Не забывай мою любовь

Оба поморщились от ее слов.

Каро резко к нему повернулась:

– О, пожалуйста, давай не будем этого делать.

– Чего не делать?

– Придираться друг к другу.

– Согласен.

Протянув руку, Каро дотронулась до его предплечья. Ей всегда хотелось касаться его. Сквозь тонкую шерстяную ткань пиджака она почувствовала крепкую руку. Как это знакомо…

– Отлично выглядишь, Джек. Действительно отлично. Я рада.

– Рада?

– Конечно. – Она сильнее сжала ему руку. – Я всегда желала тебе счастья.

– Ну, это не совсем правда, хотя… неужели это так, а, Каро?

Она убрала руку.

– Мое счастье было менее важно для тебя, чем твоя карьера.

Каро поджала губы и кивнула:

– Значит, ты до сих пор меня обвиняешь.

– Да, – без колебаний ответил он. – И очень сильно.

Она заставила себя рассмеяться:

– Честности нам никогда было не занимать. – Хотя несправедливость обвинения больно ударила. – Почему тебе нужно меня видеть?

– Смерть твоего отца… Прими мои соболезнования.

Она молча кивнула. Слезы жгли глаза. Нелепо со стороны Джека соболезновать ей. Зачем он притворяется, ведь знает, что ее отношения с отцом были более чем прохладными и напряженными?

– Ты по нему скучаешь?

Вопрос Джека ее удивил.

– Я скучаю по… образу отца. – Она не говорила этого ни одной живой душе. – Сейчас, когда он умер, уже нет шанса, что наши отношения можно исправить, что наши разногласия утрясутся. – Она подняла подбородок. – Я и не догадывалась, что все еще лелеяла подобные мечты. Пока он не умер, не догадывалась.

На секунду голубые глаза смягчились, а ей показалось, что солнце греет с небывалым для второй половины дня жаром.

– Мне очень жаль, если это так, – сказал он.

Каро отвела взгляд… и в воздухе снова похолодало.

– Спасибо.

Эти двое мужчин в ее жизни имели одну общую черту: неспособность к компромиссу. Ей не следует об этом забывать.

– Итак, ты узнал о смерти моего отца, и что?

Он произнес следующую фразу очень отчетливо, как бы взвешивая каждое слово:

– Это заставило меня подумать о том, что надо поставить точку.

Каро скривилась и взмахнула руками, словно отражала возможный удар.

– Ради бога, Каро! Что тебя так удивило?

Он говорит о разводе, и это не должно ее потрясти. Но хотелось выть. Спрятанная глубоко внутри, в тайнике, боль вышла наружу.

– Ты не собираешься упасть в обморок?

Он сказал это со злостью, от чего она выпрямилась, подняла подбородок и твердо произнесла:

– Не надейся.

Дышать все равно было трудно. У нее ведь были слабые надежды на примирение не только с отцом, но и с Джеком.

Но откуда такой оптимизм? Чем скорее распрощаться с этими надеждами, тем лучше. Она больше ни за что не отдаст этому человеку свои чувства, свою любовь.

– Прости меня. Погода подействовала. К тому же мы вчера прочитали отцовское завещание. Все это было… крайне неприятно.

Он потер подбородок и уже без злости произнес:

– Это ты меня прости. Если бы я знал, то подождал бы еще какое-то время. И я нашел бы более подходящее место для разговора, чем Вестминстерский мост.

– Ты заходил в мою квартиру?

Он кивнул.

– Я собирался сесть в метро, чтобы доехать до «Бонд-стрит». – Это была ближайшая станция до места ее работы. – Но…

– Но Юбилейная линия закрыта из-за подозрительного пакета на станции «Грин-парк», – закончила она. Именно поэтому она пошла пешком. И еще чтобы побыть на воздухе. – Я иду к себе на квартиру. Можем пойти вместе. Или ты предпочитаешь взять такси?

* * *

Джек подозвал проезжавшее такси и быстро усадил ее туда, пока автомобилисты на мосту не начали сигналить.

Каро дала водителю свой адрес и стала смотреть в боковое окно. Джек смотрел в окно на своей стороне, но что там мелькало, он не замечал. Перед глазами стояла Каро, та Каро, какой он в первый раз ее увидел. Он помнил, как на него тут же нахлынуло желание поцеловать ее.

Джек стиснул зубы и бросил на нее взгляд. Она изменилась.