100 великих мистификаций

100 великих мистификаций
Марианна Юрьевна Сорвина

100 великих (Вече)
Нас с детства окружают загадки. История, наука и культура полны необъяснимого и таинственного. Несколько сотен лет любознательное человечество спорит из-за того, кем в действительности был Уильям Шекспир и что произошло с его Кристофером Марло, был ли отравлен Моцарт и что написано в таинственном «манускрипте Войнича». Не успев разобраться с земными загадками, люди пытаются разрешить еще и небесные, потусторонние – круги на полях, водовороты в океане, неопознанные объекты в небе. Что это – результат чьего-то розыгрыша или окружающая нас еще не познанная реальность?

Иногда чей-то коварный обман становится поворотным моментом политической истории, умелой провокацией, имеющей далеко не благородные цели. Что побуждает людей к мистификации и чего в ней больше – творческого задора и нереализованного мастерства или желания манипулировать общественным мнением?

По-видимому, для определенной категории людей авантюрного склада обман открывает путь к деньгам, славе, мести или власти.

Марианна Юрьевна Сорвина

100 великих мистификаций

© Сорвина М. Ю., 2017

© ООО «Издательство «Вече», 2017

© ООО «Издательство «Вече», электронная версия, 2017

Наука или фантастика?

Это, пожалуй, самый удивительный вид мистификаций. Некоторые из них кажутся совершенно неправдоподобными и противоречащими всем научным законам, однако именно такие истории собирают наибольшее количество сторонников.

Однако не все так безобидно в этом мире. Холодный, изобретательный ум способен на хитрые инсценировки и обманы ради осуществления своих корыстных или тщеславных целей. Получение премии или страховки, мания величия приводят к научным фальсификациям, которые подвергаются разоблачению лишь спустя годы, а иные не раскрыты до сих пор.

Другие истории выглядят невинно и зачастую вызваны только стремлением проникнуть в неизвестное, неизученное. Такие мистификации привлекают и детей, и взрослых. Даже самые известные люди мира порой хотят верить в чудеса. Сэр Артур Конан Дойл, например, в отличие от своего героя, великого сыщика-скептика, состоял в спиритических обществах, интересовался мистикой, сказочными мирами и подводными чудовищами. А президент Гарри Трумэн был искренне уверен, что драматическая «история ванн» в США имеет какой-то скрытый, важный для развития общества смысл. Есть в этой жажде чудес и своя ирония, и свое вполне серьезное объяснение: мы не все еще знаем на собственной планете, не говоря уже о других галактиках. Поэтому дискуссия «космических» 1960-х на тему «Есть ли жизнь на Марсе?» не выглядит нелепой.

Философ Иммануил Кант сказал, что мир непознаваем. При всем уважении к великому мыслителю люди подсознательно считают иначе. Им с каждым новым шагом в области познания кажется, что до абсолютной истины рукой подать, достаточно лишь отворить эту дверь в неизвестность.

Маленькие девочки и большая тайна

Не раз уже приходилось отмечать, что начало XX века сильно отличается от него самого – это фактически доживание века XIX, с его романтикой и сентиментальностью, дамскими салонами и детскими секретами. Ощущения эти были столь живучи в обществе, что могли свести с ума вполне здравомыслящих людей, о которых уже говорилось ранее. Эти люди, высоколобые мужи, учёные, писатели, искренне верили в то, что сейчас может показаться детской забавой.

Одним из таких взрослых серьезных людей оказался и писатель сэр Артур Конан Дойл, поверивший двум девочкам, которые придумали одну из самых замечательных историй на свете. «Алиса в Стране чудес» была уже написана Чарльзом Доджсоном, называвшим себя Кэрроллом. Но британцам хотелось чудес настоящих, а в наличие фей они верили особо: феи стали такой же частью британского фольклора, как и тролли для скандинавов.

Надо заметить, история эта даже несколько запоздала. Не в начале века, а в 1917 и 1921 годах 16-летняя Элси Райт и ее 10-летняя двоюродная сестра Френсис Гриффитс устроили фотосессию с участием представителей потустороннего мира. Современные подростки назвали бы это сэлфи.

Деревня Коттингли, в которой происходили столь удивительные события, была обычным английским захолустьем, милым и бесхитростным, но наделенным буйной природой. Через огромный лесопарк протекал ручей, возле которого часто играли девочки. Но перед концом Первой мировой войны несовершеннолетняя Элси уже обладала немалым профессиональным опытом: она освоила самый консервативный и кастовый род деятельности – фотографию. Даже в более поздние времена фотографы не торопились пускать в свое общество новичков, а в начале XX века это казалось и вовсе удивительным: 14-летняя девочка получила поручение администрации колледжа фотографировать вернувшихся с фронта солдат и делать с ними коллажи. Впрочем, в те времена даже будущая королева Елизавета водила военный грузовик. За три года Элси научилась обращаться с фотокамерой, а потом появилось несколько снимков с изящными маленькими феями. На первой фотографии была Френсис в окружении хоровода фей. Отец Элси, проявлявший пластинку, увидел на ней размытые контуры и вначале решил, что это птицы. Но когда изображение стало четче, он понял, что это маленькие фигурки каких-то существ. Решив, что девочки вырезали их из бумаги, он обыскал всё в поисках инструментов и обрезков, но ничего не нашел. В октябре было сделано еще одно фото – с гномом. Мать Френсис дарила фотографии своим знакомым. Мать Элси посещала теософское общество и всем рассказывала о феях. Руководитель общества передал фотографии в лондонский журнал «Strand Magazine», и дальше история приобрела необратимый характер.

Френсис в окружении хоровода фей

Миф создавался по всем правилам: девочки сообщали близким кое-какую информацию, но напускали тумана и обязательно что-то недоговаривали, как будто скрывали. Даже их родители слышали постоянно уклончивые ответы. Но Френсис писала Джоанне Парвин 9 сентября 1918 года довольно необычное письмо, в котором повседневность была тщательно перемешана с удивительными деталями:

«Дорогая моя Джо, надеюсь, у тебя там всё хорошо. Приходится писать тебе новое письмо, одно, уже готовое, я потеряла или куда-то засунула. Посылаю тебе две фотографии со мной, на первой – я в купальнике, это снимал дядя Артур у нас во дворе, на второй – я же с феями у ручья, эту снимала Элси. Мы с Элси очень подружились с феями, что живут у ручья».

Это производит впечатление: чтобы мистификация выглядела убедительно, выдуманное надо перемежать реальными моментами.

Позднее девочка говорила, что феи кажутся ей порождением какого-то музыкального звука, видового изображения, вызванного звучанием в ушах. Интересное замечание, если учесть, что она ничего не знала ни о децибелах, ни о галлюцинациях, порожденных звуками. Кроме того, парк, расположенный за деревней Коттингли, выходил на ручей, а утренний туман, вызванный испарением воды, порой делает видимыми любые чудеса.

Пять фотографий с изображением девочек и маленького народца, в обществе которого они оказались, наделали много шума. В 1922 году появилась книга Конан Дойла «Явление фей», в которой он заявлял, что не видит ничего странного в существовании маленького народа, ведущего свою жизнь параллельно нам и невидимого из-за различия в вибрациях. По словам писателя, увлеченного спиритизмом, человек, наделенный способностью воспринимать магнитное сияние, получает возможность видеть существа, которые его излучают, и даже общаться с ними. Это своего рода паранормальные способности, выделение эктоплазмы. Конец способностям приходит в пору созревания, и человек утрачивает возможность проникать в потусторонние миры. Действительно, после 1921 года Френсис и Элси больше ничего не видели, феи покинули их. Они стала обычными девушками, вышли замуж, завели детей и покинули этот мир в почтенном возрасте в 1986 и 1988 годах.

Конан Дойлу никто не верил. «Общество по изучению психики», членом которого он являлся, объявило все это его частным мнением. Надо заметить, что писатель тоже не сразу кинулся отстаивать подлинность снимков. Он встретился… с Гарри Гудини, иллюзионистом и еще бо?льшим мистификатором, который обожал обманывать других, но и разоблачать всех прочих обманщиков. Иллюзионист лишь пожал плечами.

Самое интересное, что всю эту мистификацию подстроили вовсе не родители. Отец Элси Артур Райт был механиком и вполне мог ради популярности и денег организовать подобную съемку. Но, предоставив фото репортерам, он отказался от денег и выразил скепсис. Сами девочки тоже были не рады обрушившейся на них славе. Элси даже уехала в Америку, чтобы избавиться от внимания репортеров. Никто из них не пользовался пришедшей к ним славой.

Позднее были сделаны еще три снимка, на пластинках, специально помеченных для выявления подлога. Но никакого подлога не случилось, а изображения фей, хотя и несколько размытые, вновь взволновали общество. Тем более что на этих снимках было ясно видно, что фигурки находятся в движении, а не являются куклами или муляжом.

Что это было? Желание сказки и вера в Санта-Клауса или единственное доказательство того, что сказки – вовсе не порождение фантазии? Мы ведь знаем, что некогда на земле жили драконы, единороги и волшебники, способные творить чудеса.

Позднее, уже в 1980-х годах, Элси и Френсис признавались, что нарисовали фей и прикрепили с помощью шляпных булавок, а гномика вылепили из глины, но девочкам так верили взрослые люди, включая великого Конан Дойла, что им просто невозможно было признаться.

Окончательное разоблачение поступило от сотрудника НАСА Роберта Шиффера, специалиста по обработке фотографий астероидов и планет. Он взялся за проверку фотографий из Коттингли в 1990-х годах. Шиффер заявил, что фигурки фей двумерны, а гном – раскрашенная статуэтка. Пятая фотография была результатом двойной экспозиции, то есть фотографической ошибкой, которая убедила даже самих девочек.

Ныне оригиналы фотопластинок и письма девочек хранятся в Лидском университете. Фотокамеры и пять фотографий в конце концов были проданы Джеймсу Кроули, который намеревался в 1998 году продать их на аукционе «Кристи». Но потом он передал все это Национальному музею средств массовой информации в Брадфорде.

Таинственный манускрипт Войнича

В XV веке появился некий манускрипт с медицинскими сведениями, впоследствии получивший название «Рукопись Войнича» по имени своего обладателя.

Страница манускрипта Войнича

Интерес к этому документу подогревался еще и тем, что он был написан неизвестным автором на неизвестном языке с использованием неизвестного алфавита. Химик Г. Ходжинс из Аризонского университета подверг пергамент анализу и установил, что он был сделан в 1404–1438 годах.

Владельцем рукописи считался антиквар Вильфрид Войнич, купивший ее в 1912 году. Однако не все так просто с этим владением: попытки отследить путь рукописи приводят к очередным загадкам. По рассказу Войнича, он купил манускрипт в 1912 году в одном из иезуитских владений к югу от Рима. Иезуиты собирали деньги на ремонт имения, распродавая некоторые экземпляры своей библиотеки. Они продали Войничу несколько книг с условием никогда не разглашать имени продавца. Это обещание он выполнил.

История рукописи крайне запутана, но цепочка выстраивается следующим образом. Первоначально она принадлежала королю Рудольфу I, точнее – его придворному фармацевту Якобу Хорчицки (его фамилия значится на одной из первых страниц). Король считал ее автором алхимика Роджера Бэкона. Кстати, того самого, который сказал: «Тот, кто пишет о тайнах языком, доступным каждому, – опасный безумец!» Вот почему в рукописи ничего нельзя прочесть. Но ведь хочется же!

От Хорчицки манускрипт попал в руки его друга – чешского алхимика Георга Бареша, жившего в Праге в начале XVII века. Узнав, что известный ученый Атанасиус Кирхер опубликовал коптский словарь и расшифровал египетские иероглифы, любознательный Бареш скопировал часть рукописи и в 1639 году дважды послал этот образец Кирхеру с просьбой о помощи. Если учесть, что именно Кирхер был одним из самых известных выдумщиков и мистификаторов, сочинившим «Оду Пиндара», то ситуация вырисовывается забавная. Даже Кирхер не мог помочь в расшифровке, но положил глаз на таинственную книгу, сулившую много новых открытий и мистификаций. Он предложил Барешу продать ее. Тот книгу не понимал, но продавать отказался. После смерти Бареша она перешла к ректору Пражского университета Иоганну Марци. Его письмо все тому же Кирхеру с той же просьбой, но датированное уже 1666 годом было приложено к книге. Дальше она попала вместе с остальной перепиской Кирхера в библиотеку Римской коллегии (Григорианский университет) и оставалась там, пока войска Виктора Эммануила II не захватили город в 1870 году. Папское государство было присоединено к Италии. Новые власти конфисковали у церкви большое количество имущества, в том числе библиотеку. Сотрудники библиотеки в спешке разбирали книги по домам, чтобы они не попали в руки новой власти. Так рукопись Войнича попала в имение иезуитов. Об этом свидетельствует и помещенный в книге экслибрис Нетруса Беке – в то время главы иезуитского ордена.

После смерти британского антиквара, а до этого – литовского революционера Вильфрида Войнича книга оказалась у его вдовы – знаменитой писательницы Этель Лилиан Войнич, которую все знают по роману «Овод». В 1959 году букинист Ханс Краус приобрел у нее рукопись за 24 500 долларов и в 1969 году подарил ее библиотеке редких книг «Бейнеке» Йельского университета, где она и хранится до сих пор. Книгу стали называть «рукопись Войнича», тем более что означенный владелец утаил имена предыдущих обладателей.

В книге было около 240 страниц на пергаменте. На обложке не содержалось никаких надписей или рисунков. Размеры страницы – 16,2?23,5 см, толщина книги – 5 см. Пробелы в нумерации страниц, которая была произведена позже написания книги, указывали на то, что некоторые страницы затерялись до того, как она попала в руки Вильфрида Войнича. Вначале она содержала не менее 272 страниц. Текст был написан гусиным пером. Чернила составлены на основе железистых соединений галловой кислоты, ими же были выполнены рисунки. Кроме того, иллюстрации были раскрашены цветными красками уже после написания книги.

Самым загадочным представлялся язык книги. Криптологам удалось установить лишь одно: текст написан слева направо, что характерно для европейского письма. Длинные секции были разделены на параграфы, иногда с отметкой начала абзаца на левом поле. В рукописи не существовало обычной пунктуации. Почерк писавшего этот манускрипт был устойчив и четок, как если бы алфавит был привычен этому человеку и он понимал, что именно пишет. В книге содержалось более 170 тысяч знаков, отделенных друг от друга узкими пробелами. Большинство знаков были написаны одним или двумя движениями пера, как это бывает при обычном письме. Также криптологи пришли к заключению, что весь текст написан алфавитом, состоящим из 20–30 букв. Исключение составляли лишь несколько десятков особых знаков, каждый из которых появлялся в книге не более 1–2 раз. Были это профессиональные пометки врача или некая нумерация, подобная римским цифрам?

Более широкие пробелы делили текст примерно на 35 тысяч «слов» различной длины. Похоже, они подчинялись фонетическим или орфографическим правилам. Некоторые знаки должны были появиться в каждом слове (как гласные в английском языке); некоторые знаки никогда не следовали за другими (вспомним – жи-ши пиши с буквой «и»); некоторые могли удваиваться в слове (как два «н» в слове «старинный»); некоторые никогда не удваивались (как, например, «щ» или «х»).

Частотным анализом текста занимались в 1976 году Уильям Беннет, Жак Гай и Жорж Селфи. Структурой – Габриель Ландини. Структура оказалась характерной для естественных языков: повторяемость слов соответствовала закону Ципфа, а информационная энтропия (около десяти битов на слово) была такая же, как у латинского и английского языков. Некоторые слова появлялись только в отдельных разделах книги или только на нескольких страницах; некоторые повторялись во всем тексте. Среди примерно сотни подписей к иллюстрациям повторов было очень мало. В «ботаническом» разделе первое слово каждой страницы встречалось только на этой странице и, возможно, являлось названием растения.

Пергамент содержал иллюстрации, и на одной из них был изображен город с крепостью и зубчатыми стенами, похожий на итальянский. Криптологи долго изучали документ, но не смогли расшифровать. Предполагали даже, что это искусственный язык или непонятно искаженный язык какой-то из европейских стран.

Потом появилась новая версия: рукопись – мистификация. Почему бы не предположить, что ее автор был провинциальным знахарем и составил этот безумный текст, чтобы придать себе значимости в глазах малообразованных клиентов.

Книга состояла из 6 разделов. В ботаническом разделе на каждой странице находилось изображение одного или двух растений и несколько абзацев текста – манера, обычная для европейских травников.

Астрономический раздел содержал круглые диаграммы, некоторые из них изображали Луну, Солнце и звезды. Одна серия из 12 диаграмм представляла символы зодиакальных созвездий (две рыбы для Рыб, бык для Тельца и т. д.). Каждый символ был окружен тридцатью фигурками женщин с надписанной звездой в руках.

Биологический раздел представлял собой плотный неразрывный текст, обтекающий изображения тел обнаженных женщин, купающихся в прудах или протоках. Протоки соединял скрупулезно продуманный трубопровод, «трубы» которого принимали форму органов тела. У некоторых женщин на головах были короны.