Нефертити. Повелительница Двух Земель

Эта последняя находка была особенно интересна, поскольку древние египтяне питали пристрастие к юности и редко изображали пожилых людей. Как и размеры их тел, сроки их жизни были меньше, чем у нас. Поэтому редкий скульптурный портрет пожилой женщины является особенно важным. На лбу у нее уреус, священная змея, атрибут царской власти. Считается, что это голова очаровательной царицы Тиу, свекрови и близкой подруги Нефертити, созданная во время ее исторического визита в Амарну.

Многие работы явно являются неудачными попытками. Другие – скорее всего, макеты выдающихся скульптур, которые должны были быть установлены в общественных местах Амарны, а позже разрушены врагами Эхнатона и Нефертити. Именно здесь, в мастерской, под слоями гранитной пыли и защитой теплого песка, таким же чудом, как и амарнские письма, сохранились бюсты почтенных горожан, чьи имена упоминались в документах и письмах. Уже знакомые имена были написаны и на бюстах.

Несомненно, эти скульптуры были слеплены с живых людей, на многих из них были подписи в виде иероглифов, причем часть надписей была исправлена черными чернилами рукой мастера Тутмеса. Их подлинность не вызывает никаких сомнений.

Помимо прочего, в доме скульптора были найдены наброски и небольшие модели изысканных похоронных принадлежностей. Этой находке не придавалось значения в течение десяти лет, до тех пор, пока в Фивах не была найдена гробница царя Тутанхатона – в ней оказались модели утвари, сделанной в Амарне и найденной в его захоронении. Захоронение мальчика-царя, изначально планировавшееся в Амарне, является окончательным и самым достоверным свидетельством тех условий жизни, которые существовали во времена Нефертити.

Студия скульптора оказалась неистощимой. Восхищенные немцы одно за другим открывали утраченные лица великих и неизвестных, молодых и среднего возраста мужчин и женщин. Фрагмент за фрагментом изгнанные горожане Амарны возвращались обратно в историю, их лица поднимались из пыли веков. Были найдены осколки головы Эхнатона со странными мягкими, фанатичными чертами лица и не дающие возможность восстановить облик куски скульптуры его любимой жены Нефертити. Однако ни один из них не мог служить полным доказательством ее потрясающей красоты, которая вдохновляла художников и поэтов тридцать веков назад.

Итак, мы находимся в Амарне 6 декабря 1912 года, время – вторая половина дня, после обеда профессор Борхардт спокойно спит на своей койке, и ему снятся удивительные находки – возможно, всем археологам должны сниться сны, что их бесконечное копание в пыли когда-нибудь увенчается успехом.

Запомните имя их прораба – Мохаммед Ахмес Ес-Сенусси, он первым заметил среди песка золотой отблеск фрагмента цвета человеческой кожи!

Он вскрикнул и поднял руку. Кирки и совки были отложены, рабочие собрались в круг и стали ждать, пока носильщик сбегает за профессором.

Вскоре профессор Борхардт уже мчался вверх по улице Скульпторов на своих коротеньких ножках и через несколько минут влетел на место раскопок. Откидывая с высокого лба прядь густых волос, он упал на колени в том месте, которое указал ему Мохаммед. Чуткими тренированными пальцами, песчинка за песчинкой, задерживая дыхание, профессор смел песок с находящегося в глубине предмета. Именно ради этого момента люди его профессии копают землю, страдают, молятся.

Под легчайшими прикосновениями его рук сначала появилась стройная шея, настолько искусно окрашенная, что казалась живой. Когда последняя песчинка тысячелетиями покрывавшего ее песка была сдута, показалась голова, выполненная в натуральную величину и удивительно прекрасная. Это был бюст Нефертити, который впоследствии стал самым известным, самым часто копируемым и восхитительным бюстом самой знаменитой из всех египетских цариц. Через разделявшие их три с половиной тысячи лет ее взгляд сирены встретился с глазами профессора Борхардта. Даже без подтверждающей подписи на постаменте она, казалось, утверждала: «Я – это она, Нефертити, возлюбленная, воплощение красоты».

Созданная из известняка и гипса, перед ними оказалась голова прекрасной женщины, обладавшей спокойным достоинством царицы. Голова под короной со священной змеей, свидетельством ее принадлежности к царскому роду, гордо возвышалась над шеей, напоминавшей стебель лотоса. Из-под накрашенных бровей смотрели большие, прозрачные и вопрошающие глаза сирены. Совершенное лицо было окрашено в цвет золотистого персика с добавлением белой извести и красного мела. Один глаз Нефертити отсутствовал. Другой был сделан из горного хрусталя, окрашенного в темно-коричневый цвет.

В течение некоторого времени исследователей обуревали ужасные сомнения: не могло ли быть так, что у царицы, считавшейся самой прекрасной в истории Египта, был только один глаз? У бюста также отсутствовали (да так никогда и не были найдены) уши, которые, видимо, обломились под тяжестью богато украшенных серег.

Профессор Борхардт пришел к заключению, что бюст являлся лишь первоначальным вариантом, а недостающий глаз просто не стали вставлять. Был ли он моделью окончательной скульптуры, которая украсила один из дворцов Амарны? И если это так, то, возможно, ее уничтожили враги вместе со всем остальным, что принадлежало Нефертити? Или бюст все еще где-то лежит, скрытый от нас египетскими песками?

Впоследствии предметы искусства, найденные в Амарне, как и сам бюст, будут широко воспроизводиться и продаваться. Большое золотое ожерелье Нефертити напоминало воротник и было украшено множеством драгоценных камней. Связующие звенья в форме лепестков говорили о ее широко известной любви к цветам. Голубой головной убор являлся ее личной царской короной. Расширяясь назад от изящно очерченного лица, он был украшен драгоценными камнями, с изображением священной змеи посередине – эмблемы высшей власти, а сзади, неожиданно и по-девичьи, был перевязан веселыми красными ленточками.

Маленькая головка под головным убором могла быть обритой. В Египте и мужчины и женщины для удобства предпочитали брить головы, а появляясь в обществе, надевали парики. Известно, что их носила и Нефертити. На скульптурной голове, найденной в Амарне, линия волос отсутствует, не нарушая классических черт лица и черепа.

Перед значимостью этой новой находки померкло даже потрясение от дома скульптора. Профессор Борхардт и его помощники знали, что это открытие прольет свет на ту область истории, которая пребывала во тьме в течение тысячелетий. Но знали они и другое – все археологические находки в Египте являются собственностью египетского правительства, а они лишь проводили раскопки с разрешения Египетской службы древностей, которая находилась в ведении французов.

Следовательно, бюст Нефертити принадлежал Египту.

Однако всем правительствам было известно, что археологи вкладывают в раскопки деньги только при условии, что им будет разрешено получить определенную долю находок. Ранее в Египте и других странах, где проводились исследования, было решено, что определенный процент от всего найденного должен принадлежать самим археологам. На ранних стадиях развития археологии тонкий вопрос о том, что кому должно было достаться, определялся с помощью простейшего метода – путем подбрасывания монетки.

В надежде на открытие немцы проводили тщательные раскопки в течение двух лет. Невозможно поверить, что в этот солнечный декабрьский полдень в Амарне профессор Борхардт, поднимавший дрожащими руками бюст, не осознавал, что сделал величайшее археологическое открытие всех времен, и не надеялся увезти его в Германию.

Позже немецкие археологи утверждали, что, когда бюст был найден, он был покрыт пятнами и разломан на две половины. Поэтому сразу было трудно определить, что это был первый подлинный портрет царицы Нефертити.

На их счастье, той же зимой в Амарне была сделана еще одна потрясающая находка: изумительное изображение Эхнатона, Нефертити и их троих детей под благотворными лучами бога солнца Атона.

В конце сезона раскопок в Амарне, когда Борхардт и его группа представили свои находки египетским властям для окончательного отбора, обе стороны согласились с равной значимостью бюста и группового портрета. По словам Борхардта, 20 января 1913 года, через месяц после обнаружения бюста, было принято окончательное решение по поводу того, какая из двух находок должна остаться в Египте.

Месье Лефевр из подконтрольной французскому правительству Службы древностей лично осмотрел находки и решил, что групповой портрет имеет большую ценность. Он был направлен в Каирский музей, в то время как бюст Нефертити с «потрясающей скоростью» был отправлен в Берлин.

О прибытии бюста в Берлинский музей в печати почти не сообщалось. Однако египтяне начали протестовать.

В то время генеральным английским консулом в Каире был не кто иной, как лорд Китчнер, преследователь «китайского» Гордона в Хартуме. По его мнению, все египетские сокровища должны были храниться в Египте или, возможно, в Британском музее.

Он с возмущением задавал вопрос: почему бюст Нефертити разрешили вывезти в Германию?

Египтяне с опозданием осознали, что, потеряв большую часть амарнских писем, они упустили и самую прекрасную из сделанных в Амарне находок. Египет негодовал, каирские власти волновались, Берлин протестовал. Мировая пресса сообщала о ходе дебатов, отчеты о ведении непримиримой борьбы занимали первые полосы газет.

Руководство Берлинского музея защищало свои права на Нефертити. В качестве аргумента они выдвигали тот факт, что профессор Борхардт и его помощники, прежде чем найти бюст, годами работали в Египте, что в момент заключения соглашения ни одна из сторон не подозревала о ценности находки и музей располагает всеми документами, доказывающими, что бюст достался немцам по справедливости и был добровольно отдан им египетскими властями.

Разгоревшиеся страсти сделали бюст Нефертити самым известным из экспонатов Берлинского музея. В Европе развернулось народное движение, требовавшее вернуть Нефертити в Египет, а в центре этой бури находилась прекрасная, маленькая, высоко поднятая головка, увенчанная короной, еще раз ставшая предметом раздоров.

Профессор Борхардт стремился вернуться в Египет, чтобы продолжить раскопки, и молил египетские власти о разрешении. Ему было отказано.

«Верните бюст нашей царицы в Египет, – заявили каирские власти Германии, – и мы с радостью позволим вам продолжить раскопки в Амарне».

Берлин отказался. Каир сделал еще одно предложение.

«Верните нашу Нефертити, – просили египетские власти, – и мы не только гарантируем немецким ученым право проводить раскопки в Амарне, но в качестве дополнительной награды пришлем в Берлин две редкие статуи египетских фараонов!»

Немецкие газеты разразились насмешливыми заголовками: «Стоят ли два царя одной царицы?»

Считается, что именно вследствие этого отказа немецкие археологи были лишены прав на раскопки в Египте, а вскоре начавшаяся Первая мировая война положила конец всем спорам, а также, на время, и всем раскопкам в Амарне.

Печаль Египта по поводу потери была смягчена новыми находками в Амарне. Кучи мусора за чертой города, которые явно служили «местом для отбросов из великого дворца», стали нескончаемым источником сокровищ: глиняной и стеклянной посуды, колец с оттисками имен царей и того, что так и не нашло своего объяснения, – человеческих костей.

В куче мусора рядом с большим храмом Атона была найдена предположительно посмертная маска царя Эхнатона. Она явно была изготовлена после смерти, поскольку ноздри царя не имеют отверстий, а глаза полузакрыты. Матерчатая повязка вокруг лба предохраняла волосы от попадания гипса. Маску не отличала удлиненная челюсть, неоднократно подчеркивавшаяся во многих карикатурных портретах Эхнатона. Это неподвижное после смерти, трагическое и жесткое лицо создает впечатление хорошего, но очень одинокого человека.

Каирский музей не лишился Нефертити. В ходе раскопок было найдено множество изображающих ее рисунков, и, самое важное, в Амарне был найден еще один ее бюст. Как и первый, он являлся эскизом, по какой-то причине не законченным скульптором, но, будучи законченным, он превзошел бы первый портрет по мастерству. На нем черты лица выглядят более классическими, шея – полней, выражение лица более теплое. Как и на всех других портретах, царственная голова высоко поднята. И если надеть на нее головной убор, она будет значительно прекраснее, чем голова, хранящаяся в Берлине.

Однако именно первый бюст послужил признанию великой и легендарной эпохи, восстановил изгнанных царя и царицу, вернув им их законное место в истории.

Из других частей Египта начали поступать сообщения о находках, которые помогали лучше понять историю и характеры Эхнатона и Нефертити. Находилось все больше свидетельств существования города Солнца, и в этом значительно помог Асуан. Обнаружение гробниц в Фивах, особенно царя Тутанхатона, царя Аменхотепа III, писца Ая и его жены, позволили установить факты, которые веками считались прекрасной легендой.

Эта книга и является попыткой восстановить биографию женщины, умершей тридцать четыре века назад.

Эксперты не всегда приходят к единому мнению. Многие вопросы остаются открытыми. Постоянно делаются новые открытия, опровергающие то, что прежде казалось несомненным. Спорят не только об именах, спорят даже о датах правления отдельных династий, хотя и относящихся к ограниченному промежутку времени.

Нам остается лишь полагаться на мнение наиболее уважаемых авторитетов, надеяться, что их не опровергнут последние открытия, и начать историю со слов «это могло быть…» или «возможно…».

И все же мы немало знаем о Нефертити.

В своей книге «Раскопки прошлого» сэр Леонард Були пишет, что археологам удалось восстановить историю Египта с поразительной точностью.

«Я думаю, – замечает он, – что мы больше знаем о жизни древних египтян в XIV веке до н. э., чем об Англии в XIV веке после Рождества Христова».

Именно в том веке и жила Нефертити.

Древние документы, предметы искусства, записи на папирусе, глиняных и каменных табличках, статуи, скульптуры и стелы, стены и гробницы послужили восстановлению истории женщины, чье лицо хорошо известно всему миру. После Борхардта многие известные археологи тщательно и неоднократно обыскивали пески Амарны. Сэр Флиндерс Петри, Говард Картер, Джон Пендлбари, Томас Пит, Генри Франкфорт и Леонард Були – все по очереди вносили свой вклад в выяснение истории Нефертити и ее прекрасного города.

Благодаря их находкам мы знаем, в какие игры она играла, какие песни любила, какие предпочитала платья, украшения, цветы, духи, пищу и вино. Знаем, в каких дворцах она жила. Мы знаем о древних Фивах и Амарне, ее городе, который был таким же выдающимся и прекрасным, как и сама Нефертити.

Мы знаем, что она была любима, мы прочли множество вырезанных на камне поэтических строк, подобных тем, что были посвящены ей Эхнатоном, ее возлюбленным, который был одновременно поэтом, жрецом и царем: