Мастер иллюзий

– Почему он сам не приехал? – голос немного окреп.

– Он болен. Не может выйти из дома и почти не разговаривает. Бронхит.

Дверь открылась, и я пешком поднялась на четвертый этаж. Мне не нравятся лифты: в них появляется отвратительное ощущение, что от вас уже ничего не зависит. Не доехав до четвертого этажа, вы застреваете между вторым и третьим, и висите там в полной беспомощности – несколько часов или несколько минут, это уже вопрос личного везения. Или на полпути вы понимаете, что вам совсем не хочется на пятый, но механизм уже запущен, кнопка «стоп» не работает, и никакая сила не поможет вам вернуться назад. Двери неумолимо раскрываются на пятом.

Несомненое премущество уродства – это возможность решать за себя. Пока женщины, рожденные привлекать, с большим или меньшим успехом воюют против воли мужчин и одновременно пытаются навязать им свои собственные желания, я сама выбираю этаж, который мне нужен. Оставьте мне это право, я не прошу слишком многого.

В дверях стояла девушка с растрепанными светлыми волосами. Они спадали ей на лицо и прилипали к щекам, перемазанным синей тушью. Вчера утром она же рыдала у проходной издательства. Ее кожа была очень светлой, ее лицо – тонким и восхитительно нежным. Какой же должна быть та, ради которой мистик оставил эту?

– Здравствуйте, – вежливо сказала я. – Меня зовут Анжелика.

Она подняла на меня свои покрасневшие глаза. В них мелькнуло удивление, но жизнь не остановилась. Вторая Катя слишком занята собой, чтобы обращать внимание на других. Она не заметила меня вчера и, по большому счету, не замечает сегодня. Я же, в отличие от нее, замечаю все вокруг: ведь на свете нет ни мужчины, ни ребенка, которые помешали мне ясно видеть происходящее.

– Проходите, – сказала Катя и всхлипнула.

Маленькая темная прихожая. Старая вешалка и шкаф без дверцы. Мне хватило одного взгляда, чтобы понять: это всего лишь съемная квартира, из которой Кате номер два, скорее всего, придется выехать после непростой истории с писателем.

– Зачем он просил вас приехать? Он хочет что-то передать?

– Нет.

– Тогда зачем? Что ему нужно? Убедиться, что мне без него плохо? – ее глаза стали влажными, но даже мне было понятно, что в душе женщины, рожденной привлекать, затеплилась надежда. А значит, с этим надо было заканчивать как можно скорее.

– Ему от вас ничего не нужно, Катя. Я вас обманула. У него нет никакого бронхита. Ему безразлично, плохо вам без него или хорошо. Он даже не знает, что я здесь. Я приехала для того, чтобы с вами договориться. Если вам нужны деньги, я сделаю так, что вы их получите.

Я посмотрела ей прямо в лицо и не отвела взгляда, когда она отшатнулась в сторону. Я не стала извиняться, когда она побледнела и прислонилась спиной к стене.

– Мне не нужны его деньги.

Должна признаться, что мне и раньше встречались женщины, которые легко переходили от самой радужной надежды к полному презрению. Но никто еще не делал этого так быстро.

– Зря, – сказала я, и мой голос прозвучал глухо и бесстрастно.

– Пусть ими подавится!

– Зря. Но это всего лишь мое мнение.

– Пусть подавится! Если он думает, что сможет меня купить…

Катины покрасневшие глаза превратились в щелки, а нежные ладони крепко сжались в кулаки.

– Катя, он об этом не думает, – тихо сказала я.

И в ту же секунду ее глаза раскрылись так широко, как будто она впервые меня увидела.

– Как вы можете все это говорить? Он сожрал меня, и вас сожрет, можете не сомневаться!

Я грустно улыбнулась. Впрочем, это слишком громко сказано. Я не умею по-настоящему улыбаться. Мой рот кривится, показывая неровные мелкие зубы, но назвать это улыбкой может только кто-то, очень ко мне расположенный.

– Вам не кажется, что для еды он мог бы выбрать вместо меня кого-нибудь более аппетитного?

Она усмехнулась, и стало понятно, что самое сложное позади. Я не вызываю ничего, кроме жалости, даже у отвергнутых любовниц. И это еще одно из несомненных преимуществ, которое дает женщине уродство.

2

Только увидев их втроем, я поняла, насколько точными оказались слова первой Кати.

День был теплый и ясный, и все трое стояли посреди просторной гостиной Козакова, залитые прозрачным солнечным светом. В ней не было ничего, кроме светлого дивана, двух кресел и книг, сложенных стопками вдоль стен. Мистик, одетый в легкую рубашку и широкие брюки, обнимал за плечи настоящую змею – черноволосую высокую женщину. Ее гладкие блестящие волосы струились вдоль гибкой спины. Изогнувшись в талии, она прильнула к нему и прикрыла глаза. Змея – лучше и не скажешь – сексуальная, загадочная, опасная. За такую женщину можно отдать десяток заплаканных Кать разного возраста и впоследствии ни разу не пожалеть об этом.

Чуть дальше, у кресла стоял невысокий, коротко стриженный мужчина с мелкими чертами лица и глазами, острыми, как бритвы. Гад, но порядочный, – в этом тоже не может быть никаких сомнений. Он широко улыбался.

– Знакомьтесь, дорогие мои, – Анжелика, – нараспев произнес мистик. – А это Иринушка, моя муза. И Борис, мой друг и соратник.

Наверняка мой приход был подготовлен, а потому жизнь не остановилась.

Мне редко приходится встречать женщин, которые смотрят на меня без жалости, или хотя бы без сочувствия, но Змея оказалась одной из них. Она сверкнула черными глазищами сквозь полуприкрытые веки, и этом взгляде не было ни капли сострадания. Наверняка в другое время и в другом месте она могла бы нежно свернуться колечком у огня. Но сейчас она обвилась вокруг мистика, и это не предвещало ничего хорошего для той, которая захотела бы на него посягнуть. К счастью, и в этом случае тот, кто все это придумал, заранее позаботился обо мне.

– Здравствуйте, – сказала я.

Змея не произнесла ни слова.

Порядочный гад чуть склонил голову в знак приветствия.

– Анжелика! Подумать только, вы приехали вовремя! – воскликнул он, приложив руку к сердцу. По его насмешливой интонации сложно было сказать, задал ли он вопрос или просто констатировал факт.

– Я приехала вовремя. Что в этом странного?

– Я ни разу не встречал женщины, которая появлялась бы тогда, когда обещала, и там, где обещала. Может, вы и не женщина вовсе? – Борис довольно усмехнулся.

Я не улыбнулась ему в ответ. У меня есть свои недостатки, но привычка опаздывать не входит в их число. Я могу появиться некстати или невовремя. Могу позвонить в дверь, когда меня совсем не ждут, но опоздать – такого еще не было.

– Могу я предложить вам чаю? – спросил мистик.

Продолжая обнимать свою Змею, он внимательно изучал меня без малейшего стеснения.

– Не предлагайте. Не будем терять времени.

– Настоящий профессиональный секретарь не теряет времени даром?

– Я не секретарь. Я персональный помощник.

Козаков едва заметно усмехнулся, и хитрая искорка в его глазах вспыхнула и сразу же погасла.

– Я помню. Вы мне уже говорили. Вы не хотите пить чай, так чем же вы хотите со мной заняться?

Можно было бы подумать, что Змея его укусит. Но она всего лишь фыркнула, гибко отстранилась от мистика и плавно вышла на кухню. Когда она двигалась, ее спина оставалась идеально ровной, но при этом казалось, что эта Иринушка может в любой момент и без малейших усилий сложиться в тугое колесо.

– Чем же вы хотите заняться, Анжелика? – повторил Козаков.