Тайна Царствия Божия, или Забытый путь истинного Богопознания

Истинно, истинно говорю вам: о чем ни попросите у Отца во имя Мое, даст вам. Доныне вы ничего не просили во имя Мое; просите, и получите, чтобы радость ваша была совершенна.[28 - Ин. 16, 23–24.]

О, какой это дар! Он – залог нескончаемых, бессмертных благ! Он истек из уст Неограниченного Бога, облекшегося в ограниченное человечество, нарекшегося именем человеческим – Спаситель.

Имя по наружности своей ограниченное, но изображающее собою предмет неограниченный – Бога, заимствующее из Него неограниченное Божеское достоинство, Божеские свойства и силу.

Податель бесценного нетленного дара! Как нам, ничтожным, бренным, грешным, понять этот дар? Не способны на это ни руки наши, ни ум, ни сердце. Ты научи нас познать по возможности нашей и величие дара, и значение его, и способ принятия, и способ употребления, чтобы не приступить нам к дару погрешительно, чтобы не подвергнуться казни за безрассудство и дерзость, чтобы за правильное познание и употребление дара принять от Тебя другие дары, Тобою обоснованные, Тебе Единому известные» (святитель Игнатий Брянчанинов. Аскетические опыты. Т. II).

«Итак, с верою призвав сие спасительное имя, досточтимое и страшное для всякой твари, которое паче всякого имени, и мы, недостойные, смело подымем, с помощью Его, ветрила настоящего слова и начнем простираться в предняя[29 - Ср. Флп. 3, 13.]» (святой Каллист).

Глава VIII

Святоотеческое учение о «трезвении» есть величественное таинство, которое раскрывается вступившим на путь возрождения. Сущность возрождения души. Признак возрождения души

«Собравши все в себе и очистив ум – услышьте величие таинства!» – так восклицает божественный и святой Григорий Палама, уясняя учение о «трезвении», или об «умном делании». Поистине, святоотеческое учение о «трезвении», об опытном богопознании есть величественное таинство. И наука об этом божественном предмете у святых отцов стройна и преславна, достойна чести ума бесплотных Ангелов, потому и названа богомудрыми отцами «наукой из наук», «художеством из художеств» и таинством.

Около сорока святых отцов в «Добротолюбии» изъясняют это учение о сем мысленном делании, о житии невещественных горних умов, желая сделать его более доступным для нашего вещественного плотского понимания. И все же оно остается прикровенным, недоступным для мудрых и разумных,[30 - Мф. 11, 25.] пребывающих в житии плотском, вещественном. Только в процессе внутреннего отрешения от вещественного, плотского бытия, в слезном труде молитвенного опыта постепенно раскрывается его сокровенный смысл, исполненный потрясающего божественного величия.

Сокровенный смысл «трезвения» и «умного делания» настолько величественен, что слуху и разуму, «мудрецам» от внешнего книжного богословия совершенно недоступен. Ибо «внешним», поглощенным вещественными, плотскими интересами, и не дано знать этих скрытых духовных тайн Царствия Божия. Живущим по плоти и не отрешенным от плотского мудрования, то есть от плотского жития, духовное, ангельское житие и разумение не воспринимается ни разумом, ни чувством. Оно органически недоступно для них так же, как для сознания минерала недоступно понятие о жизни цветка. Для этого нужно пройти через чудо: камню превратиться в цветок, а человеку – из телесного, или плотского, возродиться в духовного, пройти через божественную купель духовного возрождения. Только тогда душа входит в сокровенное таинство «умного делания», или «трезвения».

Об этом самом предмете и вел беседу Спаситель с мудрым еврейским богословом Никодимом, не разумевшим сего таинства.[31 - См. Ин. 3, 3–5.] Ибо внешнему, книжному богословию жизнь духа недоступна. Внешнее богословие о вещах внутренних, духовных составляет и понятие внешнее. Речений Слова, словес Духа ученый разум, наученный от книги, не слышит и не разумеет. «Рацио»[32 - «Рацио» (лат. ratio – разум) – имеются в виду люди, признающие разум основой познания и поведения человека. – Ред.] духовного сознания не воспринимает.

Духовное знание дается духовному житию. В меру благодатного жития бывает и мера благодатного ведения. «Душа видит истину Божию по силе жития» (преподобный Исаак Сирин. Слово 30-е).

Превратно понимали те, кои считали достаточным одного книжного богословского образования для духовной деятельности, для предстояния перед престолом Божиим.

Это понимание не православное – протестантское, рационалистическое, вводящее в заблуждение, пагубное для дела Божия, чуждое Духа Божия. В таком понимании скрывалось не только невежество духовное, но и скрытая, тайная враждебность к христианству, к Церкви Божией. Это понимание проводили в жизнь скрытые враги христианства.

Одно книжное никодимовское богословие без жития по Божию Слову – пустоцвет, тело без души, труп. И притом – труп, исполненный трупного яда и отравляющий всякого, кто прикасается к нему неосторожно.

Богословское ведение без духовного жития смертоносно, убийственно для души. Дух животворит, а буква отравляет, мертвит, убивает.[33 - См. 2 Кор. 3, 6.] От этого яда погибли такие богословски многообразованные духовные мыслители первых веков церковной жизни, как Македоний, Арий, Несторий и другие. Да и все, прикасавшиеся к книжному богословию (в семинариях и академиях) без жития по Богу, на протяжении веков гибли, за исключением весьма редких счастливцев, мудро ограждавших себя житием духовным.

Небезопасно пускаться в море богословия тому, кто изнутри не огражден смиренным житием перед Богом и пребывает в плотском житии. Поэтому Господь и уверял ученого Никодима, что одна внешняя буква о Боге не дает ведения тайн Божиих, – она ослепляет, мертвит. Чтобы разуметь духовное и ведать духовно, нужно стяжать оживотворение от Духа Божия.

Истинно, истинно говорю тебе, – говорил Господь, – если кто не родится свыше, не может увидеть Царствия Божия… Рожденное от плоти есть плоть, а рожденное от Духа есть дух.[34 - Ин. 3, 3, 6.]

В этих словах Господних указуется на таинство, вводящее нас в трезвенную, «умную», в божественную жизнь. Таинство это есть возрождение души от Духа Божия. Без сего возрождения не бывает в нас и самой жизни умной, трезвенной, духовной. Мы пребываем в смерти всевозможных страстей. Мы духовно мертвы.

До возрождения духом всяк человек есть «плоть», по слову Господнему, то есть весь пребывает в интересах плоти и ее похотей и не имеет в себе духовного бытия. Своей бестелесной «умной» сущностью пребывает мертвецом в тине земной, и для него недоступно пребывание «на небеси», то есть в помыслах и ощущениях небесных, божественных, бессмертных, так как он мертвец и пребывает во власти смерти. Жизнь «на небеси» доступна только рожденным свыше от Духа.

Для жизни животно-растительной, плотской рождает человек. Для жизни божественной, умно-духовной рождает Бог Своей велемощной Творческой благодатью Духа. Невозможное человекам возможно Богу.[35 - Лк. 18, 27.]

И сия новая духовная жизнь рождается в купели покаяния и слез для всех потерявших благодать Крещения. Другого пути в Царство жизни, в Царство Божие – нет. Так учат все отцы.

В сие таинство новорождения свыше, в благодатную купель слез вводит сия маленькая сокровенная молитовка Иисусова.

Чудным, непостижимым действием благодати Божией мертвый человек превращается в живого, из камня (бесчувственного ко всему духовному) – в благоухающий небесный цветок ангельской жизни.

Таковы цветы на земле, возродившиеся духом из камней, облагоухавшие вселенную и поныне благоухающие. Это лики святых: святая Мария Магдалина, преподобная Мария Египетская, преподобная Пелагия, преподобные Сергий Радонежский, Серафим Саровский – и имже несть числа. Все это нетленные лики, небесные цветы, возросшие на почве «трезвения», или «умного делания», на почве непрестанной молитвы, ненасытимого любления Господа Спасителя Иисуса.

Возлюбив «умную молитву», в ней они возлюбили Вечную Жизнь, Вечную Любовь. Молитва привела их к жизни в любви (преподобный Исаак Сирин. Слово 39-е).

Ибо непрестанная молитва есть выраженная непрестанная живая любовь души к Спасителю.

В сию живую любовь к Живому Богу, в небесный цветок Духа душа превращается тогда, когда пройдет через рождение от Духа. Ибо рожденное от Духа бывает Дух и исполнено Божественной духовности.

И в сие рождение вводит «умная молитва»; она и есть сокровенный, божественный путь души от плоти к духу, от земли к небу, от самолюбия – к вечной любви.

Это и есть тот таинственнейший и превосходнейший путь – путь любви, на который прикровенно указывает святой апостол.[36 - Ср. 1 Кор. 12, 31.]

Лежит сей путь через таинство смерти и воскресения, оно же и есть благодатное таинство духовного рождения свыше. «А рождение свыше бывает через покаяние», – говорит преподобный Симеон Новый Богослов.

Покаяние есть таинство смерти и воскресения. В этом благодатном таинстве умирает плотской, душевный человек, овеществившийся дух, превратившийся в плоть, окаменевший ко всему живому, духовному еще в праотце Адаме, и восстает новый человек, новый потомок родоначальника нового человечества Господа Иисуса Христа; восстает иной, благодатно живой, небесный, благоухающий цветок и усваивает новое бытие, новую благодатную жизнь, дарованную Господом Иисусом; весь изменяется, становится новой тварью во Христе. Вожделения и помышления плотские, земные отмирают и оживляют вожделения и помышления духовные, небесные, божественные.

Рождение свыше есть только первый вздох новой жизни благодатной, начало многослезного покаянного жития. Без сего святого момента рождения не бывает и жизни покаянной, благодатной. Рожденное от плоти есть плоть и пребывает в смерти духовной. А рожденное от Духа есть дух и пребывает в жизни духовной. Рожденное от плоти живет жизнью плотской, вещественной, плотолюбной. Рожденное от Духа живет жизнью духовной, небесной, божественной. Дух рожденного от плоти есть земной, похотно-вещественный, смертный, а потому и житие у него земное, похотно-вещественное, смертное.

Дух рожденного от Духа совсем иной: духовный, небесный, бессмертный; и житие у него духовное, небесное, бессмертное. Это и есть житие по Богу возрожденной души, или житие покаянное, благодатное.

Рожденный от плоти не знает жития покаянного, жития Божия; оно для него неведомо и недоступно. Для него нужно родиться свыше, из плоти превратиться в дух. Благодать возрождения и творит сие дивное изменение: вводит душу в новое Божие житие, в святое и спасительное житие покаяния. Этим житием покаяния и спаслись все святые Божии человеки.

Кто пребывает вне сего духовного жития, тот еще не родился от Духа, тот пребывает в смерти и не сможет войти в Царствие Божие, в то, что внутри нас существует, и в то, что есть в блаженной вечности.

Преподобный Симеон Новый Богослов говорит, да и другие отцы, что сей момент рождения свыше переживается всякой родившейся душой явственно, ощутимо для нее. И кто не перешел через сей святой момент рождения ощутимо, тот еще мертв для жизни духовной, такому нужно стяжание благодати оживотворения. Сей момент есть начало иной жизни, жизни покаяния. Сей момент есть первый многоболезненный вздох вновь родившейся души, вдыхающей в себя с многими слезами новый, необычайный для нее живительный воздух – воздух покаяния.

Здесь впервые душа опытно вкушает сокровенный смысл таинственного речения отцов: «Отдай кровь и прими дух».

В таинстве покаянного жития и совершается сей дивный «обмен». Овеществившийся рыдающий дух, вступивший на путь покаяния, с неописуемой болью претерпевает мучительную «операцию» благодати, которая выпускает из него кровь плотских вожделений и похоти, омывает в потоке многих горьких слез и облекает в новое световидное одеяние Духа, в жизнь божественного бессмертия.

Эти многие слезы бессмертного плачущего духа, с болью отрывающегося от смертной, плотской, плотолюбной жизни, отрекающегося от сатаны и всех дел его и дающего клятвенный обет служить Господу Иисусу и творить Его заповеди даже до смерти, – эти клятвенные слезы покаяния и служат для него водной купелью, банею пакибытия,[37 - Тит. 3, 5.] в которой он и получает возрождение от Духа.

Все небесные «умные цветы» возрождались в сей бане, проходили через сей момент рождения, через сей первый вздох покаяния, через крик, боль и слезы, через клятвенное отречение от сатаны и всех дел его и через обещание Богу жить перед Ним в доброй совести; и потом все время поддерживали в себе жизнь духа благодатным вниманием, дыша божественным воздухом – воздухом покаяния.

Из вещественных и смертных они становились невещественными и бессмертными, из плотских – духовными, из земных – небесными. В этом и есть сущность возрождения, бывающего от Духа Божия через покаяние.

Святой Симеон Новый Богослов описывает сей момент рождения свыше весьма приметными и выразительными чертами. Он говорит такими словами: «Не прельщайтесь: «Бог есть Огнь, и когда пришел на землю и сделался человеком, вверг Огнь на землю»,[38 - См. Лк. 12, 49.] как Сам говорит». Огнь сей всюду обходит, ища себе «вещества», то есть доброго сердца и произволения, чтобы пасть внутрь его и возжечься.

В ком возжигается он, в том восходит и пламя великое, достигающее до небес, и не дает ему уже быть в бездействии или предаваться покою. Он не опаляет души, в которых возгорается, хотя возгорание сие бывает не без восчувствования его душою, как думают некоторые из мертвых душою. Душа не есть бесчувственное вещество, но есть существо чувствующее и разумное. Посему она в самом начале чувствует и сознание возгорания огня этого, и сие тем паче, что оно сопровождается чрезмерным и нестерпимым болезнованием сердечным.

Потом, когда огнь сей очистит нас совершенно от всякой скверны страстей, тогда навсегда уже делается внутрь нас и пищею, и питием, и светом, и радостью, и нас самих делает светом по причастию в той мере, в какой делаемся мы сами причастниками Света Его.

Как печь возжженная сначала только коптит от дыма, исходящего от дров, а когда разгорится посильнее, тогда все делается светлым, подобно огню, и не омрачается уже никакой копотью от дыма, – так и душа, начавшая гореть божественным желанием, сначала видит вместе с огнем

Духа внутрь себя и тьму страстей, исходящую наподобие дыма, и сознавая, что эта сущая в ней мрачность от тьмы страстей есть ее собственное дело, – она плачет и сокрушается. Чувствуя же, как лукавые промыслы и злые пожелания попаляются огнем, как терны и волчцы, превращаются в прах, душа радуется. Когда же все сие сгорит и естество души остается одно, без страстей, тогда существенно с ней соединяется и божественный оный огнь, и начинает гореть и светить в ней, тогда и она делается причастницею сего мысленного огня, как печь – причастной огня вещественного; равно и тело причащается тогда сего божественного и неизреченного света, и бывает огнь по причастию.

Да ведаем, однако ж, что этому всему невозможно совершиться в нас, если мы не возненавидим мира и всего, что в мире, с готовностью даже и живот свой положить за сие дело Божие, – как говорит Господь.[39 - См. Лк. 14, 26.]

«Иным образом огнь сей в нас и не возгорится» (святитель Игнатий Брянчанинов. Аскетические опыты. Т. II).

По благословенному разуму святых отцов, мы иначе не можем воспринять сей божественный огнь, возрождающий нас для жизни вечной, если не выполним предварительно главного Божия условия, а именно: чтобы восприять Духа Божия, Духа возрождения, мы должны в сокрушительных клятвенных слезах отречься от духа мира сего, отречься от сатаны и всех дел его и дать обет верности Господу Иисусу. Без этого отречения не бывает и самого возрождения. Хотя мы именуемся христианами, но жизни Христовой в нас не бывает. Мы пребываем в самообольщении, воли Христовой не творим, а творим волю своих страстей, она же есть воля бесов. И не увидеть нам Царствия Божия, ибо мы не родились свыше. А без многослезного отречения от сатаны и дел его не бывает в нас и рождения от Духа Божия.