Сравнительное правоведение

Норма права с точки зрения ее конкретного содержания не представляет интереса для определения понятия правовой семьи. Но принципиальная оценка характера романо-германских, англосаксонских, религиозно-общинных норм дает правильное представление о нормативном характере правовой семьи вообще. Представляется, что в этом плане важна оценка трех составных частей нормативной общности:

• формы существования правила поведения;

• степени абстрактности или казуальности нормы;

• способа создания нормы (законотворческого, судебного и т. д.).

Оценка данных составных частей может происходить исключительно на уровне правовых семей, так как последующая возможная конкретизация происходит уже на уровне национальных правовых систем или отраслей права.

Нормативная общность является третьим компонентом в рассматриваемой структуре правовой семьи.

2.5. Общность правового понятийного фонда

Характеристика формально-правовой общности источников, структуры и норм права была бы не полной без такого компонента, как понятийно-категориальный аппарат, сложившийся на уровне определенных групп правовых систем. В свое время данный элемент правовой семьи под видом языка права едва не стал самостоятельным объектом сравнительного правоведения. Оригинальность многих правовых понятий настолько заинтересовала компаративистов, что они стали склонны говорить не об идентичности правовых систем, а о невозможности их сближения по признаку языковой самобытности. Но анализ понятий и категорий на уровне правовых систем малоинтересен для сравнительного правоведения. Предмет компаративистских исследований составляют общесемейные понятийно-категориальные традиции, формирование которых происходит в сфере общности источников, структуры права, а также на уровне нормативного общесемейного компонента. Понятие нормы права, обозначение структурного компонента системы права и т. д. всегда носят интернациональный для определенных групп правовых систем характер. Например, понятие «обязательственное право» характерно для систем права всех романо-германских стран, а отношения траста может определить только представитель англосаксонских правовых традиций. Оригинальность понятий была характерна и для бывшей семьи социалистического права. Достаточно вспомнить понятия «личная собственность», «право оперативного управления», «плановые договоры» и т. п.

Специфика правового понятийного фонда ряда правовых систем не может рассматриваться в качестве критерия классификации национальных правовых систем, так как общность правового понятийного фонда является своеобразным отражением функционирующей системы права, источников и нормативного своеобразия определенной формально-правовой общности. Общность правового понятийного фонда выражает единство всех других элементов содержания правовой семьи.

Таким образом, общность правового понятийного фонда является четвертым компонентом в структуре правовой семьи.

2.6. Тип юридического мышления

Для определения правовой семьи недостаточно характеристики рассмотренных компонентов. Формальная, внешняя сторона правовой семьи не дает полного представления о внутреннем ее единстве. В то же время требования к понятию правовой семьи не позволяют нам глубоко рассматривать содержание каждого из элементов ее общности, так как мы выйдем за рамки данного объекта. В связи с этим необходим внешний критерий внутреннего единства правовой семьи, каковым и является тип юридического мышления, складывающийся под воздействием содержания компонентов правовой семьи. Для любого типа юридического мышления характерен специфический взгляд на формально-правовую общность. Представитель той или иной общей группы правовых систем объективно воспитывается в ее традициях. При оценке общности того или иного элемента семьи мы сталкиваемся со своего рода стереотипом правового мышления, который иногда невозможно преодолеть. Этот положительный момент исследователь использует в качестве критерия правильности определения общности правовых систем. Например, представитель романской семьи под формально-правовой общностью системы своего права будет понимать деление его на частное и публичное, а также дифференциацию данных элементов на отрасли. Иного подхода он просто не приемлет.

Понятие юридического мышления не тождественно понятию правосознания. Последнее имеет более национальный характер, являясь неотъемлемым составным элементом любой правовой системы. Юридическое мышление, напротив, не имеет строго определенных национальных границ, оно носит наднациональный характер. Поэтому можно говорить не о правосознании романо-германской или англосаксонской семьи, а об определенном складе юридического мышления, однотипном для всего множества правовых систем, входящих в ту или иную семью права. Кроме того, юридическое мышление более статично. Здесь мы имеем дело с понятийно-оценочной характеристикой права, а не с волевой.

На основе рассмотренных характеристик можно сказать, что правовая семья – это исторически обусловленная формально-правовая общность источников и структуры нрава, норм нрава и правового понятийного фонда с присущим ей специфическим типом юридического мышления. Данный признак является определяющим в понятии правовой семьи. Именно благодаря ему мы проводим формальное отграничение одной группы правовых систем от другой и выделяем конкретные правовые семьи.

Правовая семья является всего лишь элементом правового массива, как бы ни смущал современного исследователя термин «элемент». К понятию правовой семьи менее всего подходит определение «иностранная». Более уместным будет термин «инородная правовая семья».

Для науки сравнительного правоведения такой элемент, как правовая семья, не существует вне сравнения с другими однотипными элементами. Простым изучением этого образования могут заниматься разные общетеоретические науки – теория и история права, юридическая социология и т. д. Место правовой семьи в компаративистских исследованиях определяется именно сравнительной характеристикой. Несомненно, сравнение может происходить и внутри этого элемента, но оно будет касаться уже других объектов – национальных правовых систем, отраслей права, правовых институтов, норм. Характер исследований в данных случаях определяется особенностями каждого из объектов. При сравнении же правовых семей следует прежде всего обращать внимание на их типологию.

Исходя из предложенного определения, можно выделить три правовые семьи: романо-германскую, англосаксонскую и религиозно-общинную. Таким образом, идея трихотомии семей права, выдвинутая еще Р. Давидом, находит свое подтверждение в теории и практике сравнительно-правовых исследований с одной только существенной поправкой, а именно: семьи социалистического права больше не существует, а правовые системы традиционного права благодаря приведенному определению возможно объединить в самостоятельную правовую семью.

Глава 3

Романо-германская правовая семья

3.1. Юридическая география

Романо-германская формально-правовая общность признается многими исследователями самой древней и самой распространенной в мире правовой семьей[85 - Тихомиров Ю.А. Курс сравнительного правоведения. С. 112; Саидов А.Х. Сравнительное правоведение (основные правовые системы современности). С. 157; Давид R, Жоффре-Спинози К. Указ. соч. С. 29.]. Но если по поводу возраста данной правовой общности можно поспорить, так как не совсем верно считать историю римского права историей развития континентального права, то с границами романогерманской правовой семьи необходимо считаться как с неоспоримой данностью. Современная юридическая география романо-германской правовой семьи чрезвычайно широка. Она включает в себя всю континентальную часть Западной Европы, многие страны Восточно-Европейского региона, Латинскую Америку, большую часть Африки и Ближнего Востока, Индонезию и, по мнению некоторых исследователей, даже Японию и Скандинавские страны[86 - Марченко М.Н. Правовые системы современного мира. С. 25; Саидов А.Х. Сравнительное правоведение и юридическая география мира. 148 с.].

Причиной такого широкого распространения романо-германских правовых традиций явилась, с одной стороны, экспансия континентального европейского права, с другой – добровольная рецепция европейских правовых традиций, проводимая странами указанных регионов. Подобная правовая аккультурация, как отмечает Ж. Карбонье, происходит и там, где сталкиваются правовые культуры, и там, где страны, стремясь к вестернизации, рецептируют зарубежное право[87 - Карбонье Ж. Юридическая социология. С. 199.].

3.2. Структура права

Характеристику романо-германской правовой семьи целесообразно начать с анализа общности структуры права, так как романское право специфично по своей внутренней структурированности, что наиболее наглядно отличает этот нормативный комплекс от соответствующего образования англосаксонского или религиозно-общинного типа.

Системам права, входящим в романо-германскую семью, свойственна структурная «двуэлементность», а именно деление всего нормативного массива, регулирующего общественные отношения, на частное право и публичное право. Критерием такого деления является характер возникающих между субъектами отношений, а точнее, между кем и по поводу чего складываются определенные правоотношения. Когда мы говорим о частном праве, то имеем в виду, что в основе возникшей правовой связи лежит частный интерес лица (лиц). Когда мы затрагиваем область публичного права, то имеем дело с общественным интересом, защитником которого является властный орган – государство либо его определенный представитель. Подобного деления нет ни в какой другой правовой системе, принадлежащей к иной семье.

Природа данной дифференциации имеет свою историческую обусловленность. Римское право, заложившее основы современной романо-германской семьи, не знало как таковых ни конституционного, ни административного права. Даже уголовно-правовые отношения базировались не на общем, защищаемом от посягательств интересе, а на частном, как, например, отношения преступника и жертвы, правонарушителя и его семьи. Именно в этом виде в период так называемого «права университетов» римское право стало преподаваться в европейских учебных заведениях. Данный этап имел большое значение для становления современной системы континентального права.

Особая сложность в создании публичного права заключалась еще и в том, что даже некогда имевшиеся в римском праве публичные традиции были утрачены. К тому же в европейских университетах рассматриваемого периода публичные дисциплины не преподавались.

Большую роль в формировании публичного права в Европе сыграла общность европейской философской мысли. Взгляды Ж.-Ж. Руссо и Ш. Монтескье по поводу организации государства и общества, принципы, заложенные в уголовном праве ученым Ч. Беккария, были одинаково восприняты подавляющим большинством правовых систем Европы. Можно сказать, что становление европейского публичного права носило интернациональный характер. Дальнейшее его развитие и дифференциация зависели от характера политической ориентации каждого конкретного государства.

Е[есмотря на существующую разницу в подходах к содержанию частного права и к уровню развития отдельных его отраслей, можно говорить об общности цивильного права Европы. Это позволяет сделать анализ исторически сформировавшихся правовых основ, на базе которых в настоящее время происходит регулирование частных отношений.

Первая группа общественных отношений регулируется на основе римского права. Сюда относятся отношения, вытекающие из права собственности, обязательственные и наследственные отношения.

Право собственности, существовавшее в римском праве как proprietas est plenainre protestas (полная власть над вещами), было сужено рядом существенных ограничений для собственников. В таком виде отношения собственности регулируются в романских системах и сегодня.

Обязательственные отношения в большей части являются отношениями, вытекающими из договоров, что представляет собой основу обязательственного континентального права.

Наследственные отношения базируются на двух основных принципах – свободы завещания и охраны интересов близких лиц. Эти принципы, заложенные еще традициями родового строя, долгое время существовали в форме естественного порядка, не отменяемого частной волей. Затем система наследственных отношений была дополнена элементом наследования по завещанию.

Вторая группа общественных отношений сформировалась и действует на основе канонического права. Средневековый Corpus juris canonici не просто представлял собой собрание норм, относящихся к церкви, а регулировал широкий круг светских отношений. Поэтому каноническое право, являясь церковным по форме, становилось светским по содержанию. Как отмечал исследователь церковного права А.С. Павлов, каноническое право содержит в себе право церковное «только по происхождению, а не по содержанию»[88 - Павлов А.С. Курс церковного права. СПб.: Лань, 2002. С. 11.]. В результате по сей день институты брака, усыновления и подобные несут на себе отпечаток церковного права.

Несколько иная ситуация сложилась в романо-германских правовых системах Дальнего Востока, Азии и Африки. Несмотря на то что христианизация этих регионов повлекла за собой рецепцию канонического права, местные обычаи и традиции оказались сильнее европейского влияния.

Третья группа общественных отношений является наиболее архаичной по характеру регулирования. Здесь исторически победило обычное право. В настоящее время обычное право применяют в основном в брачно-семейных отношениях, но определенное его влияние испытывает на себе любая отрасль. Обычные нормы заложили основы частного права. Поэтому, когда мы говорим о специфических особенностях той или иной континентальной правовой системы, то прежде всего имеем в виду уходящие в прошлое нормы обычного права.

Современное романо-германское право представлено исторически сложившимися элементами публичного и частного права, отраслевая дифференциация которых не имеет принципиальных расхождений на уровне правовых систем, образующих романо-германскую общность. Так, базовыми отраслями публичного права являются конституционное, административное, уголовное, уголовно-процессуальное право. Систему частного права образуют отрасли гражданского, торгового, гражданско-процессуального и трудового права.

Что касается своеобразия национальных правовых систем, то оно существует не столько в системе отраслей права, сколько на уровне правовых институтов и понятий. В этом случае мы имеем дело с реализацией традиций, заложенных латинскими и германскими правовыми системами. Но оценка конкретного нормативного своеобразия – предмет отраслевых, а не общетеоретических наук.

3.3. Нормативная общность

Нормативная однородность является еще одним элементом формально-правовой общности рассматриваемой правовой семьи. Современная норма континентального права представляет собой нечто среднее между санкционированным властью общим писаным правилом поведения и средством разрешения конкретной жизненной ситуации. Сама историческая природа формирования нормы определила такое ее положение. Большую роль в плане обобщения спорных правовых ситуаций сыграло римское право. Однако процесс типизации правовых отношений был прерван влиянием варварских законов, конкурировавших с римским правом. Заслуга римских юристов состояла в том, что общий взгляд на норму все же установился. Норма в ходе своего дальнейшего исторического развития не могла уже пониматься приближенной к частным правовым ситуациям.

Характер континентальной нормы был окончательно определен французской юридической школой, где новые правовые идеи строились на основе изучения прежде всего решений парламента, а не судебной практики. Позднее, во время создания наполеоновских Кодексов, была решена и проблема оптимальной обобщенности правовой нормы. Она стала не слишком казуальной и не излишне обобщенной, т. е. позволяющей решать каждое конкретное дело, не выходя за общие рамки правила поведения, описанного в норме. Эта нормативная традиция была воспринята практически всеми романскими правовыми системами, за исключением скандинавских, где норма и сегодня продолжает оставаться носительницей казуальных традиций.

Характер абстрактности романской нормы права обеспечивает единство всех правовых систем континентального типа в плане регулирования максимально возможного числа жизненных ситуаций. Но современная романская норма не рассматривается только с позиций правоприменения. Как образование более высокого порядка, она интересует и практику, и науку с точки зрения своей эволюции, анализа формы, а не просто как средство разрешения конкретной жизненной ситуации. По определению Р. Давида, романская норма воспринимается сегодня как правило поведения, «имеющее более серьезное значение, чем только лишь ее применение судьями в конкретном деле». Она, по мнению ученого, поднята в романо-германских системах на более высокий уровень[89 - Давид Р., Жоффре-Спинози К. Указ. соч. С. 69.].

Континентальная норма имеет формализованный порядок создания. И хотя субъектом нормотворчества может быть не только парламент, но и правительство, другие органы государственной власти и управления, способ создания романо-германского права чаще всего называют парламентским, как бы в противовес судейскому нормотворчеству, традиционному для англосаксонских стран. Формализм порядка создания норм существует не только в парламентах, но и везде, где речь идет о формировании статутного писаного права. Разница в процедурах бывает существенной. Так, парламентский способ создания норм предполагает целый законодательный процесс: законы парламент принимает на сессиях, а процесс законотворчества включает стадии законодательной инициативы, чтения, голосования, подписи и промульгации. Принятие административных актов имеет простую форму, но сама правовая процедура более детальна и, как правило, определена в специальных законах об административной процедуре.

3.4. Источники права

Формальная сторона принятия норм напрямую касается источников их закрепления, которых в романо-германской правовой семье достаточно большое число.

Все источники романо-германского права можно представить в виде двух групп: законодательные – законы, регламенты, декреты и обычай; доктринальные – доктрина, судебные решения и общие принципы права. Такой дифференцированный подход к разграничению источников воспринят всеми правовыми системами романской семьи. Одни исследователи говорят о законодательных источниках как о первичных, а о доктринальных – как о вспомогательных источниках права[90 - Марченко М.Н. Правовые системы современного мира. С. 73–100.], другие – считают обе группы равнозначными[91 - Тихомиров Ю.А. Курс сравнительного правоведения. С. 119; Саидов А.Х. Сравнительное правоведение (основные правовые системы современности). С.162.].

В группе законодательных источников основное место занимает закон. Слабая систематизация норм в период становления источников романского права не давала возможности признавать закон основным источником. Первые кодексы Юстиниана представляли собой скорее не сборники законов, а собрание неотдифференцированных норм, так как включали в себя весь действующий на то время правовой материал. Признание закона основным источником права произошло лишь в XIX в., когда начавшаяся кодификация охватила чуть ли не всю Европу. Вначале систематизация в большей степени касалась принципов европейского права, где обобщались и группировались нормы, имевшие универсальный характер и применяемые в разных государствах. Затем кодификация стала носить более национальный характер, примером чему явилась Франция со своими классическими Кодексами.

Причиной признания особой роли закона в системе источников права явилось также усиление законодательной власти государства. Именно с помощью закона, наиболее удобного в применении, законодательная власть могла создавать новые

рамки поведения и регулировать различные сферы общественных отношений в зависимости от изменявшихся условий. В результате закон начинают признавать чуть ли не единственным источником романо-германского права.

Вскоре сами законы потребовали своей дифференциации по юридической силе, так как стали появляться конституционные законы, которым не должен был противоречить ни один вновь принимаемый закон.