Синий каскад Теллури

Рег оглянулся. На пороге двери, морщась от резкого крика старика, стояла девушка лет двадцати, двадцати двух; решительные большие глаза ее скользнули по лицу Рега с улыбкой нетерпеливой досады.

– Не ори! – сказала она, пряча маленькие босые ноги под клетчатый подол юбки. – Или я отниму карты.

Хенсур подмигнул Регу.

– Вот нынешние девчонки, – сказал он, – а ведь я драл ее за уши лет пятнадцать назад. Впрочем, тогда же она хватила меня зубами в мякоть. Наплевать! Изотта! Уложи и насыть молодца… то бишь, герцога. Они едут завтра.

Рег молча смотрел на девушку, испытывая смутное удовлетворение мужчины. В ее движениях, небольшой статной фигуре, маленьких круглых плечах, смуглом лице и отсутствии всякой прически сверкало нечто пленительное. Спутанные темные волосы лежали на голове пышной шапкой. На строгий взгляд она не была красавицей, но оставляла впечатление редкости.

– Завтра? – Девушка, поджав губы, безразлично осмотрела Рега и резким движением застегнула пуговицу бумажной кофты. – Ну… идите сюда.

Он вошел вслед за ней в другую, совсем маленькую комнату. Неуклюжая кровать и несколько деревянных стульев вокруг низенького стола скрашивались старинным комодом, уставленным цветными коробками и яркими помадными банками. Над стулом, обернутая шерстяным платком, висела гитара.

– Садитесь пока, – сказала девушка, – хотите мяса?

– Хочу.

– Вина нет, все выпил старик. – Она бросила это на ходу, исчезая в дверях. И из-за стены Рег услышал: – Черт побери!

– Что герцог? – спросил Хенсур.

Ответа не было. Рег судорожно зевнул, сел на кровать, вытянул ноги и ткнулся головой в подушку. Пестрый круговорот дня взмыл перед ним. Он закрыл глаза, намереваясь отдохнуть, пока не принесли ужин, сунул руку под голову и уснул.

Минут через десять вошла Изотта. В левой руке ее колыхалась тарелка с хлебом и холодной свининой, правая помахивала бутылкой, добытой, вероятно, с боя. Девушка подошла к кровати, нагнулась, пожала плечами, улыбнулась и вышла.

V. Изотта

– Проснитесь!

Кто-то положил руку на плечо Рега; он перешел из небытия к тяжелой, послесонной дремоте, перевернулся на другой бок, глубоко вздохнул и вдруг, осилив момент сознанием, проснулся и сел, протирая заспанные глаза.

Перед ним, с туго обвязанной грудью, в тяжелой, короткой юбке и полусапожках из ременной сырой кожи, стояла девушка. Брови ее слегка хмурились.

– Вы едете? – сухо осведомилась она. – Так проснитесь. Все готово.

– Готов и я, – зевая, сказал Рег, – но вот что объясните вы мне. Кто вывезет меня из этого кладбища?

– Вы поедете со мной. – Изотта бросила на него один из своих беглых взглядов, похожих одновременно на осмотр и вопрос. – Через три часа, если повезет, вам можно будет не беспокоиться.

– Но вам нужно вернуться, – возразил удивленный Рег и прибавил: – вы рискуете из-за денег?

– Деньги? – презрительно дернула головой Изотта. – Деньги, конечно, нужны мне, как и всем. Только из-за одних денег я не проехала бы и двух шагов.

– Объясните, – Рег с любопытством смотрел на девушку, – что же вас привлекает?

– Вам это зачем? – проговорила Изотта. – Вас везут – и кончено.

– Не совсем, – серьезно сказал Рег. – Там, где я всецело завишу от неизвестного мне человека, естественно разузнавать о нем, хоть бы от него самого.

– Вы долго спали… – Изотта села, положив голову на деревянную спинку стула. – Вы спали двадцать часов. С двенадцати до восьми. Теперь восемь. Я не люблю солдат. Их наставили везде. Город окружен морем, а море – солдатами. Они думают, что я взаперти. Когда подстрелили Хенсура, я благополучно проскочила два раза под самым носом у них. Я приезжаю и уезжаю, как будто их нет.

– Уезжайте и не возвращайтесь, – сказал Рег, – здесь чума.

– Чума! – Изотта презрительно улыбнулась. – Это забавно!

Рег не понял ее восклицания. Впрочем, в нем было столько же легкомыслия, сколько и странного убеждения в недоступности своего тела для этой болезни. Он почувствовал голод, потянулся к тарелке с пищей, оставленной на столе, и уничтожил все до последней крошки. Покончив с этим, Рег заметил, что Изотты нет в комнате; она вышла, вероятно, из деликатности.

Открыв дверь, он вошел в соседнее помещение. По-прежнему у стола сидел Хенсур, смакуя что-то из фаянсовой кружки; глаза его, посмеиваясь, встретили Рега прищуренным, тонким взглядом.

– Я выспался и готов ехать, – сказал Рег, опуская на стол маленький золотой сверток. Хенсур прикрыл деньги локтем, забормотал что-то про себя и окончил резким проклятьем, ударив сухим кулаком в стол.

– Я поддену этих стрелков на веревочку! – крикнул он. – Вы не думайте! Дайте только зажить ногам!

– Кость тронута? – спросил Рег.

– Наплевать! – Хенсур беспокойно заворочался, вспомнив, что Рег ждет. – Изотта! Слушай!

Рег оглянулся. За ним, прислонившись к стене, стояла девушка. Спокойная лень ее фигуры не вязалась с предстоящей опасностью; рискованная прогулка, по-видимому, была для нее чем-то вполне будничным и законным.

– Девчонка, – сказал Хенсур, – выехав за сигнальную мачту, против эллинга[4 - Эллинг – сооружение на берегу для строительства судов.], держи к Новому молу. Там проплыви под сваями, остановись в конце и жди, пока крейсер не начнет перемигиваться! Когда ослепнет, греби до полусмерти, пройди под кормой и взвейся к берегу изо всех сил, шарахнись!

Изотта полузакрыла глаза.

– Я знаю все это наизусть. Рег, идемте.

– Вы поступаете добросовестно, – сказал Рег Хенсуру, – но все-таки мне приятнее было бы ехать с мужчиной.

– Будьте сами мужчиной, – гневно возразила она. – Я вас тоже не знаю.

Задетый сам, Рег хотел объясниться, но Хенсур перебил его:

– Изотта! Господин герцог боится за вас. Вы – дама.

Девушка вопросительно посмотрела на Рега; скупая улыбка тронула ее небольшой твердый рот, передалась глазам и угасла.

– Идемте, – повторила она.

– Спокойной ночи, Хенсур! – Рег махнул шляпой, переступил порог и, закрывая дверь, подметил в лице старика нечто похожее на одобрение.

Голубятни выступили по бокам, скрылись, лошади возле них не было. Изотта шла впереди, песок быстро хрустел под ее ногами. Рег нагнал ее, на душе у него было смутно и весело. Они пошли рядом, но молча. Под отлогим спуском блестела иссиня-темная полоса воды, обрызганная звездами; сонный прибой лениво шуршал гравием. Горб опрокинутой лодки чернел справа.

– Надо перевернуть, – сказала девушка, хлопая рукой по осмоленному килю. – Возьмите снизу.

Рег пропустил руки между песком и бортом, приподнял судно и опрокинул резким усилием. Изотта подошла ближе, намереваясь помочь; он жестом отстранил ее, схватил шкот и, стиснув зубы, протащил лодку к воде. Спутница его нагнулась, опуская в корму ружье и небольшой узелок.

– Садитесь, я столкну. – Рег перевел дух, вытянул руки и приготовился. Изотта поместилась к рулю. Сдвигая лодку, Рег умерил ее быстрый разбег, вскочил сам и взял весла. Берег медленно отходил прочь; в глубине его, на фоне ломаной черты крыш, громоздились массивные нефтяные цилиндры. Дохнуло нежной сыростью океана, соленой духотой и запахом гниющих отбросов.

Изотта держала руль. Лицо ее смутно белело в ровной мгле ночи, представляясь Регу одновременно таинственным, веселым и озабоченным. Лодка, сон бухты, неизвестная девушка и ожидание серьезных препятствий наполнили его томительной остротой темных провалов будущего, он пристально рассматривал их в себе и был спокоен.