Битва за Русскую Арктику

Находки на Восточном Таймыре вызвали огромный интерес ученых. Сообщение о том, что еще в начале XVII века русские мореходы смогли обогнуть самую северную точку евразийского материка – мыс Челюскин, никого не оставило равнодушным.

После окончания войны Арктическим институтом было принято решение направить на Восточный Таймыр археологическую экспедицию во главе с Алексеем Павловичем Окладниковым.

Экспедиция в составе А.П. Окладникова, В.Д. Запорожской и двух рабочих, Я. Крестовникова и В. Красикова, была доставлена на остров Фаддея гидрографическим судном «Якутия» 3 августа 1945 года. С 10 августа археологические раскопки проводились в заливе Симса. Ученым также помогали Т.Н. Анисимов, старший помощник капитана «Якутии», и матрос Г. Жероховский.

Работа была сделана малыми силами и в минимальное время и, хотя условия были отнюдь не крымские, дала исключительно высокие научные результаты

Ученые составили характеристики географического расположения стоянок древних мореходов, извлекли из мерзлой земли множество предметов материальной культуры, зафиксировали их и отразили на планах раскопов. Результаты археологической экспедиции впервые были доложены А.П. Окладниковым на юбилейной сессии АНИИ 13 ноября 1945 года и впоследствии изложены в нескольких его публикациях.

Все найденные на Таймыре предметы материальной культуры были собраны в АНИИ и исследованы большой группой ленинградских ученых, а результаты опубликованы в специальном сборнике «Исторический памятник русского арктического мореплавания VII века» (ред. А.П. Окладников и Д.М. Пинхенсон, М.-Л., Главсевморпуть, 1951).

Исследователи однозначно признали, что погибшие мореплаватели были русскими. Об этом свидетельствовали множество предметов русского происхождения, а также русские надписи на деревянных рукоятках двух ножей из залива Симса и на обрывке бумаги, обнаруженном в ножнах.

Одну из надписей на ноже, хотя и весьма условно, прочли как «Акакий Мурманец» или «Муромец», в другой увидели Ивана, которого тоже обозвали Муромцем. Обрывок документа с сохранившимся текстом посчитали похожим на фрагмент словосочетания «жалованная грамота».

Эти находки позволили большинству исследователей и историков открытий сделать вывод о том, что это была русская торгово-промышленная экспедиция первой четверти XVII в. (1615–1625 гг.) и шла она с запада, так как в то время промышленники по восточносибирским рекам еще не достигли моря Лаптевых. Согласно одной версии, около 1620 г. человек десять неизвестных русских мореходов, двигаясь, вероятно, на одном коче на восток, прошли через Карское море и преодолели самый трудный участок Северного морского пути, обогнув северную оконечность азиатского материка.

Приблизительно в 100 км к юго-востоку от мыса Челюскин они остановились на зимовку на берегу бухты Симса и из плавника построили избу. По крайней мере трое, среди них одна женщина из энцев, погибли во время зимовки. Летом часть зимовщиков перешла на лодке на северный остров группы Фаддея (к востоку от бухты Симса) и, по всей вероятности, тоже погибла.

С.В. Обручев, выдвинувший другую версию, считал, что для большей части зимовщиков экспедиция закончилась не столь трагически. В ноябре, с первым снегом, захватив все оружие, кроме одной пищали, луки со стрелами, пулелейки, рыболовные снасти, от залива Симса они двинулись на юг, вышли в жилые места и в конце концов добрались до Мангазеи.

В 1975 г. советский географ В.А. Троицкий, опираясь на результаты своих раскопок летом 1971 г. и опубликованные труды XVII в., предложил еще одну версию. В ее пользу говорят следующие главные факты: отсутствие среди найденных вещей предметов, предназначенных «для развертывания торгово-промышленной деятельности», большое количество пушнины, «остатки которой даже спустя триста лет показались нашедшим ее целым складом», наличие на этом складе множества собольих мехов, сходство комплектов предметов, обнаруженных в обоих пунктах находок, сообщение голландского географа Николаса Витсена о плавании к Таймыру с востока. Согласно В.А. Троицкому, в 40-х годах XVII в. экспедиция на двух кочах вышла в море с грузом пушной казны, собранной в бассейне реки Лены, и продвинулась на запад до островов Фаддея и залива Симса, где потерпели крушение один за другим оба коча. Оставшиеся в живых мореходы двинулись на юг, пересекли «Ледяные горы» (Бырранга) и видели на востоке море Лаптевых, а на западе – озеро Таймыр, принятое ими за море.

Зимой 1641 г. из Якутска на восток, к верховьям Индигирки – на Оймякон, где жили якуты и эвенки, – был отправлен конный отряд служилого человека Михаила Васильевича Стадухина. Среди 15 казаков находился Фтор Гаврилов. Новым путем – по правому притоку Алдана, через «Камень» (северная часть хребта Сунтар-Хаята) – с помощью вожей русские попали в бассейн Индигирки и по одному из ее левых притоков пересекли Оймяконское плоскогорье. На верхнюю Индигирку, потратив па дорогу более двух месяцев, они вышли в районе будущего поселка Оймякон. Здесь они встретили отряд казаков, поднявшихся со среднего течения, поставили зимовье и занялись сбором ясака. От окрестных якутов М. Стадухин и Ф. Гаврилов узнали, что в верховьях Индигирки «…пашенных мест, ни дубравных, ни луговых травных нет, все согры [тайга, плохой лесок, болотистая равнина с ельником] да болото, да камень. А в реке рыбы нет, ни зверя…». Они выяснили также, что за южным хребтом на юг, к морю, течет река Охота. На это (Охотское) море М. Стадухин отправил отряд Андрея Горелого, а сам с Ф. Гавриловым и остальными казаками спустился на построенном коче до Северного полярного круга и обследовал низовья реки Момы, текущей в широкой межгорной долине, богатой зверем и рыбой и изобилующей порогами. Затем отряд спустился к устью Индигирки и осенью 1642 г. достиг реки Алазеи, где присоединился к казакам Дмитрия Михайловича Зыряна, пришедшим туда несколькими месяцами ранее.

В конце июня 1643 г. объединенный отряд вновь вышел в море и примерно 13 июля добрался до устья большой реки Ковыми (Колымы). Во время двухнедельного морского похода, в результате которого были открыты 500 км побережья Северной Азии и Колымский залив, М. Стадухин, как ему казалось, видел «по левую руку», то есть на севере, «горы снежные и пади и ручьи знатны все». Он думал, что перед ним южный берег огромного острова, вытянувшегося от устья Лены далеко на восток, за Колыму: «Идучи из Лены от Святого Носу и к Яне-реке и от Яны к Собачьей, Индигирка тож, и от Индигирки к Ковыме-реке едучи, и гораздо тот остров в виду». М. Стадухин связал, таким образом, смутные сведения землепроходцев об островах против устья Колымы с собственными наблюдениями. Возможно, что он действительно видел один из Медвежьих островов, самый близкий к материку – Крестовский. Кроме того, женщина-юкагирка, жившая несколько лет среди чукчей, рассказывала, что на пути к Колыме есть остров, куда местные чукчи зимой переходят на оленях в один день.

Так сложилась географическая легенда о великом острове на Ледовитом океане против берегов Восточной Сибири. Этой легенде верили более ста лет после плавания М. Стадухина. Действительно, существующие, расположенные против устьев недалеко от материка острова и миражи невольно сливались в представлении мореходов в один гигантский остров. Они своими глазами видели в разных местах Студеного моря, восточнее

Лены, «горы», то есть высокие холмы, казавшиеся горами по сравнению с низменным материковым берегом. Эта легенда «подтверждалась» неправильно истолкованными рассказами береговых жителей, посещавших некоторые острова. Русские надеялись найти на этом «великом острове» и ценную «мягкую рухлядь» (песцы), и ценную «заморскую кость» – бивни мамонтов, и «корги» (косы) с богатейшими лежбищами «зверя-моржа», дающего не менее ценный «заморный зуб», или «рыбий зуб», – моржовые клыки.

Русские поднялись по Колыме на кочах и через 12 дней плавания, открыв восточную окраину Колымской низменности, высадились на берег. До осени 1643 г. на средней Колыме они поставили первое русское зимовье для сбора ясака. А на следующий год в низовьях Колымы, где жили юкагиры, против устья ее притока – Большого Анюя, срубили другое зимовье – Нижнеколымск. Теперь уже этот пункт стал отправной базой для дальнейшего продвижения русских: морем – еще дальше на восток, а по рекам системы Колымы – на юг, к Ламскому (Охотскому) морю. М. Стадухин вернулся в Якутск в конце 1645 г. и сообщил первые сведения о реке Колыме: «А Колыма… река велика, есть с Лену… идет в метре, также, что и Лена, под тот же ветр, под восток и под север. А по… Колыме-реке живут иноземцы… оленные и пешие, сидячие многие люди, и язык у них свой».

Вскоре землепроходцы проведали и освоили значительно более короткий путь на Колыму. Он начинался на средней Индигирке, напротив Уяндинского зимовья, в устье Падерихи (на современных картах – Бадериха, правый приток), шел до ее верхнего течения, затем по ее правому притоку к истокам и через очень короткий волок переходил на верховья реки Ожогины, впадающей в Колыму слева, южнее полярного круга. Иными словами, русские открыли длинную и узкую низменность – Ожогинский дол и почти все северные склоны Момского хребта.

Итак, приблизительно за 20 лет русские открыли большую часть бассейна Лены, проследили почти все ее течение, от верховьев до устья, открыли реки Яну, Индигирку и продвинулись на восток до Колымы. С открытием водного пути по Алдану передовые отряды землепроходцев уже приближались к водораздельным хребтам, отделяющим бассейн Лены от рек Тихоокеанского бассейна. Русские обошли почти все южное побережье моря Лаптевых, за исключением небольшого участка между Хатангским заливом и устьем реки Оленек.

Первым в этот район проник летом 1643 г. казачий десятник Василий Сычов. От Туруханска с отрядом он прошел на верхнюю Пясину, оттуда на Хету, по ней и Хатанге спустился к заливу и, скорее всего, сухим путем вышел на среднее течение реки Анабар. Он собирал ясак «в новой землице» и в верховьях реки до лета 1648 г. и вышел к устью реки, где встретил пришедшего ему «на перемену» Якова Семенова с партией стрельцов. Вместе они вернулись к зимовью и весь остаток года, а также зиму и весну 1649 г., передвигаясь на нартах и лыжах, потратили на поиски неясачных эвенков, поднимались по реке Удже, правому притоку Анабара, и по реке Уэле, причем открыли Оленьский хребет (хребет Прончищева) и ряд мелких «сторонних рек», то есть завершили открытие Северо-Сибирской низменности.

Поиски не увенчались успехом, и в середине мая 1649 г. землепроходцы перешли с реки Анабар на среднее течение реки Попигай (72° с.ш.). Здесь они что-то не поделили и разошлись – Сычов спустился к устью Попигая, а Семенов вернулся на Анабар. К этому времени – не позднее 1648 г. – с востока к Анабару морем от реки Оленек прошли и «енисейцы».

С 1646 г. особый интерес жителей Нижнеколымска вызывала неизвестная река Анадырь. Рассказывали, что эта река, прибрежные леса которой были якобы богаты соболем, находилась за горными хребтами и путь к ней лежал по Ледовитому морю. О снаряжении экспедиции для поисков Анадыря задумались не только в Нижнеколымском остроге, но и в Якутске. К лету 1647 г. в Нижнеколымском остроге была подготовлена экспедиция для поисков лежбищ моржа, для торговли с чукчами и открытия неведомой реки Анадырь. Во главе экспедиции стоял приказчик московских купцов Федот Алексеев(ич) Попов. В состав экспедиции, кроме Попова, входили 62 человека – 50 «своеужников», то есть промышленников, имевших собственное охотничье снаряжение («ужину»), и 12 «покрученников», не имевших собственного снаряжения, продовольствия и нанявшихся («покрутившихся») к Федоту Попову на условиях отдачи в его пользу 2/3 добычи.

Вероятно, для того чтобы получить государственную поддержку, Попов попросил власти Нижнеколымского острога включить в экспедицию служилого человека для сбора ясака. Узнав об этом, Семен Иванович Дежнев (около 1605–1673) подал челобитную с просьбой о назначении его в экспедицию, обязуясь представить в казну определенное количество пушнины. Ходатайство его было удовлетворено. В этой экспедиции Дежнев, как представитель государственной власти, сразу же занял руководящее положение. Свою задачу он видел в том, чтобы найти морской путь в неизвестные реки на востоке Сибири, в частности, в реку Анадырь, привести народности, живущие на берегах этих рек, в подданство Московского государства и обложить это население ясаком. Этим самым Дежнев брал на себя всю ответственность за успех экспедиции. Он по праву должен быть признан первым лицом в этом морском путешествии.

Летом 1647 г. четыре коча вышли из Нижнеколымского острога в море, чтобы «той кости рыбьего зуба и соболиных промыслов разведати». Море в районе устья Колымы в этом году оказалось покрытым тяжелыми, непроходимыми льдами, и к осени мореходы вынуждены были вернуться в Нижнеколымский острог.

Неудача не обескуражила искателей «рыбьего зуба». На следующее лето, 20 июня 1648 г., они направились в море уже на шести кочах. Дежнев и Попов по-прежнему были руководителями экспедиции.

К экспедиции самовольно присоединился седьмой коч, на котором находились «воровских людей человек с тридцать» под началом Герасима Анкудинова. Эта группа казаков преследовала исключительно корыстные цели и даже пыталась отстранить Дежнева от участия в экспедиции. Однако отказываться от таких спутников не стали – в таком предприятии каждый человек был на счету. Всего в это морское путешествие направилось 7 кочей, на которых находилось 90 человек.

Не доходя Берингова пролива, два коча во время бури разбились о льды. Команды этих кочей высадились на берег и погибли в стычках с коряками и от голода. Остальные пять кочей, следуя далее, вскоре разъединились. Крайнюю восточную оконечность Азии, которую Дежнев назвал «Большим каменным носом» и которая названа теперь его именем, обогнули около 20 сентября только три коча под командой Дежнева, Попова и Анкудинова. Два других коча проследовали в неизвестном направлении. Будучи наблюдательным человеком, Дежнев хорошо запомнил и позднее описал некоторые географические особенности восточной оконечности Азии и омывающих ее вод.

На берегах мыса Дежнев видел чукчей и их жилища, а на островах Ратманова и Крузенштерна – эскимосов, которые употребляли в качестве украшений костяные втулки, вставленные в прорези нижней губы. Он верно обрисовал и местонахождение самого мыса, и положение его по отношению к устью реки Анадырь.

У «Большого каменного носа» разбило судно «служивого человека Ерасима Онкудинова». Команда этого коча и сам Анкудинов перебрались на судно Попова. В проливе между Азией и Америкой экспедиция продолжала плавание уже на двух суденышках.

Важно отметить, что Дежнев ясно представлял значение своего открытия. В одной из челобитных он прямо указывает, что совершил путешествие по «Великому морю-окиану», которое простирается от Колымы до Анадыря. Это было первое плавание русских (и вообще европейцев) в северной части Тихого океана (в Беринговом море).

После кратковременной остановки у «Большого каменного носа» Дежнев и Попов повели свои кочи на юг и вышли в Тихий океан. Вскоре буря разлучила кочи. Судно Дежнева понесло на юго-запад и выбросило на берег значительно южнее устья реки Анадырь (предположительно, на Олюторский полуостров). Коч Попова шторм погнал далее, по направлению к Камчатке.

На этом Великий морской поход окончился. На дальнейшие поиски реки Анадырь Дежнев с двадцатью четырьмя спутниками отправился сухим путем. «И шли мы, – писал Дежнев об этом путешествии, продолжавшемся десять недель, – все в гору, сами пути себе не знаем, холодны и голодны, наги и босы… и попали на Анадыр реку близко моря…» Таким образом, цель экспедиции все же была достигнута.

По подсчетам М.И. Белова

, с 1633 г. по 1689 г. только вдоль северных берегов Сибири в сложнейшей ледовой обстановке русские мореходы совершили 177 плаваний как на одиночных судах, так и флотилиями из нескольких кочей, количество которых доходило до пятнадцати.

Глава 2

В Индию и Китай через Арктику

Конец XV века стал началом эпохи Великих географических открытий. Европейцы открыли для себя огромный мир. В 1486 г. португальский мореплаватель Бартоломео Диас впервые обогнул Африку. Он прошел мыс Доброй Надежды и, убедившись, что дальше берег имеет северо-восточное направление, отправился обратно. В октябре 1492 г. каравеллы Колумба достигли Багамских островов.

Чтобы избежать конфликта Испании и Португалии, при посредничестве Римского Папы в 1494 г. в испанском городе Тордесилье (Тордесильясе) было заключено соглашение о… разделе мира. От полюса до полюса была проведена черта (приблизительно по 30-му меридиану к западу от Ферро), и все вновь открытые области к западу от этой черты должны были принадлежать испанцам, а к востоку – португальцам. Обе стороны не имели права даже вести торговлю в «чужой зоне». Разграничение было проведено только по Атлантическому океану, что и привело позднее к столкновению, когда испанцы, подойдя с востока, а португальцы – с запада, встретились на Молуккских островах. Разграничительная линия на Тихом океане была установлена лишь Сарагосским договором 1529 года.

В последующие 50 лет Испания и Португалия направили в свои «сферы влияния» десятки экспедиций, в которые входили сотни кораблей. Как испанцы, так и португальцы беспощадно топили суда других стран, застигнутые у берегов Америки, Африки и Индии.

Поэтому Англия, Голландия, Франция и другие страны параллельно с экспедициями в южные моря приступили к поискам альтернативных путей в Индию и Китай через полярные моря. Эти пути им казались более короткими и безопасными от нападений испанских и португальских кораблей. Кроме того, на севере можно было купить, добыть или отнять у туземцев неограниченное количество дорогостоящих шкур диковинных зверей. Наконец, шведы и поляки с XIV века вели экономическую блокаду Руси, не допуская туда английских и голландских купцов, и северный путь был единственным для их свободной торговли.

В XVI веке английские и голландские мореплаватели предприняли несколько экспедиций, чтобы найти Северо-Восточный (вокруг Сибири) и Северо-Западный (вокруг Канады) проходы и получить выход в Тихий океан.

В начале 1553 г. в Англии была создана купеческая компания «Общество купцов, искателей стран и владений, неизвестных и доселе непосещаемых морским путем» специально для открытия Северо-Восточного прохода. Ее возглавил знаменитый путешественник Себастьян Кабот, получивший титул «Великий штурман Англии».

В том же году компания снарядила три корабля: «Bona Esperanza» («Добрая Надежда»), водоизмещением в 120 тонн, «Eduard Bonaventura» («Эдвард Удалец»), в 160 тонн, и «Bona Confidentia» («Добрая Доверенность»), в 90 тонн. Начальника всей экспедиции и первого корабля был Гуг Виллоуби; вторым кораблем командовал капитан Ченслер, а третьим – Дурфорт. Они вышли из Ратклифа 20 мая 1553 г.

Вскоре эскадру застала буря, разделившая корабли. Адмирал Виллоуби далее шел отдельно. Ему удалось открыть землю на широте 72°. Не будучи в состоянии пристать к ней из-за льда и мелководья, он возвратился к западу и зашел на берег Лапландии, в небольшую гавань при устье речки Арзина (Arzina), где и остался зимовать. Несколько раз Виллоуби отряжал людей внутрь земли в разных направлениях, но не находил ни обитателей, ни следов жилья. В конце концов от холода или голода или от обеих причин вместе адмирал и 70 членов экипажей судов погибли. Их тела были найдены на следующую весну лопарями. Снаряжение и товары с обоих судов доставлены в Холмогоры и по повелению царя Ивана Грозного возвращены англичанам.

Капитан Ченслер, укрывшись после разлуки с адмиралом в Вардгоусе, ждал его тщетно семь дней. Поплыв опять к востоку, вошел он в Белое море и прибыл наконец в западное устье реки Двины, к Никольскому монастырю. Этим положено было начало торговли России с Англией.

Некоторые историки полагали, что земля, виденная Виллоуби, есть Шпицберген. Это крайне невероятно, потому что в таком случае он должен бы ошибиться в широте более чем на 5 градусов. Скорее всего, Виллоуби видел берега Новой Земли.

Ричард Ченслер без разрешения местных воевод отправился в Москву, где был принят Иваном Грозным. Ченслер вручил царю грамоту короля Эдуарда VI и получил соответствующую грамоту от Ивана IV.

Возвращение Ченслера в Англию стало сенсацией. И власти, и купцы были крайне заинтересованы в торговле с Россией. Для этого в Англии даже была создана Московская компания. 6 февраля 1555 г. королева Мария выдала компании хартию на монопольную торговлю с Россией. Во главе компании находился Совет из двух управляющих, одним из которых стал Себастьян Кабот. Кстати, сия компания просуществовала в Англии до 1917 г.

В навигацию 1555 года Ченслер вновь отправился в Россию на корабле «Благое предприятие». Ченслер и еще два представителя компании прибыли в Москву, где их снова милостиво принял Иван Грозный. Англичанам вручили царскую грамоту, дававшую им право на беспошлинную торговлю с Россией, а также ряд других привилегий.

В обратный путь Ченслер взял с собой русского посла Осипа Григорьевича Непею, а тот – груз воска, тюленьего жира, сала, мехов, войлоков и канатной пряжи, общей стоимостью 20 тыс. фунтов стерлингов, то есть на 200 тыс. рублей, по тогдашнему курсу валют.