Изумрудная книга

Изумрудная книга
Керстин Гир

Таймлесс #3
Что делать, если твое сердце разбито, а чувства растоптаны? Часами болтать по телефону с лучшей подругой? Есть шоколад и валяться в кровати, обливаясь слезами? Как жаль, что у Гвендолин совершенно нет на это времени. А все потому, что на семнадцатом году жизни у нее совершенно случайно обнаружился ген путешественника во времени. Голова идет кругом: хронограф, круг крови, Тайна Двенадцати, все эти балы, суаре, схватки и путешествия по темным лабиринтам прошлого, а теперь еще кто-то за ней охотится, и единственное, о чем ей действительно стоит думать, так это о том, чтобы выжить! Все нити ведут в прошлое, к таинственному графу Сен-Жермену, который ведет опасную игру, чтобы заполучить источник вечной жизни. А тут разбитое сердце!

Гидеон, кто же ты – друг или враг? Что значат твои признания в любви – шутка, разыгранный как по нотам план графа или все же настоящее чувство? Разгадать все тайны Гвендолин помогут ее верные друзья. Добро пожаловать в мир путешественников во времени, приключения начинаются.

Керстин Гир

Изумрудная книга

Для марципановых девочек всего мира.

(Для всех-всех марципановых девочек.

Не важно, четырнадцать им лет или сорок один,

ведь чувствуют они себя абсолютно одинаково.)

Надежда – штучка с перьями —

В душе моей поёт —

Без слов одну мелодию

Твердить не устаёт…

    Эмили Дикинсон (пер. Б.Львова)

Пролог

Белгравия, Лондон

3 июля 1912

– На этом месте останется довольно уродливый шрам, – заметил доктор, не поднимая головы.

Пол криво усмехнулся.

– Как бы там ни было, лучше шрам, чем ампутация, которую напророчила мне мисс Пугливица.

– Очень смешно! – хмыкнула Люси. – Никакая я не Пугливица, это всё ты… господин Непростительно-Легкомысленный, хватит шутить! Ты сам не хуже меня знаешь, как легко инфекция попадает в такие раны, а потом вообще чудо, если останешься в живых в этом-то времени – никаких тебе антибиотиков, а доктора все сплошные невежды!

– Спасибо за комплимент, – отозвался доктор, нанося при этом ещё какую-то коричневатую мазь на только что зашитую рану. Пекла эта мазь невыносимо, Пол еле-еле подавил гримасу боли. Он надеялся лишь, что на роскошной кушетке леди Тилни не осталось пятен.

– Вы тут ни при чём, – Пол заметил, что Люси изо всех сил старалась быть приветливой, даже изобразила что-то вроде улыбки. Улыбка получилась довольно мрачной, но главное ведь – это попытка, в такой ситуации засчитывается даже она. – Я уверена, вы стараетесь работать как можно лучше.

– Доктор Гаррисон, он не только работает как можно лучше, он просто лучший, – уверила леди Тилни.

– И единственный…, – пробормотал Пол. Он почувствовал вдруг невероятную усталость. В сладковатом напитке, который Пол выпил по настоянию доктора, наверняка было снотворное.

– Прежде всего, самый молчаливый, – добавил доктор Гаррисон. На руку Пола легла белоснежная повязка. – И, честно говоря, мне слабо верится, что через восемьдесят лет изобретут какой-нибудь новый способ лечения таких вот ножевых ранений.

Люси глубоко вздохнула, и Пол уже представил себе, что за этим последует. Из её высоко подобранной причёски выбился локон, и она лихо заправила его за ухо. – Ну, в сущности, не то, чтобы, но если бактерии… это единственные организмы, которые…

– Люси, перестань! – прервал её Пол. – Уж доктор Гаррисон точно знает, что такое бактерии!

Рана всё ещё ужасно пекла, к тому же, он чувствовал себя таким разбитым и уставшим, что ему хотелось лишь одного – закрыть глаза и ненадолго вздремнуть. Но его замечание распалило Люси ещё больше. И хотя её глаза неистово сверкали, в них на самом деле таилась лишь забота, и – даже хуже – страх, это он знал точно. Ради Люси он изо всех сил старался не выдать, насколько непослушным стало его тело, и как он растерян. Поэтому Пол продолжал настаивать:

– Мы же не в Средневековье, а в двадцатом веке, веке потрясающих открытий. Кардиограмма – это уже вчерашний день, несколько лет уже известен возбудитель сифилиса и даже методы его лечения.

– Кажется, кто-то хорошо готовился к урокам тайноведенья, – у Люси был такой вид, будто она вот-вот взорвётся, – как мило, однако!

– А ещё в прошлом году Мария Кюри получила нобелевскую премию по химии, – подсыпал перцу доктор Гаррисон.

– И что же они ещё не успели изобрести? Атомную бомбу?

– Иногда я просто удивляюсь твоей необразованности. Мария Кюри открыла радиоатив…

– Да заткнись уже! – Люси скрестила руки на груди и гневно уставилась на него. Осуждающего взгляда леди Тилни она не заметила. – Знаешь что, оставь-ка при себе эти заумные доклады! Ты! Ведь! Мог! Погибнуть! Ты мне можешь объяснить, так бы я справилась без тебя с таким несчастьем? – тут голос её сорвался. – И как бы я вообще жила без тебя?

– Мне больно это слышать, принцесса, – она не могла даже представить, насколько ему действительно было больно в эту минуту.

– Ну да, – выдохнула Люси. – Только не надо смотреть на меня таким вот взглядом преданной собаки.

– Размышлять о том, чего не случилось, совершенно излишне, дитя моё, – покачивая головой, заметила леди Тилни, пока доктор Гаррисон упаковывал инструменты обратно в саквояж. – Всё закончилось хорошо. Пол настоящий везунчик.

– Ему повезло лишь потому, что всё могло закончиться ещё хуже, но это вовсе не означает, что всё замечательно! – закричала Люси. – Ничего не получилось, ровным счётом ничего! – глаза её наполнились слезами, сердце Пола чуть не разорвалось. – Мы здесь уже три месяца и ещё ничего не добились, ничего из того, что планировали, даже наоборот – мы всё только ухудшили! Наконец-то в руках у нас были это проклятые документы, и Пол просто отдал их!

– Да, это было, наверное, немного поспешным решением, – он опустил голову на подушку. – Но в тот момент у меня появилось чувство, что я совершаю правильный поступок, – а всё потому, что Пол почувствовал тогда дыхание смерти, она была где-то совсем близко. Ещё чуть-чуть и лорд Алестер отправил бы его на тот свет одним взмахом шпаги. Но Люси он этого никогда не расскажет.

– Если бы Гидеон был на нашей стороне, у нас был бы шанс. Как только он прочтёт документы, ему станет ясно, о чём речь. Я надеюсь.

– Но мы же сами не до конца понимаем, что там, в этих записях! Может, они зашифрованы или… ах, разве ты вообще знаешь, что ты тогда передал Гидеону, – сказала Люси. – Лорд Алестер мог всучить тебе что угодно: старые счета, любовные письма, пустые листы…

Полу и самому давно уже пришла в голову эта мысль, но что случилось, то случилось.

– Иногда нужно всё-таки доверять окружающим тебя людям, – пробормотал он. В тот момент Полу хотелось лишь одного – чтобы это высказывание можно было применить и к нему самому. Мало того, что лорд мог передать Гидеону поддельные документы, – этот парень вполне мог бы отнести их прямиком графу Сен-Жермену. Это значило бы свести на нет единственную их победу. Но Гидеон сказал тогда, что любит Гвендолин, и его голос был каким-то… убедительным, что ли.

– Он обещал мне, – хотел сказать Пол, но с его губ сорвался лишь невнятный шёпот. К тому же, это неправда, ведь ответ Гидеона он уже не успел услышать.

– Какая глупая идея, сотрудничать с Флорентийским Альянсом, – сквозь пелену до него донеслись слова Люси. Веки его опустились. Что бы там не подсыпал ему доктор Гаррисон, действовало это средство на удивление быстро.

– Знаю, да-да, я знаю, – продолжала Люси, – это была моя глупая идея. Мы должны были взяться за дело самостоятельно.

– Но вы же не убийцы, дитя моё, – сказала леди Тилни.

– С точки зрения морали, какая, собственно, разница, убил ли ты кого-то сам или дал указание кому-нибудь другому сделать это за тебя? – Люси тяжело вздохнула.