Оглашенная

Сердце радостно забилось. «И правда, удача! Вот и не верь после этого гороскопам».

Опять позвонил шефу.

– Мужик уехал, а она здесь. Но днем я ее не вытащу. Шума много.

– Значит, жди до темноты понял? Но, смотри, не прозевай. Все! – Станислав Иванович повесил трубку.

«Хорошенькое дело! Весь день здесь торчать. Не жрамши и с пачкой сигарет. Ну и влип. Пошли они на фиг со своей работой, – думал Веселов. – Но стерву эту я достану. Очень уж она меня завела».

Глава 16

Стычка у подъезда длилась считанные минуты. Лене даже показалось, будто она видела сон, как вырывается, борется с Веселовым, а когда проснулась, голос Генуси спросил.

– Это кто же такой? Муж что ли?

– Муж. «Как ему объяснишь? И надо ли?» – Подумала она.

– Хорош! Предлагал ведь тебе сумку до квартиры донести. А я уж назад сдал, чтобы развернуться. Заглохла, паршивая, – Гена шлепнул ладонью по панели. – Говорил, не машина, а старье со свалки. Запустил движок. Раз, второй, зачихала и вдруг вижу – мать честная, тащит тебя этот, в коже. Руку за спину, голову назад, как преступницу какую. Да еще и мутузит. Мигом вылетел и прижал его слегка. Ты тоже молодец, отбивалась. Извини, конечно, но это же притырок какой-то, а не человек. Ничего себе! Бабу беременную… Нет слов. Не мое, конечно, дело, но за что?

– Дурак, ревнует! – Сочинила Лена.

– Беременную? – Гена захохотал. – Куда теперь рулить?

– Не знаю, некуда мне ехать.

– Ты его боишься?

– Еще бы, он же сумасшедший. – Придумывала на ходу. – Но в голосе было столько искренности и неподдельного испуга, что Гена тяжело вздохнул.

– Как же быть?

– А у вас негде спрятаться? Хотя бы до утра.

– Да где ж? Домой привезу, моя сразу закричит, что ты от меня беременная. Она хорошая, я ее очень люблю, но тоже ревнивая. Работа у меня – сама видишь. Другой раз подхватишь пассажирку – распушенную, надушенную, но и сам пропитаешься запахами этими. Домой вернусь, моя на дыбы. – Французскими духами провонял. У меня таких нет. – А уж если тебя с животом увидит, обоих с лестницы спустит – факт! Слушай, а давай к бабане в деревню, – обрадовался и оживился Геннадий. – Там, как в спецбункере, твой не разыщет. Алешино – деревенька моя. А баба Таня толком и не знаю, кто мне? Вроде родственницы. Ей уж, небось, лет девяносто, но по-хозяйству все сама. Козы, куры, сад, огород. Скажу, что ты подруга Светки моей. Мол, вместе бухгалтерами работаете. Перед родами решила свежим воздухом подышать, козьего молочка попить. Ты козье молоко любишь? Я – нет. Но наука говорит – полезное. Корова сорок видов трав ест, а коза – сто. Представляешь! Тебе – то, что надо. День, другой погостишь, а там видно будет.

– Хорошо, поехали. «Никогда козье молоко не пробовала», – подумала Лена. – Интересно, какое оно?» – Под болтовню Гены задремала. Очнулась, когда остановились возле бревенчатой избы.

Гена дернул калитку, постучал, вернулся к машине.

– Дрыхнет, старая.

– Может не слышит, телевизор мешает?

– Нет, если телек у бабани включен, точно дрыхнет. Он у нее вроде Кашпировского. Да и чего там показывать в три часа ночи?

Геннадий перемахнул через забор, открыл дверь, включил в коридоре свет. – Гляди, здесь выход во двор есть, в огород, а там и лес рядом. Эх, люблю я деревеньку мою, жалко, что делать здесь нечего. Старики, старухи да алкоголики – вот и все население.

В сенях стояли большие, широкие, с ременными креплениями, лыжи.

– Кто ж на них ходит? – Изумилась Лена.

– Баба Таня рекорды ставит. Здесь магазина нет, приходиться к соседям мотаться.

Войдя в комнату, щелкнул выключателем. Зычно скомандовал. – Хозяйка, подъем!

Полдома занимала печь с лежанкой. Крашеная деревянная перегородка делила «зал» на две части. За перегородкой – кровать с пирамидой подушек под тюлевой накидкой. Посередине – стол. Слева – диванчик. Над ним – фотографии в рамочках. Вверху, в углу, на специальной подставочке стояли иконы. Потрескивал фитилек лампадки. Справа, у стены – комод. Низенький, но крепкий. На нем – телевизор. На подоконниках на маленьких скамеечках – горшки с цветами.

Лена села на диван. «Где же хозяйка?».

– И-и-и! Прибыли, – донесся с печи тоненький голосок. Там что-то зашевелилось. Первым спрыгнул толстый, полосатый, как арбуз, котяра и, подбежав к гостье, начал тереться о ноги.

– Яшка, разбойник, брысь! – По лесничке с тремя ступеньками с печки спускалась бабушка, держа дистанционный пульт. Ростом с мальчика. Укутана в кофту и безрукавку, хотя в доме было жарко натоплено.

– Баб Тань, – обнимая старушку, деловито начал Геннадий. – Это подруга Светки моей. Пусть у тебя побудет, воздухом подышит, молочка попьет, чтоб, значит, ребеночек здоровый родился, – почти кричал он в ухо бабушке.

– Да слышу я, не шуми, – она рассматривала незнакомку. – Пусть хоть сколько живет. Места много. Мне с Яшкой и Машкой веселее.

– Машка – это коза, – пояснил Гена.

– Поди, оголодали с дороги? Счас на стол соберу.

Но Генуся заторопился. – Вы уж без меня.

Лена написала записку: «Мамочка, очень прошу, приезжай. Не волнуйся, у меня все хорошо. Я сказала тебе неправду. К Мише не ездила, но ты ему не звони. Встретимся, все объясню. Возьми войлочные сапожки, купи бананов и грейпфруктов. Записку передаст мой знакомый Гена. Никому ничего не рассказывай, это – опасно. Целую, Лена».

Только теперь она поняла, что никого ближе и роднее матери у нее нет.

– Гена, не говорите ей, что на меня муж напал, и привезите сюда, пожалуйста. – От угощения отказалась.

Бабушка расстелила перину. Усталость, тепло, тишина разморили. Веки сомкнулись. До слуха долетели слова.

– Уж спит, намаялась, сердешная.

– Баб Тань, уехал, не скучайте. – Хлопнула дверь.

Лена тихо, сладко вздохнула. Тусклый свет лампадки золотыми ниточками пробивался сквозь неплотно прикрытые веки. Кот, мурлыча, устроился под боком. Засыпая, увидела большую икону в углу комнаты – лик Богоматери с младенцем на руках. Вспомнила свою. Привиделось, будто ребенок и мать улыбаются ей, и какой-то счастливый, но уставший голос шепчет, – слава Богу, слава Богу.

Глава 17

Передать записку или позвонить Клавдии Петровне Геннадий не смог. Только к вечеру его машину на буксире притащили до кольцевой. Домой попал за полночь. Лишь спустя два дня, набрал нужный номер и прочитал записку Лены.

Клавдия Петровна, сбитая с толку, мало что поняла и стала переспрашивать.

– Мамаша, с ней все путем, ждет вас не дождется. Запишите, как добраться. Можно электричкой, но от станции далеко. Лучше всего машиной. Я бы довез, но мой Волгарик в ремонте. – Отбарабанив адрес, Гена попрощался.

Мать, огорошенная известием, опомнилась и закричала.

– Миша, Миша, Леночка-то жива, здорова, ждет меня.