Оглашенная

Больше баба Таня ничего объяснить не могла. «Сбегала» за «молодой» соседкой. Та действительно оказалась пошустрее, поживее. Рассказала, что два дня тому, кликнули ее.

– Гостья рожать зачала. Я думала Гены жена, он же ее привез. Первый мальчонка вышел, весь, как есть наш, за ним – девчонка – чисто головешка обгорелая, пуще цыганки, – она кинула любопытный взгляд на Дениса.

Клавдия Петровна тоже украдкой глянула на него. Да и Михаил нет, нет, да зыркал на соперника.

Кто потом приезжал, соседка не знала.

– Видела синие Жигули. Только один он укатил, один, верно говорю. Голубки нашей с деточками с ним не было. – Твердила Валентина, подозрительно оглядывая незнакомых мужчин и женщину.

Глава 18

Лена проснулась и сразу не сообразила, где она. Светло. На бревенчатой стене солнечные лучики. Под боком – кот. Вспомнила, погладила крутой бок Яшки. Он замурлыкал, словно маленький моторчик включил. На кровати привольно, под периной уютно, мягко, тепло. Сладко потянулась. Зашевелились дети.

«И вы проснулись, мучители! – Приложила ладонь к животу. Прислушалась. – Угомонились. Что-то не лежится им. Не разродиться бы здесь, чего доброго, – мелькнула тревожная мысль. – Нет, надо до дома продержаться. Когда же Гена маму привезет? Пока не приедут, буду терпеть», – решила полушутя полусерьезно.

Рядом с кроватью на этажерке увидела баночку, накрытую блюдцем.

«Молоко, запах незнакомый». Догадалась – козье. Выпила все с удовольствием.

– Не шумите, злодеи, сейчас и вам молочка достанется. – Толчки в животе стихли. Лена удивилась. – Неужели слышат и понимают?

Дома валялась и валялась бы в постели, а здесь хотелось что-то делать. Но скоро поняла – одного желания мало. Даже на пол сойти было трудно. Внутри словно все опустилось.

«Наверно в машине растрясло. Ничего, пройдет». – Медленно сползла с высокой кровати.

– Уж проснулась, – в проходе показалась баба Таня. Кот сразу прыгнул к ней и начал тереться и гнуть спину. – Ишь, ластиться, а на ночь то убег, где потеплее. К молодой, значит, вона, как. Так вот и мужики все, озорники, – беззвучно засмеялась, глаза заискрились, морщинки сжались. – Молочко-то понравилось? Машка, козичка моя, поднесла. Счас надой никакой, а весной окотится – вдоволь будет. Ты тогда с деточкой приезжай. Обоим полезно.

– Спасибо, только у меня двое будет. – И снова перед глазами возникла иконка, только младенцев в кроватке двое. А рядом будто бы склонилась она сама. Застеснялась. От смущения в жар бросило. Почему? Объяснить не могла и скорее заговорила. – Так вчера устала, даже с Геной не попрощалась. Он ничего передать не велел? Не сказал, когда приедет?

– Нет, поехал себе, а тут снег, вот радость, аккурат, на Казанскую Божью Матерь, Заступницу, пал. Теперь зима славная будет.

– Ой, и правда, – Лена, выглянула в оконце и глазам не поверила. Дорога между домами сахарная, нетронутая. А снежок сыпет и сыпет, хлопья, как перышки. Обрадовалась. – Прямо Новый год! Эй, мучители, снег выпал, – мягко, нежно обратилась к детям. – Молчите, молока напились? Угомонились?

Бабушка хлопотала у стола. Картошек наварила, яиц, огурчики соленые поставила.

– В постельку тебе принесть или сама к столу пойдешь? Исть-то надо за троих.

«Как проснулась, есть совсем не хотелось, а молочка выпила, ледяной водой умылась, походила по избе и засосало под ложечкой». – Подумала Лена и проглотила сразу два вкусных, хрустящих, ароматных огурчика.

– А вот еще грибочков маринованных. Сама то уж не хожу, – жаловалась старушка, – соседка подсобила. Маслятки да волуйчики. Угощайся, свининку, свининку бери, тебе можно, – подвинула тарелку с кусочками мягкого, как масло, розового сала.

– Копченое?

– Не, в шелухе луковой варила. Ишь, дочка, ишь, досыта. Слава Тебе, Господи, слава тебе, Царица Небесная, Заступница наша, всем Святым слава, – крестилась на иконы хозяйка.

Лена с интересом осматривала киот. В центре – большая икона Богоматери. На руках у нее – Иисус Христос. А рядом – Господь. Лик строгий, глаза серьезные. От его взгляда на сердце стало печально, но не тоскливо, а светло, будто тихую задушевную музыку услышала.