Признания грешницы

– Но если они стали партнерами, то можно предположить, что Лева бывал в гостях у Рыбина, вот откуда там отпечатки пальцев! – воскликнула Лиза. – Что ж в этом удивительного?

– Словом, на основании всего этого его задержали и даже успели предъявить обвинение в убийстве!

– Как именно он был убит?

– Его просто выбросили из окна. Он скончался от полученных травм.

– То есть это не огнестрел, не отравление, не ножевое ранение… – задумчиво проговорила Лиза.

– Отпечатки пальцев – это несерьезно, – заметила Глафира. – Но вот их совместная поездка…

– Сейчас как раз занимаются машиной твоего Левы, – сказал Мирошкин. – А что можешь о нем сказать?

– Ну, во-первых, что он – достойнейший человек и не способен на убийство! Тем более такое, – сказала Лиза.

– Какое «такое»?

– Подлое, что ли. Сделать так, чтобы жертва подошла к окну, чтобы потом просто выбросить его оттуда? Зачем?

– По словам секретарши, отношения между Северовым и Рыбиным были прекрасные. Больше того, она слышала, что Северов пригласил Рыбина к себе домой. На ужин, чтобы поближе познакомиться.

– Я даже знаю, что планировалось приготовить на ужин, – вдруг сказала Глафира.

– В смысле? – Лиза повернулась к ней. – Ты успела заглянуть в холодильник?

Вместо ответа Глафира проворно выбралась из-за стола и распахнула большой холодильник, продемонстрировав его содержимое.

– Смотрите, сколько всего накуплено и даже не распечатано: ветчина, колбасы, рыба, все для салатов, майонеза ведерко!!! Вино! И торт – не тронутый! Постойте, может, повезет? – С этими словами Глаша извлекла из холодильника сверток, развернула его, там оказался ломоть соленой семги, а на самом дне – чек! – Повезло! Смотрите! А вот и весь список продуктов! Очень даже похоже на приготовление к званому ужину. И куплено все это было в 9.30 утра 10 мая!

– Значит, ужин был запланирован либо на этот же день вечером, либо на следующий. Иначе какой был смысл покупать все заранее, так? – рассуждала Глафира.

– Может, ужин был запланирован на 11 мая, но перед этим Лева с Рыбиным решили прокатиться до Пристанного, чтобы осмотреть участок… А на обратном пути заехали бы к Леве домой. Однако никакого ужина не состоялось, больше того…

– …жена Левы, Гера, ничего не готовила… – продолжила за нее Глафира. – Почему?

– Тут всего два варианта, – сказал Мирошкин. – Либо Гера знала, что ужина не будет, то есть муж ее предупредил, что ужин по какой-то причине откладывается, либо она сама приняла такое решение, потому что знала, что ей надо уехать. В этом случае она бы предупредила мужа, придумала бы что-нибудь… Сослалась бы, может, на нездоровье… Мало ли… Или что-то другое.

– В любом случае ужина не было, – сказал Мирошкин. – И как раз в этот день Рыбин был убит. Да, забыл сказать… Самое важное, между прочим! Между Рыбиным и Северовым произошла драка. Когда приехали его задерживать, вчера, прямо на работу, он еще оставался в той же одежде, в которой и был весь день, и на рубашке были едва заметные пятна крови. Кроме того, у него имеются следы драки на кулаках, ссадины, кровоподтеки… Взяли кровь на анализ, и оказалось, что она принадлежит убитому Рыбину.

– Сережа, но Лева – очень умный человек. И если бы он, предположим, убил Рыбина, как ты думаешь, он сменил бы одежду? Чувствую сердцем: на Леву повесят это убийство, как пить дать. А он-то, он сам что говорит?

– В том-то и дело, что ничего. Так, во всяком случае, мне сказал следователь, который ведет это дело.

– Сережа, очень тебя прошу… Я знаю, что ты завален работой, но все равно попроси своего коллегу… Как его фамилия?

– Быстров, Славка, ты его знаешь!

– Вот, попроси Славку, чтобы он отдал тебе это дело. Тем более что оно не такое простое, как может показаться. Сходи к начальству, поговори, можешь даже сослаться на меня, скажи, что я веду параллельное расследование, потому что пропала жена Северова… Уверена, если ты все это скажешь, твой начальник, Корнилов, хорошенько подумает, прежде чем отказать. Он же не может знать, что вместе мы с тобой быстренько раскроем это дело.

– Ладно, я поговорю. Тем более что Славка хотел в мае пойти в отпуск, у него жена должна вот-вот родить.

– Вот и хорошо! Сережа, мне нужно, чтобы именно ты вел это дело. Я не так часто тебя прошу о таких вещах. Речь идет о близких мне людях. Я сердцем чувствую, что случилось что-то нехорошее… Но вот что, пока не понимаю. Как только ты официально займешься этим делом, устроишь мне встречу с Левой. Если он сейчас молчит, то у него есть причина. Либо он что-то скрывает, либо боится сказать что-то лишнее. У него уже есть адвокат?

– Говорю же: он молчит. Словно онемел…

– Шок? Ты думаешь, у него шок? А он вообще-то в порядке?

– Лиза, дорогая, откуда мне знать? Я же его не видел, я просто поговорил со Славкой.

– Бедная тетя Дина, представляю себе, как она расстроится, да ее это просто убьет! Посудите сами: сначала исчезает беременная сноха, оставив ей на попечение двух маленьких деток, потом оказывается, что задержан Лева…

– Знаете, что я обо всем этом думаю? – сказала Глафира. – Это подстава. Я бы начала с участка, который они хотели осмотреть. Может, секретарша что-нибудь знает? Возможно, и ужин бы состоялся, если бы не эта поездка, причем маршрут кто-то словно специально спланировал таким образом, чтобы машина Северова проехала как раз мимо видеокамер, чтобы видно было, что они вдвоем. А потом кто-то и убил его, а подозрение упало на Северова.

– А как же драка? Ее-то как могли спланировать? – недоверчиво покосилась на нее расстроенная Лиза.

– Ну, не знаю…

– А что, мне тоже кажется, что все это неспроста, – поддержал Глафиру Мирошкин. – Ведь кто-то же заставил жену Северова все бросить и уехать?!

– Ты сделал то, о чем я тебя просила?

– Конечно! Ищут твою Геру, ее машину, проверяют списки пассажиров, где только можно. Но времени действительно прошло слишком мало. Возможно, что она еще в городе. Или за городом. Во всяком случае, если бы где-нибудь засекли ее машину, то я бы уже знал.

– А телефон? Ее телефон?

– Нет сигнала. Думаю, что она сменила его, или же у нее просто отобрали телефон и уничтожили сим-карту.

– Послушайте, у меня паника, – призналась Лиза, вскочила и принялась обходить квартиру. Глаша последовала за ней. Сергей остался в кухне, писал что-то в свой блокнот. – Не знаю, с чего начать. Совсем растерялась. Глаша, давай осмотрим не спеша все комнаты, попытаемся найти хотя бы что-нибудь… Так, стоп. Вы же понимаете, что здесь еще никого не было – ни опергруппы, ни экспертов, никого…

– Вчера все работали в квартире Рыбина, все силы были брошены на это дело. К тому же у Быстрова, я думаю, пока еще нет постановления на обыск в этой квартире, да и о том, что жена Северова исчезла, тоже никому, кроме нас, еще не известно.

– Вот именно! Поэтому-то я и хочу, чтобы ты вел дело Рыбина, тогда мы бы могли объединить эти два дела, и у тебя было бы больше возможностей и людей.

– Ладно, девчонки, оставайтесь здесь, может, что и найдете, а я поехал. У меня еще много работы. С Быстровым и Корниловым я поговорю, думаю, здесь проблем не будет.

– Спасибо тебе, Сережа.

Лиза с Глафирой еще раз хорошенько осмотрели квартиру. Во всех четырех комнатах – порядок и чистота. Цветы политы. В документах тоже порядок, все на месте – дипломы, свидетельства о праве на недвижимость, за исключением самого главного – паспорта Геры.

– Вот куда она уехала? Зачем? – недоумевала Лиза, разбирая на письменном столе бумаги, документы. – Глаша, что там в шкафах?

– Судя по состоянию шкафов и ящиков комода, она практически ничего с собой не взяла. Смотри, все аккуратно сложено. Дорогие шубы, меха, теплые свитера, сапоги, сумки – все на месте. Я хочу сказать, что создается такое впечатление, будто бы она ушла в том, в чем пришла, понимаешь? Так уходят гордые и сильные женщины, желающие продемонстрировать свою независимость и отсутствие алчности. Мол, в чем пришла, в том и ухожу. Посмотрела я и содержимое ее шкатулки с драгоценностями. Если бы она, к примеру, решила уйти из дома, то есть от мужа, ну, поссорились или еще чего, то она наверняка взяла бы с собой детей, это однозначно, и уж драгоценности прихватила бы точно. Надо же ей чем-то их кормить! Лиза, а если предположить, что она полюбила другого человека и тоже очень богатого? Зачем ей тогда что-то брать из дома? Он бы и так ей все купил.

– Другой мужчина, который готов был принять ее, но только без детей? Ты ее просто не знаешь, Глаша. Гера – олицетворение материнства. И если она бросила детей, то лишь исключительно в целях сохранить им жизни, спасти их. Больше мне ничего в голову не приходит.

– А может, Лев все-таки убил Рыбина, а потом успел позвонить Гере и сказал, чтобы она бежала, чтобы, к примеру, дожидалась его где-нибудь, где они могли бы отсидеться, а потом купить себе другие документы и уехать за границу? А детей оставили, чтобы не подвергать их опасности?

Перерыв содержимое всех шкафов, пересмотрев все документы, заглянув в каждую щель, в каждый угол, они не нашли ничего, что могло бы натолкнуть на причину, заставившую Геру исчезнуть, убежать.