Синий каскад Теллури

– Я не спрашиваю – чем, – ковыряя в носу, произнес малый, – так как у меня нет ничего, кроме шкуры. Рискнуть шкурой?

– Да, к этому я и клоню речь.

– Нет, – матрос встряхнул головой. – Это соблазнительно, потому что пахнет, должно быть, хорошими деньгами. Только меня что-то не тянет. Шкуру жалко.

«Если таковы все отчаянные, – подумал Рег, – то их действительно много».

– Прощайте. – Он хотел удалиться, но матрос крикнул:

– А в чем дело, любезнейший?

– Выехать из города.

– Выехать из города! – повторил молодой. – Тогда вы лучше справьтесь в портовом или карантинном управлении, сколько подстрелили таких пассажиров. У них, дьяволов, магазинки, и стреляют они отлично. Берете вы шлюпку, хорошо. Едете, все отлично. У маяка на вас побрызгают рефлектором с карантинного крейсера, а потом, налюбовавшись, саданут залпом и возьмут на буксир. Только повезут-то вас обратно, да и к тому же слегка тепленького.

Рег молчал.

– Есть один, – продолжал матрос, – про него говорят, что он что-то такое, но туманно. Теперь разные слухи… Понаведайтесь, – может, он и в самом деле. Как поедете этак вот дальше по набережной, то увидите черный домик с голубятнями по бокам. А сбоку, ближе сюда, зубы торчат, – это у него был каменный забор, да рассыпался. Домик купил нынче Хенсур, вот он что-то такое. Я не знаю, узнайте вы.

– Хорошо, – сказал Рег, – вот вам на «Кисть винограда».

Он размахнулся и, пока матрос ловил золотую монету, брякнувшую о палубу, – успел отъехать с десяток сажен в указанном направлении. Долгая ночь томила его; моментами он засыпал в седле; секундный сон делал мозг тяжелым как ртуть. Это была та степень усталости, когда человек становится сознательно равнодушным ко всему, кроме постели.

Та часть гавани, в которой он проезжал теперь, была почти не освещена; угольные склады и нефтяные цистерны громоздились в угрюмой черноте теней; пахло копотью и железом. В стороне от шоссе Рег заметил, действительно, нечто похожее на обнаженную челюсть; неровные глыбы известняка вытянулись по одной линии, указывая границы некогда огороженного места. Сквозь мрак, повыше камней, светилась четырехугольная занавеска маленького окна.

– Должно быть, это, – сказал Рег, усиливаясь рассмотреть голубятни. Более густые пятна тьмы привлекли его внимание, он подъехал к ним и различил два столба с круглыми голубятнями на верху, напоминающими ветряные мельницы без крыльев.

Слишком усталый для того, чтобы медлить, Рег спешился, привязал лошадь к ближайшему столбу и, пошатываясь на онемевших ногах, подошел к двери. Стук его был тихим и быстрым.

– Войдите! – глухо отозвалось внутри.

Рег, толкнув дверь, попал в маленькую, ярко освещенную комнату.

Обстановка этого помещения, очень несложная, была все-таки несколько затейлива для того, чтобы он, в промежутке между входом и первым сказанным словом, успел запечатлеть ее всю. В глаза бросились цветы, канарейки, морские раковины, повеяло неприхотливым уютом. За столом, покрытым вязаной скатертью, сидел лысый человек небольшого роста, раскладывая пасьянс. Пестрая бумазейная рубашка составляла, кажется, весь его костюм, так как ноги были обернуты шерстяным одеялом и поставлены в корзину с подушкой.

– Доброй ночи, – сказал Рег.

– Можно и так, – проговорил Хенсур, почесывая небритую седую шею и не обращая на Рега ни малейшего внимания, – валета кладу на даму. Черный валет. Место освобождается. Тогда мы потянем десятку, а на нее девятку, а на нее восьмерку, а на нее… Вышел! – дико закричал он, подскакивая. – Чуяло мое сердце!

Рука его, победоносно рассекавшая воздух пиковым королем, заколебалась и нерешительно опустилась. Физиономия Хенсура выразила тяжелую подавленность.

– Не вышел, – злобно проговорил Хенсур, – дело привычное… Что скажете, как вас?

Последнее относилось к Регу. Он подошел к столу, взял стул и сел на него верхом, желая попасть в тон. Это произвело благоприятное впечатление; Хенсур перестал бегать глазами и устремил их в потолок, подперев голову кулаком.

Рег, быстро осмотрев хозяина, понял, что перед ним кремень. Старик был лыс, худ, щупл и костист, как голодный морской баклан; в глазах его, окруженных тысячами морщин, поблескивало нечто живое, ребяческое и хитрое. Слушая, он имел привычку оттягивать нижнюю губу так, что сверкали удивительные, меловой белизны, зубы.

– В городе чума, – сказал Рег беззаботным голосом.

– Наплевать, – отрезал Хенсур.

Воцарилось молчание.

– Вы – Хенсур? – резко спросил Рег.

– Я – Хенсур. Только мне плевать на то, что я Хенсур.

– Правда?

– Да. Правда. – Старик сердито укрепил голову на своем маленьком кулаке, продолжая смотреть в пространство.

«У всякого своя манера веселиться», – подумал Рег, мало обескураженный таким приемом.

– Опасно оставаться в городе, – значительно произнес он.

– Наплевать.

– Что вы думаете насчет этого?

Хенсур крякнул.

– Кому не наплевать, пусть сидит, – решительно заявил он, – а на остальных мне наплевать.

Рег поморщился. Что-то похожее на усмешку мелькнуло в углах глаз Хенсура.

– Я хочу уехать, – сказал Рег.

К его удивлению, старик на этот раз промолчал, положил локти на стол и стал потирать переносицу большим пальцем, рассматривая Рега деловито и пристально. Рег скрипнул стулом; игра эта начинала казаться ему мало забавной.

– Сколько? – выпалил Хенсур.

«Клюнуло», – мысленно сказал Рег. Вопрос Хенсура относился, по-видимому, к деньгам.

– Пятьдесят золотых большого калибра. Кроме того, у голубятни привязана лошадь. Она – ваша.

Хенсур ласково посмотрел на Рега, и тот заметил, что небритые щеки старика окрасились слабым румянцем. Должно быть, он не ожидал такой цифры.

– Вы думаете – я поеду с вами? – злобно процедил Хенсур, тасуя колоду.

– Фига с маслом, молодой человек. Я ранен в обе ноги. Меня подстрелили три ночи тому назад, но мне на это наплевать. Вы уедете, или я более не Хенсур. Вы кто? – неожиданно спросил он, подскакивая. – Принц, герцог, трубочист, банкир?

– Я – Рег, – сказал путешественник.

– Рег! Рег! – пробормотал Хенсур. – Рег, молодой человек из четырех[3 - По старой орфографии слово «Рег» писалось с твердым знаком: Регъ. (Прим. ред.)] букв. Спать хотите? Если не хотите, то наплевать.

– Хочу. Я уже сплю.

– Вы, может быть, хотите и есть? – подозрительно спросил Хенсур. – А? Так вы поедете завтра ночью. Изотта! – закричал он с непонятным для Рега воодушевлением, – эй, ты, девчонка!