Несоветская украинизация: власти Польши, Чехословакии и Румынии и «украинский вопрос» в межвоенный период

Таким образом, языковая и культурная политика ЗУНР была выражена достаточно четко. Был взят курс на преобладание украинского языка в официальной и образовательной сферах, но при этом не предусматривалась ассимиляция неукраинского населения. Поскольку существование украинского государства на западноукраинских землях было кратковременным, программа национализации культурной и общественной жизни не обладала системным характером. Однако можно утверждать, что основы украинизационной политики были выработаны. Такие черты, как внедрение украинского языка и культуры в различные сферы общественно-политической и культурной жизни государства при одновременном обеспечении прав национальных меньшинств, сближали этот курс с советской украинизацией.

Для ЗУНР неудачно складывались военные действия: созданная Украинская галицкая армия не смогла остановить польские войска и 16–17 июля вынуждена была отступить за Збруч. Украинским политикам не удалось урегулировать конфликт и дипломатическим путем. Польские лидеры считали Восточную Галицию своей территорией и активно боролись за включение ее в польское государство. На Парижской мирной конференции активно работало польское дипломатическое представительство, которое до начала апреля 1919 г. возглавлял Р. Дмовский, а затем – И. Падеревский.

29 января 1919 г. Р. Дмовский выступил с речью на Совете Десяти. В представленной им ноте о границах польского государства доказывалось, что Восточная Галиция представляет собой польскую территорию, которая всегда и полностью принадлежала полякам. Впрочем, оговаривалось, что Восточная Галиция представляет исключение, так как временно входила в состав Древней Руси. Предложенная Дмовским территориальная программа предусматривала трактовку Восточной Галиции как составной части Польского государства. Он настаивал, что «руськое» население, хотя и составляет 58,6 % (такую цифру приводил Дмовский) от общего числа в восточной части Галиции, все равно составляет меньшинство по сравнению со всем населением Галиции. Численность украинской интеллигенции Дмовский оценивал в 16 тыс. чел., польской – в 465 тыс. чел. Позиция польского представительства была однозначной: украинцы не способны самостоятельно сформировать органы управления и самоуправления[232 - Зелiнський М. В. Дипломатична дiяльнiсть Романа Дмовського у вирiшеннi «украiнського питання» на Паризькiй мирнiй конференцii (1919–1920) // Чорноморський лiтопис. 2013. Вип. 8. С. 14–15.].

В феврале 1919 г. была создана специальная Комиссия по делам Польши. 28 февраля польская делегация выступила перед Комиссией с очередной нотой. Вступительная часть документа практически повторяла текст ноты Р. Дмовского. Восточная Галиция представлялась в качестве польской территории с преобладающим польским элементом, а украинское национальное движение – как искусственное, созданное благодаря германскому и австрийскому влиянию в этом регионе[233 - Там же. С. 15.].

После многочисленных согласований и попыток урегулировать польско-украинский конфликт, 25 июня 1919 г. Совет Десяти на Парижской мирной конференции разрешил Польше оккупировать Восточную Галицию, через несколько дней Р. Дмовский вместе с И. Падеревским подписал от имени Польши Версальский мирный договор.

Несмотря на подписание Версальского договора, украинско-польские переговоры не прекратились. Как уже упоминалось, они с разной интенсивностью длились с конца 1918 г. В конце октября 1919 г. в Варшаве начала работу новая украинская дипломатическая миссия во главе с министром иностранных дел УНР А. Ливицким. В состав миссии входили три представителя ЗУНР – С. Витвицкий, А. Горбачевский и М. Новаковский[234 - Дем’янюк О. Й. Волинь та Галичина в украiнсько-польських стосунках у 1919 р. // Вiсн. Нац. ун-ту «Львiвська полiтехнiка». Львiв, 2007. № 584: Держава та армiя. С. 118.]. Первоначально украинская сторона решила не идти на уступки в вопросе о Восточной Галиции, однако тяжелое положение УНР заставило поднепровцев изменить свои позиции. Как пишет И. В. Михутина, «Ливицкий убеждал галицийских коллег, что Польша предоставит краю национально-территориальную автономию, условия автономии будут вырабатываться с участием украинцев и т. д.»[235 - Михутина И. В. Польско-украинский союз 1920 года // Славяноведение. 2011. № 5. С. 16.]. 2 декабря миссия назвала свои условия: западная граница УНР от Черного моря по Днестру, вдоль Збруча и через Волынь. Польше предоставлялась северо-западная часть Волыни и вся Восточная Галиция. Взамен ожидалось признание УНР и заключение соглашений военного, торгового и консульского характера[236 - Там же. С. 16–17.]. Окончательный договор между правительствами Польши и УНР был подписан в апреле 1920 г., но уже в марте название «Галиция» заменено на «Малая Польша», употреблялся термин «русин», а не «украинец». В декабре 1920 г. были созданы Львовское, Станиславское и Тарнопольское воеводства, которые, в свою очередь, разделялись на уезды.

Деятели УНР еще пытались бороться за международное признание Восточной Галиции на международной арене. В июле 1920 г. было образовано правительство диктатора ЗУНР, пытавшееся найти понимание у британского премьера Д. Ллойд Джорджа. Однако успехов эти попытки не принесли, и 14 марта 1923 г. Совет послов Антанты признал восточной границей Польши границу, установленную Рижским мирным договором.

Ожесточенная борьба за Восточную Галицию негативно сказалась на польско-украинских отношениях. Воспоминания о событиях 1918–1919 гг. накладывали отпечаток и на украинскую, и на польскую общественную мысль. Если часть украинского политического лагеря через несколько лет пришла к мысли о возможности сотрудничества с польскими властями, то другая часть, напротив, постепенно радикализировалась, что привело к укреплению украинского националистического движения. Польские власти столкнулись с необходимостью укрепления своих позиций в восточнославянском регионе, в котором украинские деятели вели борьбу за укрепление украинского национального самосознания среди широких масс населения.

Угорская Русь, входившая в Венгерское королевство, после распада Австрийской империи представляла несомненный интерес для различных политических игроков. Свои претензии на эту территорию с восточнославянским населением заявляли и венгры, и чехи, и украинцы Галиции. Среди самих русинов находились сторонники различных вариантов решения закарпатской проблемы, о чем свидетельствуют обращения образовавшихся осенью 1918 г. русинских народных рад в различных городах края. Так, Ужгородская народная рада обнаружила венгерские предпочтения, рада в Хусте высказалась за присоединение к Соборной Украине, рада в Прешове первоначально вообще обходила стороной вопрос о присоединении русинских земель к какому-либо государству, ссылаясь на право свободного самоопределения и возможность изложить свои требования на мирной конференции. А после объединения Лемковской и Прешовской рады в Карпаторусскую народную раду последняя высказалась за присоединение Подкарпатской Руси и Лемковской Руси к Чехословакии. Сторонники присоединения к России надеялись на восстановление порядка в государстве. Например, в изданной в марте 1919 г. декларации Карпаторусского комитета в Париже говорилось о том, что русский народ составляет большинство населения Галиции, Буковины и Закарпатья и стремится присоединиться к России[237 - Шевченко К. В. Славянская Атлантида: Карпатская Русь и русины в XIX – первой половине XX вв. М., 2010. С. 122.].

Стоит заметить, что после распада Австро-Венгрии правительство созданной Венгерской республики стремилось сохранить довоенные границы, опираясь на провенгерски настроенную часть русинской интеллигенции. Власти Венгрии решили создать народную раду в Будапеште и поручили Оресту Сабову подготовить проект автономной провинции.

10 декабря в 1918 г. О. Сабов созвал народное собрание венгерских русинов. Президиум собрания подготовил проект решения, в котором шла речь о том, что угрорусский народ останется верным своим тысячелетним традициям и Отчизне и желает обеспечения автономии во внутренних делах. Автономия, названная «Ruszka Krajna», была образована 21 декабря 1918 г. В законе об образовании автономии указывалось, что русской нации в Венгрии принадлежит право на самоопределение в сфере внутренней администрации, законодательства, школьного образования, культуры, религии, употребления языка[238 - Панов А. В. Масарик i Закарпаття. Ужгород, 2010. С. 92–93.]. Впрочем, разочарование в венгерском проекте наступило довольно рано. А. Волошин увидел в действиях венгерских властей «пустые обещания» и в январе 1919 г. обратился к послу Чехословакии в Будапеште М. Годже с просьбой, чтобы Чехословакии заняла всю русскую территорию под Карпатами. 15 января чехословацкие войска вступили в Ужгород.

Чехословацкий проект был поддержан 31 января Карпаторусской народной радой в Прешове, которая от имени «русского народа, живущего в северных комитатах бывшей Венгрии и южных частях бывшей австро-галицкой провинции», заявила о желании присоединить эти земли к Чехословакии[239 - Шевченко К. В. Славянская Атлантида: Карпатская Русь и русины в XIX – первой половине XX вв. С. 128–129.]. 8 мая 1919 г. на собрании в Ужгороде центральная народная рада, объединившая Прешовскую, Ужгородскую и Хустскую, также высказалась за вхождение в состав Чехословакии[240 - Там же. С. 131.].

Большую активность в решении закарпатского вопроса проявили американские русины. Планы присоединения территории карпатских русинов к России, активно обсуждавшиеся в годы Первой мировой войны, были пересмотрены: нестабильная обстановка в бывшей империи Романовых и приход к власти большевиков не способствовали укреплению позиций сторонников русского варианта решения русинской проблемы.

23 июля 1918 г. в г. Хоумстед была основана Американская народная рада угро-русинов во главе с Г. Жатковичем. Был составлен специальный меморандум президенту США В. Вильсону, в котором предлагались несколько вариантов решения судьбы русинов: образование независимой Карпатской Руси, образование общего государства карпатских, галицких и буковинских русинов, автономия Карпатской Руси в составе Венгрии. Однако Вильсон посоветовал автономию в составе Чехословакии[241 - Там же. С. 115–116.]. Жаткович встретился с Масариком, к тому времени прибывшим в США. В результате переговоров 28 октября 1918 г. было достигнуто соглашение о присоединении населенных русинами областей северо-восточной Венгрии к Чехословакии[242 - Там же. С. 117.]. Во второй половине ноября 1918 г. был проведен референдум по вопросу вхождения угорских русинов в состав ЧСР. Около 67 % участников высказались за присоединение к ЧСР, 28 % – за присоединение к Украине, по 1 % – за присоединение к Венгрии и большевистской России[243 - Там же. С. 119.]. Некоторые русинские политики во главе с А. Бескидом пытались весной 1919 г. добиться присоединения к Чехословакии не только Угорской Руси, но и Лемковщины, однако эти планы не были поддержаны ни Масариком, ни Жатковичем[244 - Там же. С. 124.].

Между тем 18 января 1919 г. начала работать Сен-Жерменская мирная конференция, создавшая специальную комиссию для рассмотрения чехословацкого вопроса из представителей США, Великобритании, Франции и Италии. 15 мая 1919 г. члены комиссии заслушали министра иностранных дел ЧСР Э. Бенеша, который заявил, что Чехословакия намеревается решить русинский вопрос так же, как и других национальных меньшинств: немецкого, венгерского, польского[245 - Панов А. В. Масарик i Закарпаття. С. 108].

Бенешу было поручено разработать окончательный проект автономии Подкарпатской Руси. В подготовленном меморандуме «О правовом положении южнокарпатских русинов, территория которых составляет часть территории Чехословацкого государства», отмечалось, что край будет иметь собственный сейм и губернатора, назначаемого президентом, к компетенции губернатора и сейма относятся языковые, образовательные и религиозные вопросы, а в других вопросах высшая власть будет принадлежать министерствам ЧСР со специально созданными отделами, служащие будут назначаться губернатором, высшие служащие – президентом по представлению губернатора, а в Совете Министров ЧСР край будет представлен Министром без портфеля[246 - Там же. С. 108–110.].

Во время обсуждения меморандума комиссией Бенеш напомнил, что Закарпатье – достаточно слаборазвитая территория, и в экономическом, и в культурном плане. Поэтому, перед тем как предоставить реальную широкую автономию, Прага планирует сначала поднять уровень развития Закарпатья и уравнять его с другими чешскими и словацкими регионами. Предложенный в Меморандуме план был одобрен на заседании Совета министров иностранных дел, причем по предложению члена комиссии Лансинга к нему было прибавлено положение, согласно которому служащие в Подкарпатской Руси должны назначаться по возможности из русинов[247 - Там же. С. 111–112.]. 5 июля 1919 г. была завершена работа над проектом об отношении союзных государств Антанты к Чехословакии и месте в ней Подкарпатской Руси, а 6 августа его принял Совет глав великих держав. Наконец, 10 сентября 1919 г. был подписан Сен-Жерменский договор.

Чехословакия брала на себя обязательство образовать на русинской территорию автономную (самоуправляющуюся) единицу под названием Подкарпатская Русь, со своим автономным сеймом, обладающим законодательной властью в языковых, образовательных и религиозных вопросах и в вопросах местного самоуправления. Губернатор области должен был назначаться президентом ЧСР, но должен быть подотчетен русинскому сейму. Чиновники должны были быть по возможности из местного населения. Наконец, русины должны быть представлены в законодательном органе Чехословацкой Республики[248 - Шевченко К. В. Славянская Атлантида: Карпатская Русь и русины в XIX – первой половине XX вв. С. 147.]. При этом по решению Парижской мирной конференции Пряшевщина административно включалась в состав Словакии, а 14 украинских сел Мармарощины присоединялись к Румынии.

После распада Австро-Венгрии и Российской империи часть их бывших территорий оказались под властью Румынии, в том числе и территории, где проживало восточнославянское население, – Бессарабия и Буковина.

К концу 1917 г. на территории Бессарабии действовали группировки, различающиеся по своим политическим и национальным пристрастиям. По инициативе группы молдавской интеллигенции 21 ноября (4 декабря) 1917 г. был создан краевой орган власти Сфатул Цэрий, который 2 (15) декабря 1917 г. принял решение о создании Молдавской Демократической Республики в составе Российской Федерации. Однако южные уезды края бойкотировали Сфатул Цэрий, не принимало участия в этом движении и население Хотинского уезда. Такое решение натолкнулось на сопротивление советских органов власти, формировавшихся в городах Бессарабии и опиравшихся на Фронтовой отдел Исполнительных комитетов советов Румфронта, черноморского флота и одесского округа (Румчерод). Борьбой советских и молдавских органов власти воспользовалась Румыния, начавшая в январе 1918 г. оккупацию края. Согласие на ввод румынских войск в Бессарабию дали посланники Антанты и США в Яссах[249 - Российско-румынский конфликт вокруг Бессарабии в 1918–1920 гг. // Бессарабия на перекрестке европейской дипломатии. Документы и материалы. М., 1996. С. 177.].

При этом румынское руководство заручилось поддержкой части политиков из Сфатул Цэрия. 20 декабря 1917 г. Сфатул Цэрий, ссылаясь на беспорядок, возникший при отступлении с Румынского фронта русских частей, принял решение пригласить в Бессарабию румынские войска, несмотря на протесты крестьянской секции[250 - Там же. С. 176–177; Степанюк В. Государственность молдавского народа: исторические, политические и правовые аспекты. Кишинев, 2006. С. 198–199.]. 24 января (6 февраля) 1918 г. Сфатул Цэрий принял декларацию о независимости Молдавской Республики.

Совнарком РСФСР расценил действия Румынии как военные действия против Российской Республики. Румынские войска встретили отпор со стороны революционизированных частей русской армии и Кишиневского совета, где большинство составляли большевики, однако уже 13 (26) января Кишинев был оккупирован. Сопротивление румынским войскам продолжалось в восточной и южной Бессарабии, не признававших Сфатул Цэрий. В середине февраля в Бессарабию направились части Красной армии, принимавшие до этого участие в борьбе против Центральной Рады. 5–9 марта 1918 г. было заключено соглашение между Советской Россией и Румынией, по которому последняя в двухмесячный срок обязывалась вывести войска из Бессарабии[251 - Российско-румынский конфликт вокруг Бессарабии в 1918–1920 гг. // Бессарабия на перекрестке европейской дипломатии. Документы и материалы. С. 214–216.]. Однако после заключения прелиминарного мира с Центральными державами в Буфте (5 (18) марта 1918 г.) Румыния пропустила германские и австрийские войска на Украину и в левобережную Молдавию. Для обоснования своего положения в Бессарабии румынское правительство вновь использовало Сфатул Цэрий. 27 марта 1918 г. Сфатул Цэрий принял акт об объединении с Румынией на правах провинциальной автономии[252 - Там же. С. 220–221.], чему немало способствовали репрессии румынских сил против политических лидеров, выступавших против присоединения Бессарабии к Румынии.

Украинская Народная Республика также проявляла интерес к Бессарабии, но сложное положение, в котором она оказалась в начале 1918 г., не позволило ей активно вмешаться в события. В III Универсале Центральной Рады Бессарабия не упоминалась, однако после заключения Брестского мира, 14 февраля 1918 г., на заседании Совета министров, во время обсуждения условий будущего мирного договора между УНР и РСФСР, было вынесено предложение: «Вопрос относительно Бессарабии решает Украинская Народная Республика на основании самоопределения наций, по согласованию с Румынией и Бессарабией, после вывода из территории последней войск Совета народных комиссаров»[253 - Протоколи засiдань Ради народних мiнiстрiв 14–15 лютого 1918 р. // Украiнська Центральна Рада: Документи i матерiали. У 2 т. Т. 2. Киiв, 1997. С. 167.].

13 апреля 1918 г. УНР приняла «Заявление Румынскому правительству», в котором осуждалась аннексия Бессарабии Румынией, а также не признавалось решение Сфатул Цэрия о включении всего края в состав королевства. Кроме того, в заявлении звучал призыв к румынскому правительству пересмотреть бессарабский вопрос и дать возможность свободно самоопределиться «всему бессарабскому населению». В документе высказывалась надежда, «что Румынское правительство найдет в Бессарабском вопросе определенную почву для согласия, которое могло бы удовлетворить обе стороны». Заявление подписали Председатель Совета народных министров В. Голубович и министр иностранных дел М. Любинский[254 - Боечко В. Д., Ганжа О. І., Захачук Б. I. Формування державних кордонiв Украiни, 1917–1940 рр. Киiв, 1991. С. 12.].

Между тем в Париже 28 октября 1920 г. между Великобританией, Францией, Италией, Японией и Румынией, без участия России и Украины и без проведения плебисцита (референдума), был заключен договор о передаче Бессарабии в состав Румынии.

В Буковине борьба за власть шла между политическими представителями румын и украинцев и завершилась с вмешательством в нее королевской Румынии.

12 октября в Черновцах было созвано совещание четырех украинских партий – национально-демократической, народной, социал-демократической и радикальной. Было решено созвать расширенную конференцию, которая и состоялась на следующий день. Ссылаясь на право на самоопределение, конференция объявила о намерении «вместе со всеми украинцами Австро-Венгрии бороться за свою судьбу»: «Мы хотим в мире и согласии разойтись с нынешним и всегдашним нашим соседом румынским народом… Мы провозглашаем свое право на украинские области Буковины»[255 - Добржанський О. Листопад 1918 р. на Буковинi. Ще раз про втраченi можливостi // Питання iсторii Украiни: зб. наук. ст. Т. 11. Чернiвцi, 2008. С. 65; Резолюцiя конференцii всiх украiнських партiй Буковини стосовно права буковинських украiнцiв на самовизначення. 1918 р., жовтня, 13. Чернiвцi // Добржанський О., Старик В. Змагання за украiнську державнiсть на Буковинi (1915–1921 рр.). Документи i матерiали. Чернiвцi, 2009. С. 169.].

После этого украинские представители отправились во Львов для того, чтобы принять участие в создании Украинской национальной рады. На совещании УНРады 19 октября было решено поделить ее на две секции – галицкую и буковинскую. Вернувшись в Черновцы, буковинские члены Национальной рады решили расширить свой состав и образовать Краевой комитет. Главой Краевого комитета был избран депутат сейма О. Попович[256 - Добржанський О. Листопад 1918 р. на Буковинi. С. 65.].

Между тем определило свои позиции румынское сообщество Буковины. 6 октября в Яссах состоялось собрание румынских эмигрантов из Австро-Венгрии, и был создан «Комитет буковинских эмигрантов», выступивший за объединение Буковины и Трансильвании с Румынией.

В свою очередь, украинские лидеры продолжали настаивать на своем видении будущего переустройства Буковины. Различное видение будущего Буковины украинскими и румынскими лидерами привело к тому, что попытки переговоров между ними не привели к успеху. Депутат австрийского парламента Исопескул-Грукул признавал право украинцев только на 4 повета Буковины без Черновцов. Другой депутат А. Ончул отстаивал идею разделения края по этническому принципу, а Черновцы предлагал оставить под совместным контролем. Я. Флондор считал, что вся Буковина должна быть присоединена к Румынии. При этом Исопескул-Грукул, А. Ончул и ряд других румынских политиков отказалась принять участие в собрании 27 октября, которое проводили сторонники Флондора[257 - Там же.].

27 октября в Черновцах состоялось народное собрание буковинских румын, объявившее себя учредительным собранием (конституантой) и избравшее Румынский национальный совет Буковины. Собрание постановило: «объединить всю Буковину с остальными румынскими территориями в единое национальное независимое государство и добиваться этой цели в полной солидарности с румынами Трансильвании и Венгрии». При этом собрание высказалось против попыток разрушения целостности Буковины[258 - Пiддубний I. Румуни Буковини в життi краю: 1848–1918 рр. // Історична панорама. 2010. Вип. 10. С. 35.].

Украинцы приступили к решительным действиям. 3 ноября 1918 г. в Черновцах состоялось Буковинское народное вече, которое провозгласило воссоединение Северной Буковины с Украиной. 5 ноября на совещании Краевого комитета было решено взять власть в Черновцах в свои руки[259 - Добржанський О. Листопад 1918 р. на Буковинi. С. 67.].

На следующий день было опубликовано обращение Краевого комитета Украинской национальной рады к населению края. Как говорилось в документе, «старая власть пала и необходимо создать новый орган исполнения государственных функций. К сожалению, усилия украинцев этого края установить власть совместно и во взаимопонимании с представителями других наций не привели к успеху и потому создалось невероятное положение анархии…»[260 - Звернення Украiнськоi Нацiональноi ради – Крайового Комiтету Буковини до населення з закликом пiдтримати новоутворену владу. 1918 р., листопада, 6. Чернiвцi // Добржанський О., Старик В. Змагання за украiнську державнiсть на Буковинi (1915–1921 рр.). Документи i матерiали. С. 246.]. Рада объявила о том, что принимает управление Черновцами и всеми поветами края, в которых украинское население составляет большинство, а в Черновцах берет «под свою защиту» все центральные учреждения. Об этом украинская делегация сообщила краевому президенту (губернатору) графу Й. фон Эцдорфу. Однако тот заявил, что он может передать власть украинцам только вместе с румынами[261 - Офiцiйне iнформацiйне повiдомлення Украiнськоi Нацiональноi Ради про перебрання державноi влади над украiнською частиною Буковини i Чернiвцях. 1918 р., листопада, 6. Чернiвцi // Добржанський О., Старик В. Змагання за украiнську державнiсть на Буковинi (1915–1921 рр.). Документи i матерiали. С. 250.]. Переговоры Эцдорфа с Я. Флондором не имели результатов: он не соглашался на раздел Буковины. Тогда губернатор принял решение передать власть над румынской частью Буковины А. Ончулу. В протоколе о передаче власти от украинской стороны подписи поставили О. Попович, М. Спинул, И. Семака, от румынской – А. Ончул. Было опубликовано заявление украинского и румынского национальных комиссаров Поповича и Ончула о взятии власти в Буковине. 7 ноября Попович и Ончул приняли присягу государственных чиновников на верность украинской и румынской власти[262 - Добржанський О. Листопад 1918 р. на Буковинi. С. 67–69; Повiдомлення про перебiг процесу передання влади представникам украiнцiв та румунiв австрiйським президентом Буковини О. Ецдорфом. 1918 р., листопада, 6. Чернiвцi // Добржанський О., Старик В. Змагання за украiнську державнiсть на Буковинi (1915–1921 рр.). Документи i матерiали. С. 254.]. Однако удержать власть ни Попович, ни Ончул не смогли.

Румынский национальный совет обратился к правительству Румынии с просьбой прислать военную помощь для поддержки порядка в Буковине. Инициатива перешла к правительству Румынии, принявшему решение об оккупации Буковины, чтобы прекратить анархию и защитить имущество граждан. Попытка Ончула, отправившегося в Яссы, добиться одобрения румынскими властями произошедших на Буковине перемен провалилась. Провалились и попытки Поповича организовать вооруженное сопротивление румынским войскам.

11 ноября Черновцы были заняты румынами, а вся полнота власти перешла к Румынскому национальному совету (РНС). 28 ноября 1918 г. объединительный съезд Румынского национального совета провел решение о безусловном «присоединении Буковины в ее старых границах до Черемоша, Колачина и Днестра к Королевству Румыния»[263 - Нацiональне питання в Украiнi ХХ – початку XXI ст.: iсторичнi нариси. С. 305.]. Украинцы и евреи отказались принимать участие в работе съезда. В результате в составе РНС оказались 74 румына, 7 немцев, 6 поляков, и 13 лояльных к Румынии украинцев[264 - Губань Р. Входження Бессарабii та Пiвничноi Буковини до складу Румунii (iсторико-правовий аспект) // Науковi записки Інституту законодавства Верховноi Ради Украiни. 2014. № 2. С. 7.].

Правительство ЗУНР выразило протест против оккупации Буковины, совершенной вопреки принципу самоопределения народов[265 - Там же; Старик В. П. Вiд Сараева до Парижа. Буковинський Interregnum 1914–1921. Чернiвцi, 2009. С. 33.]. Невзирая на это, 18 декабря 1918 г. в Париже было поддержано решение о присоединении Северной Буковины к Румынии. В этот же день румынское правительство издало декрет о воссоединении Буковины с Румынией, который 31 декабря был утвержден королем. 10 августа 1920 г. Севрский мирный договор окончательно зафиксировал вхождение всей Буковины в состав Румынии. Документы, подписанные Румынией в рамках Версальской мирной конференции (Договор между союзными силами и Румынией 9 декабря 1919 г. и Договор между Румынией и Великобританией, Францией, Италией, Японией 28 октября 1920 г.), предусматривали, чтобы румынская сторона защищала интересы национальных меньшинств, в том числе и этнических украинцев, которые очутились на ее территории в результате заключения этих соглашений[266 - Рендюк Т. Нацiональна полiтика королiвськоi Румунii у мiжвоенний перiод та пiд час Другоi свiтовоi вiйни // Мiжнароднi зв’язки Украiни: науковi пошуки та знахiдки: Мiжвiд. зб. наук. пр. 2010. Вип. 19. С. 141.].

§ 5. Образование СССР и объявление курса на украинизацию

После поражения Красной армии под Варшавой в августе 1920 г. и краха попыток «революционизировать» Польшу большевистское руководство перешло к практическим мерам по реализации планов создания союзного государства. Встал вопрос об оформлении отношений РСФСР с образовавшимися советскими республиками, ставший еще более актуальным в начале 1922 г. в связи с подготовкой к Генуэзской конференции. Народный комиссар по иностранным делам РСФСР Г. В. Чичерин 10 января написал секретарю ЦК РКП(б) В. М. Молотову письмо, в котором высказал свою точку зрения на состав советской делегации на будущей конференции. Он подчеркнул, что «в протоколе заседания комиссии по подготовке европейской конференции от 9 января выдвинут чрезвычайной важности вопрос о включении братских республик в РСФСР к моменту конференции»[267 - Несостоявшийся юбилей. Почему СССР не отпраздновал своего 70-летия? М., 1992. С. 87.]. По его мнению, «момент достаточно благоприятен для проведения этой очень крупной меры без серьезных международных осложнений», и «на конференции следует поставить державы перед свершившимся фактом». «Если мы на конференции заключим договоры как девять параллельных государств, это положение дел будет юридически надолго закреплено, и из этой путаницы возникнут многочисленные затруднения для нас в наших сношениях с Западом»[268 - Там же.], – утверждал глава советской дипломатии.

Сталин, ставший к тому моменту генеральным секретарем партии и изучивший состояние работы и настроения периферийных парторганизаций, настаивал на необходимости немедленного изменения существующего порядка отношений «между центром и окраинами». Сталинский проект признавал «целесообразным формальное вступление независимых Советских республик: Украины, Белоруссии, Азербайджана, Грузии и Армении в состав РСФСР, оставив вопрос о Бухаре, Хорезме и ДВР открытым и ограничившись принятием договоров с ними по таможенному делу, внешней торговле, иностранным и военным делам и прочее»[269 - Сталин И. В. Проект резолюции о взаимоотношениях РСФСР с независимыми республиками. Не ранее 11 августа 1922 г. // Несостоявшийся юбилей. Почему СССР не отпраздновал своего 70-летия? С. 103; Из истории образования СССР // Известия ЦК КПСС. 1989. № 9. С. 192–193.]. Свои мысли по поводу объединения республик Сталин изложил Ленину в письме от 22 сентября 1922 года. Он оценивал сложившуюся ситуацию как «отсутствие всякого порядка и полный хаос», которые тормозят и парализуют «всякую хозяйственную деятельность в общероссийском масштабе». Сталин предлагал выбрать одно из двух: «либо действительная независимость и тогда – невмешательство центра», либо «действительное объединение Советских Республик в одно хозяйственное целое», т. е. «замена фиктивной независимости действительной внутренней автономией республик в смысле языка, культуры, юстиции, вну[тренних] дел, земледелия и прочее»[270 - Письмо И. В. Сталина В. И. Ленину об определении порядка отношений центра с республиками. 22 сентября 1922 г. // ЦК РКП(б) – ВКП(б) и национальный вопрос. Кн. 1: 1918–1933. С. 78.]. При этом действовать надо было, как говорилось в письме, быстро: если сейчас «речь идет о том, как бы не „обидеть“ националов; через год, вероятно, речь пойдет о том, как бы не вызвать раскол в партии на этой почве»[271 - Там же.]. Причиной такой спешки было не только удобство администрирования, но и партийно-политические соображения. Сталин указывал на существование среди коммунистов большого числа «социал-независимцев», упорно признававших «слова о независимости за чистую монету» и недовольных централизаторской политикой ЦК партии, объясняя их появление необходимостью «демонстрировать» в период гражданской войны «либерализм Москвы в национальном вопросе»[272 - Там же. С. 78–79.].

Сталин настаивал на форсированных сроках образования СССР, указывая, что «через год будет несравненно труднее отстоять фактическое единство советских республик». Хотя единая партийная система виделась большевикам мощной объединительной силой, Сталин, по-видимому, опасался раскола партии на национальной почве, тем более что в официальных документах по отношению к советским республикам постоянно фигурировали определения «независимый» и «суверенный». Это давало основания республиканским руководителям требовать выполнения декларированных принципов[273 - Национальная политика России: история и современность. М., 1997. С. 269.].

26 сентября 1922 г. состоялась беседа Ленина со Сталиным по вопросу об объединении советских республик. В тот же день Ленин написал письмо членам Политбюро ЦК РКП(б), в котором высказался против идеи Сталина об «автономизации» самостоятельных национальных республик и предложил создать СССР. «По-моему, вопрос архиважный. Сталин немного имеет устремление торопиться»[274 - В. Ленин – Л. Каменеву. 26 сентября 1922 г. // Несостоявшийся юбилей. Почему СССР не отпраздновал своего 70-летия? С. 111.], – писал Ленин. По настоянию Ленина были внесены уточнения в пункты резолюции. Теперь речь шла не о вступлении в РСФСР, а об объединении в СССР советских республик. «Дух этой уступки, надеюсь, понятен: мы признаем себя равноправными с Украинской ССР и др. и вместе наравне с ними входим в новый союз, новую федерацию, „Союз Советских республик Европы и Азии“»[275 - Там же.], – настаивал Ленин. Для него было важным, «чтобы мы не давали пищи „независимцам“, не уничтожали их независимости, а создавали еще новый этаж, федерацию равноправных республик»[276 - Там же.]. Соответствующие изменения Ленин предлагал внести и в другие пункты предлагаемой Сталиным резолюции. Так, он считал необходимым создание общефедерального ВЦИКа Союза Советских Республик, а наркоматы продовольствия труда и народного хозяйства не формально подчинить директивам соответствующих наркоматов РСФСР, как предлагал Сталин, а слить их по соглашению ВЦИКов[277 - Там же. С. 111–112.].

Настаивая на корректировке сталинской резолюции, Ленин руководствовался идеей мировой революции. В первые годы после завоевания власти большевики много говорили о «прямом штурме» бастионов капитализма. По воспоминаниям А. А. Андреева, тогда секретаря ВЦСПС, «Владимир Ильич любил иногда до начала заседания Центрального комитета в кругу собравшихся членов ЦК вслух помечтать с большой уверенностью и надеждой о направлении исторического развития и конечной победе социалистической революции». Ленин подходил с карандашом в руке к карте мира и, указывая на колониальные страны, говорил: «Вот где заключена величайшая сила социализма – в его решающей борьбе с капитализмом; здесь будет нанесено еще одно смертельное поражение империализму»[278 - Никонов В. А. Молотов: Молодость. С. 629.].

В сталинском плане Ленин видел препятствие на пути объединения пролетариев всех стран в единую семью. С наступлением мировой революции федеральное устройство государства сделает возможным присоединение к этому союзу новых республик[279 - Там же. С. 657.]. Большевики всерьез рассчитывали на скорую революцию в Германии. Но вступить та сможет лишь в союз советских республик Европы и Азии, а отнюдь не в РСФСР.

Ленинский проект «федерализации» одержал победу, однако влияние Сталина на процесс государственного строительства в национальной области было неизменным и весьма значительным. Как и предлагал генсек, самостоятельный статус был оставлен лишь за некоторыми наркоматами (юстиции, внутренних дел, земледелия, просвещения, охраны здоровья и соцобеспечения). Без сомнения, Сталин не оставил попыток претворить в жизнь свою идею о замене «фиктивной независимости» на «внутреннюю автономию республик», пытаясь таким образом возместить ограничение самостоятельности «независимых республик».

В данном случае Сталин действовал как практический политик, ставя во главу угла удобство администрирования и крепость создаваемого образования. Взгляды Ленина же явились выражением широко распространенной в этот период веры в грядущую – причем почти незамедлительно – мировую революцию. Действительно, революции в Германии в ноябре 1918 г., в Венгрии в марте 1919 г. давали на это, казалось бы, все основания. Правда, поведение польских рабочих и крестьян в 1920 г. не укладывалось в готовую схему, но к 1923 г. в Германии интенсивно готовилась новая революция.

В данной ситуации становится понятным не только принцип создания СССР, но и лозунги большевистской национальной политики, призванные революционизировать пролетарские массы соседних (и не только соседних) государств. Сталин в своих работах подчеркивал значение внешнеполитического аспекта. Если в 1921 г. указывалось лишь на «коренное улучшение отношений Турции, Персии, Афганистана, Индии и прочих восточных окраин к России»[280 - Сталин И. В. Октябрьская революция и национальная политика русских коммунистов // Марксизм и национально-колониальный вопрос. Сб. статей и речей. С. 88–89.], то двумя годами позже речь шла о необходимости «расшевелить, революционизировать» «восточные колониальные и полуколониальные страны», видящие в СССР «знамя освобождения»[281 - Сталин И. В. Заключительное слово по организационному отчету ЦК на XII съезде РКП(б) 19 апреля 1923 г. // Сталин И. В. Cочинения. Т. 5. М., 1947. С. 237.].

30 декабря 1922 г. на I съезде Советов СССР был принят «Договор об образовании Союза Советских Социалистических Республик». Республикам полагалось иметь свои бюджеты, которые являлись бы составными частями общесоюзного бюджета, при этом перечень доходов и размеров доходных отчислений, идущих на образование бюджетов союзных республик, должен был определять ЦИК Союза[282 - Договор об образовании Союза Советских Социалистических Республик // Съезды Советов Союза ССР, Союзных и Автономных Советских Социалистических Республик: 1917–1936. Сб. документов. Т. 3. М., 1960. С. 18–22.]. Устанавливалось единое союзное гражданство, учреждались флаг, герб и государственная печать СССР, признавалось право свободного выхода союзных республик и необходимость внесения изменений в конституции республик в соответствии с договором.

После образования СССР встал вопрос о национальном облике советских республик. С одной стороны, внешнеполитическая угроза со стороны Польши еще далеко не отпала, и контакты польских спецслужб с украинской военной эмиграцией вызывали серьезную озабоченность в Москве[283 - Из воспоминаний Андрея Евлампиевича Гречко: «На VII Всеукраинском съезде Советов делегация Каменец-Подольской губернии внесла запрос правительству Украины, какие меры принимает правительство против панской Польши, которая проводит против Украины так званую (так в тексте. – Е. Б.) политику булавочных уколов, забрасывая на нашу территорию разные банды. После запроса председательствовавший на съезде товарищ Петровский предоставил слово делегату съезда Г. И. Котовскому. Подходя к трибуне, сделав саблей кавалерийский салют, сабля словно сияние закружилась поверх головы товарища Котовского, а Котовский в форме Красного казачества, очень крепкий и крупный человек, в упор посмотрев в ложу, где находился польский консул, и, обернувшись к президиуму, громко потребовал: „Прикажите, и моя конница, не замочив копыт в Збруе (так в тексте. – Е. Б.), проучит панов и покажет ему красного казака“». – ЦДАГОУ. Ф. 59. Оп. 1. Д. 308. Л. 11.]. С другой стороны, в интересах развития мировой революции стоило продемонстрировать внимательное и эффективное решение национального вопроса в СССР.

Утративший формально силу польско-украинский военно-политический союз продолжался еще не менее года. Несмотря на то что Рижский договор предусматривал отказ сторон от поддержки враждебных друг другу организаций на своей территории, из интернированных украинцев при содействии польских спецслужб были созданы отряды. Целью их было вторжение на Украину, чтобы поднять там восстание. Это и произошло в октябре-ноябре 1921 года. Хотя первоначальные планы польских спецслужб потерпели неудачу, лагеря для интернированных военнослужащих УНР просуществовали в Польше до 1924 года[284 - Матвеев Г. Ф. Российско-украинский конфликт в планах польской дипломатии и военных кругов в межвоенный период. С. 240–241.]. По данным польских государственных регистрационных органов, общая численность украинской эмиграции в конце 1920 г. составляла 43 тыс. человек[285 - Трощинський В. П. Мiжвоенна украiнська емiграцiя в Європi як iсторичне i соцiально-полiтичне явище. Киiв, 1994. С. 20.]. При этом в Польше нашли пристанище и многие украинские политики. На границе не прекращались вооруженные инциденты с участием проникавших с территории Польши бандитских формирований. Между Москвой и Варшавой велась продолжительная дипломатическая переписка со взаимными обвинениями в нарушении условий договора[286 - См. подробнее: Внешняя политика СССР. Сб. документов. Т. II: 1921–1924. М., 1944. С. 88-140, 263, 742, 774, 805–809.].

Одновременно Варшава стремилась превратить временную оккупацию Восточной Галиции в официально признанное вхождение региона в состав II Речи Посполитой. 15 февраля 1923 г. Польша обратилась в Совет послов с данным вопросом, сославшись на соответствующую статью Версальского мирного договора, по которой США, Великобритания, Франция, Италия и Япония оговорили за собой право определить границу Польши на востоке[287 - Документы внешней политики СССР. Т. 6: 20 ноября 1922 г. – 31 декабря 1923 г. М., 1962. С. 615.]. Политический комитет Совета министров Польши в своем постановлении от 10 марта 1923 г. констатировал: «Польская республика никогда и ни под каким условием не откажется от своих полных суверенных прав на всю территорию б. Галиции, так как это было бы для нее равносильно лишению государства элементарных основ существования и обороноспособности»[288 - Постановление Политического комитета Совета министров Польши 10 марта 1923 г. // Документы и материалы по истории советско-польских отношений. Т. 4: Апрель 1921 – май 1926. М., 1966. С. 221.]. Дипломатические усилия Польши увенчались успехом, и 14 марта в Париже Совет послов стран Антанты признал за ней все права верховной власти над территориями, границы которых были определены Рижским мирным договором. Советская сторона пыталась протестовать. 13 марта (накануне принятия решения Советом послов) правительство УССР приняло ноту правительствам Франции, Великобритании и Италии, в которой решительно возражало против любого решения судьбы территорий, непосредственно граничащих с Украиной, без его участия. В ноте указывалось, что в Восточной Галиции «3/4 населения составляют украинцы», что ее оккупация польскими властями и войсками является актом насилия, и население «всеми средствами сопротивляется новому насилию над его правами и свободами»: «Отказ украинского населения принять участие в выборах, толпы украинцев и других галичан, перебегающих на территорию соседних с Польшей государств, чтобы не подвергнуться набору в польские войска, частичные восстания, охватившие целые районы Восточной Галиции, – все это свидетельствует о решительном протесте Восточной Галиции против аннексионистской политики Польши»[289 - Нота Правительства УССР Правительствам Франции, Великобритании, Италии 13 марта 1923 г. // Документы внешней политики СССР Т. 6: 20 ноября 1922 г. – 31 декабря 1923 г. С. 224–225.].