 1965. Vol. 8. № 2. P. 151–178.

[Skinner 1966a] – Skinner Q. The Ideological Context of Hobbes’s Political Thought // The Historical Journal. 1966. Vol. 9. № 3. P. 286–317.

[Skinner 1966b] – Skinner Q. The Limits of Historical Explanations // Philosophy. 1966. Vol. 41. № 157. P. 199–215.

[Skinner 1967] – Skinner Q. More’s Utopia // Past and Present. 1967. Vol. 38. № 1. P. 153–168.

[Skinner 1970] – Skinner Q. Conventions and the Understanding of Speech Acts // Philosophical Quarterly. 1970. Vol. 20. № 79. P. 118–138.

[Stark 1960] – Stark W. Montesquieu: Pioneer of the Sociology of Knowledge. London, 1960.

[Stewart 1963] – Stewart J. B. The Moral and Political Philosophy of David Hume. New York, 1963.

[Strauss 1948] – Strauss L. On Tyranny. New York, 1948.

[Strauss 1952] – Strauss L. Persecution and the Art of Writing. Glencoe, Ill., 1952.

[Strauss 1953] – Strauss L. Natural Right and History. Chicago, 1953.

[Strauss 1957] – Strauss L. What is Political Philosophy? Glencoe, Ill., 1957.

[Strauss 1958] – Strauss L. Thoughts on Machiavelli. Glencoe, Ill., 1958.

[Strauss, Cropsey 1963] – History of Political Philosophy / Ed. by L. Strauss and J. Cropsey. Chicago, 1963.

[Strawson 1950] – Strawson P. F. On Referring // Mind. 1950. Vol. 59. № 235. P. 320–344.

[Strawson 1952] – Strawson P. F. An Introduction to Logical Theory. London, 1952.

[Strawson 1961] – Strawson P. F. Social Morality and Individual Ideal // Philosophy. 1961. Vol. 36. № 136. P. 1–17.

[Talmon 1952] – Talmon J. L. The Origins of Totalitarian Democracy. London, 1952.

[Tawney 1926] – Tawney R. H. Religion and the Rise of Capitalism. London, 1926.

[Taylor 1938] – Taylor A. E. The Ethical Doctrine of Hobbes // Philosophy. 1938. Vol. 13. № 52. P. 406–424.

[Taylor 1964] – Taylor Ch. The Explanation of Behaviour. London, 1964.

[Thomas 1965] – Thomas K. The Social Origins of Hobbes’s Political Thought // Hobbes Studies / Ed. by K. C. Brown. London, 1965. P. 185–236,

[Thorne 1938] – Thorne S. E. Dr. Bonham’s Case // Law Quarterly Review. 1938. Vol. 54. P. 543–552.

[Trevor-Roper 1953] – Trevor-Roper H. R. The Gentry, 1540–1640. New York, 1953 (Economic History Review Supplements. № 1).

[Tucker 1961] – Tucker R. C. Philosophy and Myth in Karl Marx. Cambridge, 1961.

[Vile 1967] – Vile M. J. C. Constitutionalism and the Separation of Powers. Oxford, 1967.

[Walker 1967] – Walker D. P. Recent Studies of Pierre Bayle // The New York Review of Books. 1967. Vol. 8. № 5. 23 March. P. 20–23.

[Warrender 1957] – Warrender H. The Political Philosophy of Hobbes. Oxford, 1957.

[Watkins 1965] – Watkins J. W. N. Hobbes’s System of Ideas. London, 1965.

[Weldon 1946] – Weldon T. D. States and Morals. London, 1946.

[Weston 1965] – Weston C. C. English Constitutional Theory and the House of Lords. London, 1965.

[White 1959] – White A. R. The “Meaning” of Russell’s Theory of Descriptions // Analysis. 1959. Vol. 20. № 1. P. 8–9.

[White 1968] – The Philosophy of Action / Ed. by A. R. White. Oxford, 1968.

[Wiener 1961] – Wiener P. P. Some Problems and Methods in the History of Ideas // Journal of the History of Ideas. 1961. Vol. 22. № 4. P. 531–548.

[Winch 1964] – Winch P. Understanding a Primitive Society // American Philosophical Quarterly. 1964. Vol. 1. № 4. P. 307–324.

[Winiarski 1963] – Winiarski W. Niccolo Machiavelli: 1469–1527 // History of Political Philosophy / Ed. by L. Strauss and J. Cropsey. Chicago, 1963. P. 247–275.

[Wittgenstein 1953] – Wittgenstein L. Philosophical Investigations. Oxford, 1953.

[Wolin 1961] – Wolin Sh. S. Politics and Vision. London, 1961.

[Woodhouse 1938] – Woodhouse A. S. P. Puritanism and Liberty. London, 1938.

[Xenakis 1955] – Xenakis J. Sentence and Statement: Prof. Quine on Mr. Strawson // Analysis. 1955. Vol. 16. № 4. P. 91–94.

Квентин Скиннер

Мотивы, намерения и интерпретация текстов[143 - Перевод осуществлен по изданию: Skinner Q. Motives, Intentions and the Interpretation of Texts // Meaning and Context: Quentin Skinner and His Critics / Ed. by J. Tully. Princeton: Princeton University Press, 1988. P. 68–78. Публикуется с согласия правообладателя © Princeton University Press.]

Главная проблема, которую мне хотелось бы затронуть, – вопрос, возможны ли определенные правила интерпретации литературного текста[144 - Этот текст представляет собой доработанную и сокращенную версию статьи, изначально написанной для журнала «New Literary History» и опубликованной в рамках дискуссии в тематическом номере «On Interpretation» (1972. Vol. 3. № 2). При его доработке мне очень помогли комментарии Майкла Блэка, полученные мной после выхода первоначальной статьи.]. Однако это по умолчанию предполагает общеизвестность того, что подразумевается под процессом интерпретации и для чего такой процесс вообще нужен. Поэтому начну я с того, что в качестве вступления к основной теме по возможности коротко рассмотрю два этих аспекта.

Что такое «интерпретация»? Профессор Айкен жалуется, что в искусствоведении и философии искусства этот термин, как правило, «употребляется с вопиющей небрежностью» [Aiken 1955: 747]. Однако, по-видимому, большинство литературоведов сходятся в том, что интерпретировать текст значит «пытаться извлечь из него некий смысл» [Hirsch 1972: 246]. Как пишет Блумфилд, «если мы интерпретируем произведение искусства, мы ищем его значение» [Bloomfield 1972: 301]. Здесь, вероятно, уместно небольшое предостережение. Мы, безусловно, должны быть начеку, чтобы избежать вульгарного предположения – к которому философия искусства склонна больше, чем практическая критика, – что мы можем надеяться когда-либо найти «единственно верное толкование (курсив мой. – Кв. С.)» текста, когда можно было бы сказать, что его смысл окончательно прояснился и все прочие интерпретации следует исключить[145 - Такая цель заявлена в работе: [Savile 1968/1969: 101].]. Кроме того, не следует также принимать как данность, что интерпретация всегда сопряжена только с процессом чтения[146 - Ценные предостережения на этот счет см. в работе: [Righter 1972].]. Однако, если иметь в виду эти оговорки, кажется вполне справедливым кратко определить понятие интерпретации как процесс «постижения смысла» текста [Kuhns 1960: 7], а также расшифровки и разъяснения его значения, который прокладывает путь к лучшей трактовке, передающей то, что Хирш называет «лучшим смыслом» [Hirsch 1972: 248].

Для чего нужен этот процесс? Зачем рассматривать толкование значения текста как особую и принципиально важную технику? Существует два несхожих ответа на этот вопрос. Один из них подчеркивает важность взаимодействия между текстом и читателем, обосновывая необходимость интерпретации в терминах феноменологического подхода, – как следствия беспрерывно меняющейся реакции читателя на прочитанное и его постоянного стремления «сформировать целостную картину» [Iser 1972: 288]. Второй, более традиционный ответ исходит из предпосылки, что любое литературное произведение какого бы то ни было содержания, по определению, обладает сложной внутренней организацией; в нем, как правило, используются такие выразительные средства, как ирония, аллюзия и целый ряд тропов и реминисценций. Поэтому задача интерпретации состоит в том, чтобы сделать данное произведение «более доступным для читателя» [Valdеs 1972: 263–265, 272–273]. Если воспользоваться избитой метафорой, мы должны быть готовы «подняться над простым буквальным смыслом», чтобы раскрыть значение текста в целом [Kuhns 1960: 7]. Или, если взять метафору еще более заманчивую, нам следует быть готовыми проникнуть вглубь текста, чтобы полностью постичь его смысл.

Это подводит меня к основной моей теме. Если мы предположим, что главная цель интерпретации должна состоять в том, чтобы выявить смысл текста, и что этот смысл следует искать «выше» или «глубже» поверхностного слоя, можем ли мы надеяться установить определенные общие правила извлечения этого смысла? Или мы в конце концов будем вынуждены, по выражению Хирша, смириться с тем, что «наши многочисленные школы и направления» подобны богословским догмам, порождающим «множество воюющих сект» [Hirsch 1972: 245]?

Существует одно общее правило интерпретации, которое можно сформулировать с ходу, поскольку оно представляет собой не более чем очевидную банальность: «хорошая критика основана прежде всего на пристальном и внимательном чтении» самого текста [Lodge 1964: 267]. Более того, существует обширная недавно сформировавшаяся теория критики, занимающаяся выведением из этого трюизма второго универсального правила интерпретации. В утвердительной форме оно гласит, что, пытаясь интерпретировать произведение, литературовед должен опираться на текст и только на текст. Если говорить словами Брукса, то все, что в соответствии с этим правилом требуется от исследователя, – это «предельно внимательный анализ того, что сказано в стихотворении как таковом» [Brooks 1949: Preface]. Или, как пишет Ливис, предполагается, что «текст, если над ним должным образом размышлять, раскроет свой смысл и ценность вдумчивому и восприимчивому читателю» [Leavis 1953: 163][147 - Противоположную точку зрения, однако, можно найти в работе: [Leavis 1969], особенно в главе о Йейтсе, где автор признает, что полное понимание некоторых текстов возможно только с учетом биографического контекста. Прежде всего см.: [Leavis 1969: 80–81], где рассматривается вытекающая отсюда связь истории литературы с литературоведением.]. В отрицательной форме, в какой чаще и обсуждалась эта посылка, она гласит, что литературовед, интерпретируя произведение, не должен обращать внимание ни на подробности биографии писателя, ни на вопросы, касающиеся его мотивов и намерений[148 - В центре дискуссии обычно стоит бесполезность сведений о намерениях, но теоретики литературы, как правило, используют это понятие в расширенном значении, относя его и к мотивам, и к намерениям. Данное наблюдение сделано в работе: [Jones 1964: 143]. Некоторые примеры можно найти в рассуждениях Кунса, где среди намерений упомянуты такие мотивы, как желание «прославиться» [Kuhns 1960: 6]. Также см.: [Kemp 1964: 147–148], где различаются намерения «явные» и «скрытые». Последние, по-видимому, можно приравнять к мотивам.]. Отвлекаясь от текста на эти обстоятельства, исследователь совершает «сознательную ошибку»; все его внимание в процессе интерпретации должно быть направлено исключительно на сам текст.

Далее я собираюсь остановиться на втором из приведенных мной правил интерпретации и рассмотреть, на чем основаны и насколько убедительны те доводы, которые в последнее время высказывались за и против этого правила.

Правило гласит: литературовед не должен учитывать мотивы и намерения автора, пытаясь определить смысл его произведений. Первым этапом любой попытки анализа, предпринимаемой в русле этого утверждения, должно стать более точное определение понятия «смысл», которое здесь является ключевым. Ведь можно выделить по крайней мере три значения этого слова, которые в большинстве теоретических дискуссий о толковании «смысла» текста слились воедино.

Во-первых, вопрос о смысле в данном контексте может быть аналогичен вопросу: что здесь означают слова? или: что означают какие-то конкретные слова и фразы в этом тексте? (Я назову это «смысл