Синий каскад Теллури

– Ложитесь! – быстро сказал он. – И не высовывайтесь.

Она не ответила. Рег сжал потной ладонью холодную шейку штуцера, это было надежнее. Он выстрелил, прицеливаясь как можно тщательнее, три раза и встал. Девушка стиснула его руку, он молча посмотрел в затуманенные глаза Изотты и рассеянно кивнул головой. Это существо держало его все время в состоянии легкого по отношению к ней любопытства, проникнутого инстинктивным уважением.

– Стреляйте! – Изотта ударила каблуком в дно лодки, словно медленность Рега висела над ними в воздухе, угрожая обвалом. – Стреляйте, говорят вам!

Чужие всю жизнь, они были связаны теперь заботой о сохранении жизни, это делало их такими, каковы были они в действительности. Спасаясь вдвоем, трудно сохранить тон незнакомых людей.

Слегка задетый, Рег освободил руку.

– Я не делаю промахов, – уклончиво сказал он. – На шлюпке один. Посмотрим, что он намерен выкинуть.

Шлюпка стояла боком. Смутная солдатская фигура раскачивалась у ее борта, нагибаясь и выкрикивая беспорядочные обрывки фраз.

– Вот ночная птица с перебитым крылом, – сказал Рег, прицеливаясь в растерявшегося матроса. – Чтобы нас оставили наконец в покое…

Он тронул спуск. Выстрел дал положительный результат. По простоте это напоминало тир; все же, когда Рег опускал штуцер, руки его слегка дрожали.

Свет поднялся вверх; растянутый круг его блеснул у карантинной шлюпки и замер на теплых трупах. Рег сосредоточенно греб; он был задумчив и утомлен.

– Берег, – произнесла девушка. – Все кончится через пять минут.

– Что дальше? – спросил Рег.

– Лодку придется бросить. Но это всегда так, иначе ничего не поделаешь.

– Изотта вздохнула. – Эту мне жаль, очень легка и устойчива. Вы тронетесь пешком, Рег, до устья реки, в пяти милях отсюда пароходная пристань.

– А вы?

Она поправила волосы, сдвигая к затылку изношенный кружевной платок.

– Я возвращусь берегом, – сказала она. – Через сутки вам надо исчезнуть. Эта проделка может обойтись дорого.

– Вероятно, – задумчиво согласился Рег. – Однако я держусь того мнения, что люди нерасчетливы или тупы. Продавать жизнь за медный грош, тарелку похлебки и железную койку – это верх бесстыдства, Изотта. Они вправе ожидать всяческих неприятностей.

Девушка засмеялась. Светящийся жук описал над головами плывущих фосфорическую дугу и ткнулся в складки платья Изотты, запятнав ее грудь дрожащим зеленоватым кружком. Тотчас же Рег увидел затлевшие пальцы девушки; схватив насекомое, она быстро запутала его волосами около уха. Огненная шпилька выделяла из тьмы половину ее лица, вторая половина осталась затушеванной мраком.

– Зачем вы сделали это? – серьезно спросил Рег.

– Зачем? – Изотта пожала плечами. – Потому что у меня нет драгоценностей. Кто живет только морем, тот ценит и раковины и вот эти волосатые угольки. Они довольно милы, Рег. Правда?

– Я отвечу вам завтра, Изотта. – Рег обернулся. – Поворачивайте, иначе мы сядем на мель.

Киль скрипнул о песок, лодка накренилась и остановилась. Выходя, Рег коснулся ногой берега одновременно с Изоттой, легкий силуэт ее отдалился к кустам и замер.

Рег постоял немного, раздумывая, вытащить лодку на сушу или возвратить океану; затем нагнулся, расшатал суденышко, заплывшее по килю песком, и оттолкнул его в синюю тьму.

VI. Судьба Теллури

Они прошли в глубь берега, за холмы, остановились, и Рег повернулся к Изотте. Он не видел ее лица, но помнил его таким, каким было оно открыто ему беглым лучом крейсера: сильным и прелестным в своей редкости.

– Когда рассветет, – сказала девушка, – вы тронетесь направо, в обход гор. Теперь слишком темно.

Она села, обхватив колени руками, a Рег вытянулся на спине, сунув под голову ружье. Ночная земля скрылась от его глаз; звездный провал неба осенял тишину великим покоем холодных пространств; глухой запах травы мешался с острым ароматом камеди[5 - Камедь – застывший клейкий сок некоторых деревьев.], тополевой листвы и неизвестных ночных цветов, любовно раскрывших тьме невидимые маленькие немые рты.

Человек исчез в Реге; теперь он был тьмой, звездным блеском, застывшим сознанием земли, всем и ничем. Сон бежал от него, но Рег не торопился уснуть; живой и близкой была для него в этот момент тьма, ее видения неслись перед его глазами – грозный вихрь жизни, полный таинственного, неуловимого ритма.

Видения перешли в сон, но и здесь, не покидая дремлющего сознания, благоухала трава, обвеянная сухим ветром.

Когда рассвет посмотрел в закрытые глаза спящих – Рег приподнялся. Дымчатое на горизонте и ясное в зените небо растопило звездный узор, голубея от брызнувших за холмами прозрачных ливней зари. Неяркие ковры света устилали траву; беглый золотой блеск дрожал в матовой от росы зелени.

Неподалеку, окружив голову кольцом рук, спала Изотта. Рег подошел к ней и тронул девушку за плечо. Прежде чем встать, она потянулась всем телом, вздрагивая от холода.

– Куда идти? – спросил Рег, улыбаясь обычной своей улыбкой – смесью ожидания и замкнутости. – Направо?

– Да. – Изотта подняла руку. – Все дальше, берегом. Но вы можете сократить путь, держась высохшего ручья. Он попадется через полмили. Мне же – в другую сторону. Прощайте.

Рег отвернулся, рассматривая зеленый мох почвы.

– Торопиться хорошо изредка, – сказал он, выдержав довольно большую паузу, во время которой пришел к легкому и веселому решению, – отчего бы вам не двинуться тоже направо? Я думал об этом еще вчера, под выстрелами.

Рег замолчал и добавил взглядом то, что не поддается резцу слова. Лицо девушки, спокойное по-утреннему, смотрело на него рассеянной ленью глаз, дышащих еще сонным теплом ночи.

– Проще говоря, – продолжал Рег с некоторым нетерпением, – я предлагаю вам пойти со мной. Случай показал мне вас с великолепной стороны – едва ли представится еще такой же другой, в другом месте и с другой женщиной. Сказать, что я вас люблю – много, для этого у меня было мало времени. Но что-то есть. И окончательное, вероятно, случится.

Изотта сдержанно рассмеялась.

– Меня ничто не удерживает. Но вам следовало бы за мной поухаживать. Я – женщина.

– Пустое, – мягко возразил Рег. – Я живу быстро и не в таком теперь положении, чтобы говорить комплименты. Но вы для меня ценны, Изотта. Я не могу упустить вас, мое существование может быть связано только с такой, как вы. Из нас получится хорошая пара.

Он говорил это как будто про себя, негромко, тоном соображения.

– Рег, – серьезно возразила девушка, – все так, но вы ездили не за мной. Цель вашей поездки – у вас в кармане. А я – между прочим; ведь верно?

Удовлетворенный, Рег одобрительно кивнул головой, слова эти понравились ему.

– Я, признаться, забыл об этом, – сказал он, вынимая пакет Таймона. – Эти бумаги могли бы осчастливить сотни тысяч людей. Но посмотрите, как изменится смысл всего происшедшего.

Он поднял руку и швырнул паспорт Теллури цепкой заросли.

– Там они и сгниют. Я принес вам в подарок великолепный модный курорт, с источником восхитительного синего цвета, может быть, единственным на земле. Здесь были гостиницы, пансионы и множество людей, вылеченных от самых разнообразных болезней.

– Поднимите! – изумленно сказала девушка. – Потом вы будете жалеть об этом.

– Нет, – с досадой возразил Рег, – я был мальчиком очень давно. Отправитесь вы со мной или нет – бумаги останутся там, куда я зашвырнул их. Я не хочу всю жизнь обонять больницу и размышлять о катарах желудка. Воспоминание о воздвигнутых мной нечистых зданиях преследовало бы меня до гробовой доски. Я равнодушен к людям. В этом – мое холодное счастье. Чего доброго, несколько господ, пораженных желтухой, сложатся, поставят на газоне мой бюст и вздумают позавтракать под его тенью. Ведь у меня есть своя жизнь – пропитывать ее запахом лечебницы я не имею желания. К тому же, если мы почувствуем друг к другу любовь, хорошее удовольствие – постоянно связывать ее в уме с ядом отличной коллекции болезней, собранных в один твердый узел, – нет, я остаюсь при своем. Вы не можете повторить свой упрек, я изменил смысл этой тревожной ночи, идемте, небезопасно оставаться вблизи от бухты.

Девушка протянула руку и сбросила стебелек, приставший к рукаву Рега.