Тайный код Петербурга

Тайный код Петербурга
Александр Леонидович Мясников

«Тайный код Петербурга» – это приглашение в увлекательное и загадочное путешествие по времени и пространству города на Неве. Это детективное расследование в поисках ключа к пониманию самого города и его зазеркалья – мира, наполненного мифами, легендами, тайнами.

Поэтому на страницах книги «Тайный код Петербурга» вас ждут самые невероятные встречи.

Александр Мясников

Тайный код Петербурга

В поисках тайного знака (Вместо предисловия)

Считается, что в жизни бывает всё, но почему-то всегда у других!

На самом деле всё бывает у всех без исключения. В том числе у всего и у всех бывает тайна. И свой цифровой код. Своя криптограмма.

У каждого города есть свой код. Тайный или явный, который является ключом к пониманию города.

Код такого своеобразного в масштабах мира города, как Петербург, словно бы исчез, стёрся за расхожими штампами вроде: город белых ночей или колыбель трёх революций. Скрылся за такими символами, как Медный всадник или Александрийский столп, сокровищница Эрмитажа, и тому подобным.

Петербург парадоксален: при всей простоте организации пространства он сложен для целостного восприятия, но при всей загадочности – постигаем.

Тайный код Петербурга искали во все времена. И это понятно. Ведь город – это носитель культурной информации, это текст, своеобразная знаковая, а значит, и кодовая система. У города, как и у человека, существуют своё число, своя цифра, которые сопровождают, как верные спутники, всю жизнь. И часто эта цифра становится судьбоносной.

При всём своем материализме даже большевики пытались высчитать тайный код города.

В 1932 году газета «Ленинградская правда» сообщала, что определён символический математический центр города – район Витебского вокзала. Любопытно, что здесь-то, на набережной Фонтанки, и должен был стоять Витебский, тогда Царскосельский вокзал. Но владелец этого земельного участка запросил огромную сумму, и поэтому современный Витебский вокзал стоит не на набережной Фонтанки, а на Загородном проспекте.

И чтобы прикрыть свой интерес к эзотерической деятельности, газета «Известия» вышла с передовицей «Крепость большевизма». Передовица, то есть передовая статья, начиналась так: «Петербург, Петроград – центр православного мракобесия, чиновно-феодального господства, российского капитализма. Город феодального богатства, дворцов, созданных Ринальди, Росси, Кваренги, Воронихиным, Захаровым и другими бездарными архитекторами, – центр купеческой безвкусицы… Бесплановость, анархия царили в строительстве столицы Российской империи… Ленинградская партийная организация во главе с товарищем Кировым… добилась огромных побед».

Для справки: за годы правления Кирова (С.М. Кострикова) и его последователей в городе было безвозвратно уничтожено свыше ста уникальнейших храмов и других неповторимых архитектурных творений, созданных теми самыми бездарными архитекторами, творившими в центре чиновно-феодального господства, российского капитализма.

Город, как и всякое явление и объект, существует во времени и пространстве. Только пересечение этих двух осей позволяет воспринять и понять нечто. Но главное, это пересечение придаёт этому восприятию объём. Соединить эти оси на безбрежном пространстве с размытыми границами невозможно. Но тайный код Петербурга постигаем, и в первую очередь благодаря уникальности самого города на Неве.

Санкт-Петербург расположен на островах дельты Невы. Их сорок два. Каждый остров – это свой мир, свои истории. Остров – очерченное берегами пространство, которое человек в состоянии осмыслить. Из этих миров и историй и складывается облик города.

Для каждого человека город открывается со своей стороны. И в этой многоликости – своеобразие города на Неве. Каждый остров чем-либо знаменит, на каждом есть что-то «самое-самое», как, например, самая узкая улица на Васильевском острове и самая короткая – на Гутуевском острове. На каждом острове, как, впрочем, на левом и правом берегах Невы, есть свои легенды и мифы. Предания как о конкретных исторических событиях и персонажах, так и о вымышленных.

Поэтому история Петербурга представляет собой не только сухую хронику дат, но и собрание различных преданий и рассказов, бытующих с первого дня существования города.

Время оставляет в истории города свои знаки. Известные и не очень, явные и тайные.

Они превращают и сам город в некий таинственный знак.

Так жизнь человека в Петербурге сопрягается с метафизикой пространства.

И подтверждение тому – автографы времени. Они как оброненные, а зачастую и специально спрятанные частички разноцветной мозаики. Собирая и отыскивая их, и можно сложить удивительную картину метафизического бытия Петербурга.

Мифология города – не просто один из жанров городского фольклора – это одно из измерений городской культуры. Городская мифология – это своеобразный диалог, между городом и его обитателями.

Примеров проявления таинственного в Петербурге множество. Ведь порой он кажется иллюзорным, мистическим городом, затерянным в пепельно-жемчужном невском тумане. Город, где то, что было, словно и не исчезает, не растворяется в прошлом, а продолжает существовать рядом. Просто прячется за призрачной, туманной дымкой.

Поэтому живут рядом с нынешними горожанами и бывшие обитатели городского пространства. Как реальные, так и бестелесные.

Каждый город – повествование. Этот повествовательный текст создают названия улиц и номера домов, указатели и объявления, названия магазинов и реклама, дорожные знаки и светофоры.

Каждый текст упорядочивается в рамках своего жанра. Порой сложного, порой легкоузнаваемого и тривиального.

Но Петербург, кажется, с начала существования пытается создать свой повествовательный жанр. Что в общем-то неудивительно. Ведь ткань повествования города насквозь простёгана метафизической нитью. И эти стежки создают не только невероятный узор, но сплетаются в некую паутину. Поэтому порой Петербург называют сочинением метафорическим. «Метафора» в переводе с греческого буквально означает «перевозка». Иногда переводят как «перенос». То есть в метафоре слово используется для перевозки, переноса смысла с одного объекта на другой.

Только поняв хитросплетения этого более чем своеобразного и оригинального жанра, услышав его скрытую мелодию, и можно постичь тайный код города.

Метафизика Северной столицы

Тайна всегда рядом. Это суть метафизической составляющей Петербурга.

Но тайну не всегда можно увидеть. И это суть двойственности и призрачности города.

Представить себе Петербург лишённым мироощущения метафизики – всё равно что представить человека без позвоночника.

Даже передвигаясь по городу не поднимая головы, от метафизики всё равно не спрятаться: выше витрин сразу начинается вечность. А вечность – она и есть вечность, и никакое разоблачение мифологии и мистики ничего с этим фактом сделать не может.

Петербург предстает прежде всего как питомник миражей. Он подобен висячим садам легендарной царицы Семирамиды. Тем самым садам, признанным одним из семи чудес света.

И никогда заранее не известно, какой росток принесёт плоды высокого искусства, а какой распустится в роскошный цветок зла.

История Петербурга неотделима от тайн с момента основания города.

Всё-таки не зря говорят о том, что уже по замыслу своему город обращён был к небесам, к обитающим в них богам, а не к земле. А посему обычная, повседневная жизнь была отодвинута на второй план.

Петербург утверждает приоритет бытия над бытом, «всегда» над «сейчас», закономерного над случайным. Идея здесь величественнее человека, смысл – больше чем жизнь, а эстетика почти всегда выше пользы. И вполне закономерно, что мистическое зачастую считается важнее реального. Тем более что мистические персонажи заполняют пространство города со дня основания.

В пространстве Петербурга отчётливо осознаётся, что несовместимость искусства и жизни – это всё-таки проблема жизни, а не искусства. В связи с полным и окончательным торжеством того, что теперь считают жизнью, искусство устранено из осознаваемого мира.

Аничков дворец и Аничков мост. XIX век

История – это жизнь каждого отдельного человека, и каждый человек – это история.

Вид на стрелку Васильевского острова

Город – это контекст многих историй. Но таков уж Петербург, что жизнь человека здесь сопряжена с метафизикой пространства.

И ещё: в этом городе всё взаимосвязано. Даже то, что, казалось бы, разделяет не только пространство, но и время. Время в городе, где метафизика, мистика и призрачность слились в некое фантасмагорическое единство, течёт по своим законам. И поэтому не только прошлое влияет на будущее, но и будущее может воздействовать на прошлое. Здесь, в Санкт-Петербурге.

«Графский проказник»

В конце ХХ века на Малой Садовой улице, на угловых с Невским проспектом домах, появились памятники котам. Кошке Василисе и коту Елисею. Ну и, казалось бы, что же тут странного или метафизичного. Памятники – замечательные образчики городской скульптуры. Очень полюбившиеся петербуржцам. Вроде бы всё так просто и ясно. Но не таков Петербург, чтобы в нём что-либо случалось просто так.

Не зря после появления Елисея и Василисы многие вспомнили об одной таинственной истории, случившейся на Малой Садовой в XVIII веке. И имевшей, да и по сей день имеющей, последствия.