Ярость валькирии

– Не волнуйтесь, пожалуйста! – вмешался Первородов. – Вы в больнице, в полной безопасности, никто вам не угрожает. Попробуйте рассказать о том, что помните.

Женщина перевела взгляд на врача и затем тихо, с натужными хрипами в горле произнесла:

– Я… работаю диспетчером… на железной дороге. Домой шла со смены… Темно уже было и скользко… Фонари не горели во дворе, я под ноги смотрела, чтобы не упасть… А потом… Потом… Он напал.

– Нападавший что-нибудь говорил? Кричал? – быстро спросил Кирилл.

– Ни слова! Я даже не поняла, когда он в первый раз ударил. Почувствовала, как щеку обожгло, и тут увидела, что он рукой взмахнул…

Пострадавшая закашлялась и, с трудом отдышавшись, произнесла:

– Я упала на спину, хотела лицо закрыть… А он… Он опять ударил, по рукам…

Лицо женщины дернулось под бинтами, губы скривились, и она беззвучно заплакала. Чувствуя себя чуть ли не живодером, Кирилл осторожно погладил ее по руке.

– Ну, ну, успокойтесь, – мягко сказал он. – Самое страшное позади! Все теперь хорошо! Вы заметили какие-нибудь приметы? Как он выглядел, этот нападавший?

«Самое страшное как раз впереди! – подумал он с отчаянием. – В ее жизни уже ничего хорошего не будет, это ж ясно! В оставшиеся годы станет прятать лицо от людей, отворачиваться от фотографов и, возможно, даже на свадьбе своего ребенка, если таковой есть, постарается остаться за кадром».

Не подозревая о его мыслях, женщина всхлипнула и ответила:

– Темно было! Все очень быстро! Одно помню, огромный. И пуховик черный, с опушкой меховой…

«Уже кое-что», – подумал Кирилл и снова спросил:

– Он не пытался вас ограбить? Вырвать сумку?

– Не знаю! Не помню! Я сразу упала… И лицо… Господи боже мой! Что у меня с лицом?

Теперь она разрыдалась всерьез, и доктор Первородов, маячивший за спиной майора, решительно шагнул вперед и резко произнес:

– Хватит на сегодня! Больная нуждается в покое!

– Извините! До свидания! – неловко попрощался Кирилл и поднялся со стула.

Женщина не ответила.

Кирилл вышел из палаты и внезапно остановился на пороге. Хирург налетел сзади, от неожиданности схватил за плечо.

– Что еще? – Голос доктора прозвучал недовольно.

– Владимир Владимирович, позвольте узнать, где вещи потерпевшей?

– Где им быть? Само собой, в кладовке. Хотите осмотреть?

– Хочу! Будьте любезны, проводите меня, если не трудно!

В кладовой дежурила бабища необъятных размеров. Глянув в удостоверение, она подала Кириллу большую коробку и предупредила: «Тут все по описи!»

Миронов тотчас вывалил содержимое на столик и долго копался в нем, осматривая каждую вещицу, и с особым тщанием сумочку потерпевшей. Кошелек с пятью тысячами одной купюрою, несколько монет разного достоинства, две банковские карты, телефон, очки в очечнике, пилка и лак для ногтей, губная помада, тушь для ресниц, тюбик мази, кажется, от болей в суставах, и еще куча всякой ерунды, которая обыкновенно водится в дамских сумочках…

– Думаете, что-то пропало? – спросил Первородов. – Маньяк унес?

– Не думаю! – медленно ответил Кирилл и вернул коробку кладовщице. – Похоже, он ничего не берет на память. Словом, он не коллекционер. Режет ради удовольствия!

Глава 3

Мария Сотникова заглушила мотор, распахнула дверцу «Форда Мондео» и неуклюже вывалилась наружу, в снег и холод. До дверей было всего несколько шагов, но ноги в тонких колготках моментально замерзли. Запахнув полы короткой норковой шубки, она поспешила в дом, атакованный колючими порывами метели. В просторной прихожей снег мгновенно растаял. Грязные лужицы растеклись по паркету. «Клава, – крикнула она домработнице. – Пол протри!» и переобулась в домашние тапочки. Постанывая, схватилась за поясницу – почти полдня за рулем, да еще пробки, да мороз, от которого зубы стыли! Она едва разогнулась и прошла в кухню.

Настроение у Марии было ни к черту.

Дела, и без того не блестящие, после новогодних праздников застопорились совсем. На страну навалился кризис, соседнюю Украину раздирали на части, а взбесившаяся Европа пыталась давить на Россию все новыми и новыми санкциями. Народ вяло возмущался, ругал хохлов и американцев, но перестал тратить деньги на роскошные вещи.

Мария знала толк в роскошных вещах, но в бизнесе – наоборот, почти ничего не смыслила.

До позапрошлого года все шло замечательно. Автомобили премиум-класса пользовались успехом у воротил местного бизнеса, и салон процветал. И пусть он не входил в список лидеров продаж, однако супругам Сотниковым на жизнь хватало с лихвой.

Но после внезапной смерти мужа все изменилось. Мария с трудом разбиралась в делах, подозревала, что управляющий в сговоре с главным бухгалтером нагло ее обманывали и обдирали как липку. Со скандалом, но Сотникова их уволила. Дела заметно поправились. А затем жахнул кризис, и пояса пришлось затянуть туже. Теперь горожане, если хотели приобрести новый автомобиль, шли к конкурентам. Традиционные «японки» стоили дешевле, на дорогах вели себя лучше, и в обслуживании не было проблем – ни с техосмотром, ни с запчастями, ни с сервисом.

Конкуренты давили, подсиживали и подкапывали под ее бизнес. Изо всех сил выживали Марию с рынка. Особенно усердствовала семейная пара Беликов-Быстрова (муж и жена – одна сатана!): искусно строили козни и плели интриги.

Валерий Беликов прежде казался Марии человеком жестким, но приличным. Во всяком случае, до кризиса он не откалывал никаких номеров, с конкурентами был весьма корректен, при встречах раскланивался и целовал ручки дамам. Но в прошлом году все изменилось. Быстрова вдруг бросила работу редактора журнала и стала трудиться у супруга креативным директором.

И теперь креатив просто зашкаливал. Вспомнив об этом, Мария вздохнула и включила чайник.

Быстрова действовала нагло, бесстрашно, невзирая на штрафы антимонопольщиков, Роспотребнадзора и судебные иски. В судах она непременно выигрывала, штрафы платила исправно и продолжала беспощадно травить конкурентов. Глумливые рекламные баннеры были еще цветочками в сравнении с теми пакостями, которые выдавал на-гора изощренный мозг бывшего редактора глянцевого журнала. Перед новогодними праздниками Быстрова совершила невероятно ловкий финт и забила потрясающий гол в ее ворота. Мария от неожиданности не смогла его отыграть и затем два дня рыдала, обзванивала клиентов и умоляла о прощении.

Дело в том, что накануне Нового года она решила провести праздничную лотерею, главным призом которой являлся автомобиль, не самый шикарный, но, как говорится, на халяву и хлорка – творог. Вбухав в теле- и радиорекламу громадные деньги, Мария ожидала небывалого наплыва покупателей, тем более что звонки от любопытных побили все рекорды, и заказчиков оказалось довольно много.

Но в назначенный день и час почему-то никто в салоне не появился. А затем начались гневные звонки.

– Что за идиотизм, милейшая? – прорычал в трубку один из самых важных и постоянных клиентов, владелец завода тяжелого машиностроения Первушин. – Зачем приглашать клиентов, если у вас ремонт дороги не согласован?

– Какой ремонт дороги? – опешила Мария.

– Такой! Гляньте, что за бардак у вас на въезде творится!

Мария действительно ничего не знала и даже не подозревала, что кто-то подложит ей свинью накануне праздников. В салон она приехала с раннего утра, и о том, что происходило за полкилометра от него, никто ей доложить не сподобился. Недоумевая, она села в машину и помчалась выяснять причины безобразия. Открывшаяся картина поразила ее в самое сердце.

Как оказалось, неизвестные злоумышленники пригнали трактор и сгребли снег с обочин на проезжую часть, перекрыв ее огромным сугробом, да еще воткнули в него запрещающий знак, поскольку к салону Марии вела отдельная дорога, которая заканчивалась тупиком, движение на основной магистрали не пострадало. Поток машин весело сновал мимо. Потенциальные клиенты, завидев препятствие, разворачивались и утыкались чуть ли не носом в огромный щит с логотипом автосалона мерзавца Беликова, где задорная Снегурочка обещала сюрпризы, подарки и прочие новогодние радости. Рассмотрев, что у Снегурочки лицо Юлии Быстровой, Мария заскрипела зубами, долго и нецензурно ругалась и затем запустила снежком прямо в довольную физиономию своей врагини. Не попала и оттого, наверно, залилась истерическим хохотом.

Естественно, рабочие, которые насыпали курган, бесследно испарились. Пока вызвали спецтехнику, пока расчистили дорогу, наступил вечер. В тот день в салоне так и не продали ни одной машины. Мария распустила сотрудников по домам без корпоративного застолья и традиционных премиальных.

С Беликовым Мария столкнулась на балу у губернатора, где резко, не выбирая слов, высказала все, что думала о методах его работы. Валерий выглядел удивленным и, как показалось Марии, бросил суровый взгляд на жену. Но Юлия стояла рядом с невинным видом, и когда Сотникова наконец выдохлась, подняла хрустальный бокал, безмятежно улыбаясь, произнесла: «За процветание, Мария!» – и маленькими глотками выпила шампанское, не спуская насмешливого взгляда с разгневанной конкурентки.

– Стерва! – единственное, что сказала в ответ Сотникова и, развернувшись на каблуках, покинула бал…

Мария допила чай, выудила из чашки ломтик выжатого лимона и съела его. Похоже, ее скоро тоже сожрут и не поморщатся!