Я – предатель?

– Я не забыл о твоих способностях. Они хорошо помогли нам во время учебы, особенно на экзаменах. Но сейчас побереги их, не трать свою экстрасенсорику по пустякам, тебя ждут серьезные испытания. Ты слышал о генерале Потееве? Многолетний «крот»-предатель. Сначала отправил за рубеж жену и сына, а потом свалил и сам. Но, главное, прихватил с собой чемодан личных дел на агентов и нелегалов. Всего свыше ста фамилий. И пошли первые аресты и выдворения. А этот обмен десять на десять, в который попал ты, один из этой серии. Досье на тебя оказалось тоже в его чемодане. так что тебе крупно не повезло.

Потом он добавил: «Но главное даже не в этом. Центру не привыкать к таким «кротам». Они были, есть и будут, особенно их много появилось после «перестройки» и знаменитой чистки КГБ, которую устроил Бакатин, Горбачёвский «выкормыш». Сколько наших людей пострадало, не сосчитать, но возмущает другое. Не столько предательство Потеева, а позиция руководства Центра. Оно решило любыми способами защитить генерала, обелить его, отмыть от грязи, сделать белым и пушистым.

В Центре пустили слух, что он был любящим отцом и решился на предательство только ради любви к больному сыну. И если ребенок выздоровеет, то семья может быть вернется на Родину. В общем, в этом начавшемся обмене «кротами» и нелегалами, возможно, виноваты они сами. Такую красивую сказку придумало в Центре его руководство, защищая сбежавшего генерала, а заодно и честь своего мундира. Ты же знаешь, ГРУ и КГБ – давние соперники. Но как только кто-то из них попадет в историю неприятную, позорную, эти две организации сразу забывают давние распри и совместно начинают выгораживать и спасать обладателя генеральских погон. Ты, очевидно, помнишь эту историю с генералом Павловым. «Крот» с 25-лет-ним стажем, нанесший огромнейший ущерб разведки, особенно ГРУ. На Западе его считают самым ценнейшим среди всей этой плеяды «кротов»-предателей. А почему он четверть века спокойно смог работать на ЦРУ, снабжая его важнейшими секретными документами? Потому что в высшем руководстве и ГРУ процветала корпоративная солидарность партийных чиновников, о которой я тебе уже говорил. И когда на стол Цинева, первого заместителя Андропова легли неопровержимые доказательства о предательской деятельности Павлова, он заявил: «На кого же мы будем опираться, если начнем подозревать наших генералов». Имея такого покровителя, «крот-предатель» еще свыше пяти лет снабжал ЦРУ ценнейшей информацией, даже не шифруя ее. Он был вне подозрений. Я тебе напомню еще одного «крота», о котором ты тоже слышал на лекциях. Я имею ввиду Пеньковского. Он называл себя «спасителем мира» и очень хотел войны между США и СССР. Всю свою предательскую деятельность он направлял к тому, чтобы «холодная война» переросла в «горячую». И у него тоже был покровитель и благодетель – маршал Варенцов. Это опять о многом говорит. Его предательская деятельность продолжалась около полутора лет. По сравнению с Павловым – это мизер. И все равно вред, нанесенный им стране и спецслужбам, был огромен. А если бы он, как Павлов, потрудился на благо ЦРУ двадцать пять лет, на каких весах нужно было бы взвешивать результаты его трудов.

Вадим, я тебе все это напомнил для того, чтобы ты со всей серьезностью отнесся к ситуации, в которой ты оказался. Не зря говорят, что в истории все повторяется. У нас вновь появился генерал-предатель. И сразу возникли защитники, которые пытаются его спасти. От наказания он сам себя спас, как и некоторые другие предатели: Гордиевский, Резун, Голицын, Дерябин, Калугин.

Вадим, не будем тратить время и бумагу на этих подонков. Скажу пару слов, что ждет конкретно тебя. Ты своей экстрасенсорикой попортил настроение некоторым из руководства. Слушая их мысли, а потом излагая их в докладных, ты думал, что делаешь благое дело? Ты глубоко ошибался. Ты просто нажил себе врагов. И теперь они сводят с тобой счеты, включая тебя в список предателей, переложив на тебя вину за последние провалы.

Так что в ближайшее время тебя ждет полиграф и медицинские комиссии. Мой совет: чтобы уйти от нар, прикинься дурачком или душевнобольным. Это, я уверен, у тебя получится. А я чем смогу, тем и помогу».

За время нашей бумажной беседы Егор несколько раз уходил в комнату отдыха и уничтожал ее результаты на какой-то хитроумной машине, которая превращала его и мои слова в мелкую лапшу. Расставаясь, опять же письменно, он попросил лишний раз его не беспокоить, чтобы не попасть в список неблагонадежных или, как их сейчас называют, экстремалов.

Я – предатель

Черный человек

Несколько дней не был в Центре, просто боялся.

Чего именно? Не знаю, но сердцем чувствовал, что что-то должно случиться. Во мне снова заговорил внутренний голос. Как это не раз случалось за бугром. Там он нужен был, а дома-то к чему?

И все же решил ехать. Может быть, встречу кого-нибудь из бывших друзей. Хорошо бы из нашей группы обмена. Думаю, им тоже не по себе дома.

И я не ошибся в предчувствии. Уже по пути в буфет встретил давнего знакомого по институту.

Даже фамилию сразу не мог вспомнить. Я остановился и хотел раскрыть объятия. А он приблизился и на полном серьёзе, без улыбки, выпалил:

«Здорово, предатель» – и пошел дальше. Меня это так огорошило, что я застыл с протянутыми руками, как истукан. Не знаю, сколько так простоял, но очнулся только тогда, когда мимо пробежала секретарша моего шефа и поздоровалась, удивленно взглянув на меня. В голове стучало как молотком – «предатель, предатель, предатель». И сразу же вспомнил первое совещание у генерала после возвращения домой. Тогда он попросил нас порыться в памяти и поискать моменты, где каждый из нас мог бы «проколоться». Значит, он не стал ждать результатов своего поручения, а начал действовать, обвинив «чохом» всех предателями. А почему всех? Может, только несколько человек и меня в их числе? А если меня одного? Я что, дольше всех был за бугром? Я знаю, что супружеская пара проработала там почти 20 лет. Есть другие с хорошим стажем. Намного большим, чем у меня. Я с ними не иду ни в какое сравнение. Я что – резидент, под командой которого работает целая группа? Здесь что-то не так. Но почему этот тип назвал предателем меня? Он что-то имел против меня раньше? Я такого не помню… И у меня с ним не было ничего общего. Никаких столкновений ни на какой почве. Интересно, сколько же в Центре гуляет людей, которые могут ткнуть в меня пальцем и сказать: «предатель». А вдруг среди них найдется такой патриот, который захочет мне отомстить за предательство? Я знаю, такие есть и у нас, и за бугром. Он может подкараулить вечером у подъезда и ударить обрезком трубы по голове со словами «Смерть предателю». Я помню лекции на эту тему в институте. Был такой Шпигельглас – убийца предателей. В 30-е годы он провел шесть операций по ликвидации изменников Родины. А известный Хейханен. Он сдал американцам знаменитого Абеля и ряд других ценных зарубежных агентов, работавших на СССР. Он же действовал в интересах своей Родины, спасал ее от скверны. Я всегда был за то, чтобы предателей наказывать за их подлые дела.

Но почему я попал в их ряды? Если бы я был таким на самом деле, я бы приложил максимум усилий, чтобы остаться за рубежом, как это сделали некоторые мои соотечественники, не пожелавшие возвращаться на Родину, Я даже не побывал «кротом». Обычно многие предатели начинают с этого.

Интересно, кто-нибудь из руководителей Центра проходил проверку на полиграфе? Конечно, нет. Считается, априори начальство от рождения пропитано патриотизмом до мозга костей. Им чужды слова «крот» и «предатель». Но когда все же кто-то из них становится изменником Родины, например, Поляков, Калугин, то это исключение из правил. Это недоразумение. Случайность, роковое стечение обстоятельств. Ведь любой генерал – человек голубых кровей. Поэтому он вне подозрений. «На кого же мы будем опираться, если начнем подозревать наших генералов» – заявил Цинев, первый заместитель Андропова. После этих слов Поляков – предатель с 20-летним стажем еще пять лет снабжал ЦРУ секретными документами. Причем свои депеши он даже не зашифровывал, уверенный в своей неприкосновенности. Вообще, у нас генерал – небожитель, святой человек. Он вне подозрений. Но если ты чином пониже, от тебя можно ожидать все, вплоть до измены. Тебе это сделать ничего не стоит. Подумаешь, предать Родину, стать «кротом» – это раз плюнуть. Лишь бы побольше заплатили. А для начальника – это душевные муки, долгие раздумья, угрызения совести. Ведь он это делает не за деньги, по идейным соображениям. Так объясняли некоторые предатели свою измену. И такие признания смягчали им их вину. Они же это делали не ради чистогана. Тот же генерал-«крот» – Потеев из Управления «С». Он же пошел на предательство ради любви к семье, к жене, к детям, которых заблаговременно переправил за границу вроде на лечение, а потом и сам свалил за ними, прихватив десятки личных дел «нелегалов». Надо же было чем-то заплатить за гостеприимство английским властям. Так было на самом деле. Но руководство Центра все же решило защитить Потеева. Ну как же, все-таки генерал. И была дана команда спасать честь мундира и найти виновного среди обычных сотрудников. Они ведь ради денег на все готовы пойти. Это жлобье рядовое. Так, после долгих размышлений я пришел к выводу. Я не предатель, но из меня его хотят сделать всеми силами. И я этим силам ничего не могу противопоставить, ничегошеньки. Главное – в чем меня могут обвинить? В передаче секретных данных? Но я не физик, не ученый-ядерщик, не изобретатель новых видов оружия. Наоборот, это я за рубежом должен находить ученых и вербовать их для работы на нас. Но и в этом случае меня ни в чем нельзя обвинить, я этим тоже не занимался. У меня были свои задачи. Я их выполнял, и ко мне никогда не было никаких претензий. И вдруг я предатель. Интересно, как и когда я им стал? Может, этот Головятенко, наконец я вспомнил его фамилию, просто захотел меня разыграть, пошутить. Ну перебрал лишнего и бухнул спьяну. Вроде тогда от него разило коньяком. Ведь мы столько лет не виделись. Да, если это так, то он большой шутник. Но тогда вроде было не 1 апреля.

Мне нужно было ответить тем же – «от предателя слышу». А вообще-то за такие слова бьют по морде. Может быть, после этого он протрезвел бы и ответил на все мои вопросы. Кстати, если бы меня назвали так же еще человек пять, тогда другое дело. Тогда можно было поволноваться, попаниковать. Но пока эту чушь я услышал только от одного. А если это не бред алкаша, а ему кто-то сказал? Значит об этом знают многие. Пока они проходят мимо меня молча. Они просто меня презирают. Но от этого мне было не легче. Я стал себя успокаивать. Вспомнил свои мантры. Ну что я терзаюсь, мучаюсь, страдаю? Главное – я не предатель. Поэтому успокойся, возьми себя в руки и выбрось этот бред из головы. И все же в этот день я уходил из Центра как побитый пес с поджатым хвостом. Дома я старался успокоить себя по-разному: таблетками и даже бутылкой. Она мне помогла, но ненадолго.

Бродить по этажам Центра в надежде встретить кого-нибудь из прежних знакомых было смешно. Самое надежное место, где это могло случиться – буфет. За время моего отсутствия он здорово изменился. В нем все поменялось, начиная от стульев и столиков и допотопных кофеварок. Их место заняли импортные красавцы-аппараты. Но такого напитка, как кофе по-турецки, они все равно не давали. И в этот раз я выбрал местечко в дальнем углу, чтобы лучше был обзор и я смог видеть всех остальных входящих. Рядом был столик с тремя молодыми особами, очень похожих на секретарш. Я редко ошибаюсь, выделяя эту категорию среди других сотрудниц Центра. Я даже постарался сесть к ним боком, чтобы они не отвлекали моё внимание. Вначале я не прислушивался к их болтовне, довольно громкой. Но потом стал прислушиваться. Уж очень часто звучало «предатель», а когда до меня долетела фамилия «Потеев», я весь напрягся и замер, как легавая собака на охоте. Я боялся пошевелиться, чтобы не спугнуть говоривших. Может, прозвучит еще какая фамилия, например, моя. Но вскоре щебетанье милых дам закончилось, и они ушли. То, что я услышал от них про предательство Потеева, начальника Управления «С», через пару дней подтвердил мой друг Столбов, кабинет которого я обнаружил случайно, забредя на 5-й этаж. После услышанного я еще больше успокоился, уверенный в своей правоте, в своих выводах. И все же я решил стать осмотрительнее. Хотя уже отвык от привычки оглядываться, как это было за рубежом. Теперь я решил снова к ней вернуться. Ведь от предателя можно избавиться не только с помощью кирпича, трубы или яда. Самый простой и распространённый способ, о котором нам говорили на лекциях: укол зонтиком в спину, в ногу, в руку в людном месте.

Жертва даже не чувствует его, но результат всегда один – трагический. Конечно, ледоруб, которым проломили голову Троцкому, грубая работа. А вот укол острым предметом сзади болгарского антикоммуниста в Софии на автобусной остановке – филигранная работа. Или отравленные шоколадные конфеты, которыми угостили одного известного бандеровца. Я уже не помню все случаи по ликвидации неугодных нам лиц. Хотя на лекциях нам повторяли, что советская разведка никогда не мстит предателям за их измену. Тогда мне всегда хотелось задать вопрос: а что этим мы хотим показать? «Россия – щедрая душа», и неукоснительно чтит одну из заповедей Евангелия? В старых записях времен учебы я нашел интересную информацию. Оказывается, начиная с 1945 года по 1995 год, предателями стали 35 сотрудников внешней разведки. Много это или мало, не мне судить. И среди них известные фамилии: Гордиевский, Пеньковский, Фарвелл, Павлов, Баранов, Пичузов. Причем первых трех на Западе называют «гигантами» по сравнению с остальными. Как высоко был оценен ущерб, нанесенный ими нашей разведке, говорит тот факт, что королева Англии наградила Гордиевского высшим орденом страны.

Другим злодеем-гигантом был Пеньковский, который сам называл себя «величайшим шпионом всех времен». Пользуясь своим служебным положением, он легально общался с иностранцами, посещал посольства, постоянно выезжал за границу. За время своей шпионской деятельности, а она продолжалась около двух лет, Пеньковский не только снабжал ЦРУ секретной информацией, но и сдал около 500 сотрудников ГРУ и КГБ. Оказывается, его долгое время опекал и прикрывал маршал Варенцов, с которым он был знаком еще со времен Отечественной войны. В приватных беседах с сотрудниками американских служб Пеньковский призывал США начать войну против СССР. «Западу нужно нанести удар первым. Тогда он победит». Он брал на себя решение вопроса об определении целей в Москве. «Пожалуйста, обсудите мой план… Я готов принять любое задание», – заявлял полковник Пеньковский, имевший два специальных высших военных образования. Я хорошо помню слова докладчика, который читал нам лекцию о предателях и перебежчиках. Он дал высокую оценку работе наших контрразведчиков, которые вовремя пресекли деятельность Пеньковского, длившаяся почти два года. А если бы она продолжалась два десятка лет, как у генерала Павлова? Трудно представить размер ущерба, который принес бы стране это «крот».

Вот так, за чтением тетрадей со старыми лекциями я проводил время, ожидая звонка из Центра. Частым собеседником моим был есенинский «черный человек». Я изливал ему душу, жаловался, сообщал новости. А однажды заявил, что перед ним сидит предатель. Он, как и я, вначале испугался и не смог ответить на мой вопрос «Что делать?». Он же меня и успокоил, доказал, что я не предатель. И эту версию о моем предательстве, говорил он, родил генерал, сразу же после первого совещания. Он – ее автор, и только он. Нет чтобы вызвать меня на беседу, поговорить по душам. Сразу, вот так, с бухты-барахты обвинить человека в том, что он не совершал. Если я предатель, то почему до сих пор на свободе? Меня должны арестовать, допросить. Так делают в таких случаях. Потом суд, свидетели, адвокаты и т. д. Ну, в общем, этот порядок известен. Но я выдвигал свои контраргументы. «Дорогой мой», – говорил я, – «так делается в обычных, рядовых случаях. А у меня случай особый, и работаю я в Центре, на который статьи Уголовного кодекса не распространяются. Он живет по своим законам. И меры наказания у него свои». «Но предатель», – отвечал он, – «везде предатель. Хоть в России, хоть в Африке. И отношение к нему, и меры наказания тоже везде одинаковы. Так что, если ты предатель, сознайся. Твое чистосердечное признание и мера наказания будет смягчена».

«А если я не предатель, что делать, как вести себя?» – «Тогда докажи свою правоту и стой на своем до последнего». Я слушал его и с чем-то соглашался, с чем-то – нет. Я приводил примеры из нашей истории, когда невинных людей обвиняли в предательстве и расстреливали. Это хорошо практиковал Сталин. Позже этих людей реабилитировали.

Хотя не всех. А однажды он задал мне интересный вопрос: «А как появляются предатели? На какой почве они вырастают?». Я долго думал, подбирая ответ и потом изложил ему свою версию этого явления. У каждого предателя, как правило, своя версия измены родины. Одни это сделали по принуждению, другие под давлением, третьи – из-за страха, четвертые – из-за несогласия с режимом страны, то есть, по идейным соображениям, пятые – из-за денег. Мой «черный человек» внимательно выслушал меня, а потом задал вопрос, как говорят, на засыпку: «А по какой причине стали предателями Горбачев и Ельцин? По идейным соображениям, из-за страха перед трудностями? Из-за денег? Что их толкнуло на путь предательства? Чего не хватало этим двум хозяевам богатейшей страны? С такими огромными полномочиями, которых не было ни у одного русского царя, даже у Петра I или Ивана Грозного? Чего им не жилось и не нравилось?».

«Говорят, у Горбачева в сейфе при обыске нашли миллион долларов – сказал я, как говорят «жадность фраера сгубила». А что ты скажешь о Ельцине? Чего ему не хватало? – спросил он.

– Власти ему не хватало, жадный он был до власти. И он был прав. «И что, ради нее надо было стать предателем?» – спросил удивленно черный человек. «Да, только из-за этого. Ведь как можно расценить его телефонный звонок Бушу из Беловежской пущи, когда он радостно сообщил ему об уничтожении Советского Союза. Так обычно агент докладывает своему резиденту об успешном окончании операции. Так ведет себя только предатель. И другой оценки этому поступку нельзя дать». «Ну что же, пожалуй, я с тобой соглашусь», – сказал «черный человек». Я хотел поднять тост по такому случаю, но он пить в этот раз отказался. «Да», – сказал он грустно. – «Оказывается, предатели могут скрываться и в Кремле, за его толстыми стенами, подавая пример другим, более мелким сошкам, которые только и ждут команды стать предателем. И это сразу же доказали многочисленные перебежчики», – подытожил наш разговор мой собеседник. Он так же внезапно исчез, как и появился. Он так делал всегда, если рюмки наши долго были пустыми. Сравнивая Ельцина и Горбачева, можно подумать, что они антиподы. Но, если присмотреться к ним более внимательно, это два сапога пара. Так говорят в таких случаях. Все действия и поступки того и другого можно назвать только одним словом – предательство своей страны и своего народа. Оба преследовали только свои шкурные интересы. Но, что обидно, ни Ельцин, ни Горбачев за предательство не понесли никакого наказания. Даже минимального. Может быть, потому, что они вовремя смылись на пенсию. Добровольно отреклись от царского трона? Один заявил, что он устал от непосильной разрушительной работы, другой признался, что ему нечем управлять – нет страны! И спокойно стали жить и поживать, получая хорошие пенсии и пользуясь всеми благами, как бывшие руководители. А вот в Чили больного Пиночета народ судил спустя 10 лет, припомнив ему все кровавые дела и хаос в стране.

И он получил по заслугам, несмотря на его возраст и болезни. Переворот, который совершил Ельцин, обошелся без жертв и разрушений? Я еще долго задавал эти вопросы черному человеку, который почему-то отказался на них отвечать, заявив, что все они риторические и задавать их надо не ему, а в другом месте и другим людям. И он был прав.

Если я провинился, так вызовите, предъявите обвинение, объявите приговор и все сразу встанет на свои места. Неужели за месяц нельзя определиться с судьбой человека? Или обо мне забыли, вычеркнули из списка, выкинули из обоймы. Тогда поставьте меня в известность об этом. Или руководство Центра ждет, когда я покончу жизнь самоубийством, выбросившись из окна или вскрою себе вены? И тогда вопрос с поиском предателя будет закрыт. Нет, господа, не дождетесь… У меня есть собеседник, с которым я провожу время, и он, уверен, вашу надежду на самоубийство тоже не поддержит.

Ведь в группе обмена нас всего-то десять человек.

И если среди нас нет предателя, то какие проблемы нас всех трудоустроить? Ведь на первом совещании. Ведь на первом совещании генерал сказал, что разведчики – товар штучный. И чего стоят эти слова? Выходит, пустой звук. Я бы с удовольствием вернулся в АПН, я же там работал и хорошо знаю специфику… Но я также знаю, что профессионалам там места нет. В первые же годы все журналисты, которых привел с собой Бурков из газеты, были вытеснены сынками, внуками, племянницами из правящей элиты. Там даже поработала Галина Брежнева, дочь Буденного, жена космонавта, бывший посол на Кубе… Список громких фамилий можно продолжать до бесконечности. Бурков был первый и единственный журналист. Потом его кресло занимали только работники ЦК, в том числе Фалин – заведующий международным отделом ЦК. И я захотел, чтобы мне нашли местечко в этой конторе?

– Глупец, – сказал черный человек. – За время твоей работы в загранке в стенах АПН произошли изменения и туда вернулись журналисты? Их как не было там, так нет и сейчас, – обрубил он все мои надежды на возврат туда.

Допросы и полиграф

Допросы шли почти каждый день. Хорошо, что давали время отоспаться и немного отдохнуть. У них это называется «побеседовать». Кретины, я их начинал ненавидеть. Налицо явные попытки сделать из меня стрелочника, чтобы выгородить генерала.

Это выполнение приказа сверху. Просматривались два варианта. Первый: англичане не верят Потееву, считают, что он выполняет какое-то задание КГБ, но, когда тот выкладывал папки с грифом «сверхсекретно», сомнения исчезают. Второй вариант:

КГБ не хочет верить в предательство генерала, считая, что это недоразумение, сверхлюбовь к семье и жертва карьеры. Но начавшиеся аресты нелегалов заставляют смотреть на Потеева по-другому, трезво, без розовых очков. А тогда решили спасать честь мундира. А ведь всего этого бы не произошло, если бы сразу обратили внимание на сигналы, поступавшие на Потеева от контрразведки. Например, отъезд семьи за рубеж, тогда это посчитали за мелочь и не обратили серьезного внимания, но в нашей работе мелочей не бывает.

Меня продолжают вызывать. И вот однажды посадили за полиграф. Предсказание Столбова сбылось. Я слышал, некоторые из группы обмена тоже прошли через него. «Ребята», – сказал я операторам, их двое. – «Для чего вы мне дали какие-то таблетки? От них я могу уснуть. Меня уже сейчас клонит ко сну. Или вы думаете, что я во сне сознаюсь в предательстве, которого я не совершал? На моем месте должен сидеть Потеев, но вы явно опоздали, проспали. Взять на себя его вину я не собираюсь, даже спящий. Вы зря стараетесь. На все ваши вопросы я могу ответить словами героини из известного фильма: «Не виноват я, не виноват». Другого ответа вы не услышите». Но что интересно, то ли полиграф, толи таблетки разбудили во мне уснувшие экстрасенсорные способности. Они всегда были, но временами затухали. Не пропадали совсем, а именно притуплялись. Что на них подействовало, я не знаю. Но то, что это связано с электромагнитным облучением – бесспорно и однозначно. Прибор пропускал через меня ток, и я начал читать мысли операторов именно после того, как был облеплен датчиками. Они по очереди сыпали мне вопросы, а я читал их мысли, совсем другие, совсем не про меня. Я их не волновал, и мои ответы тоже. Бабы, деньги – вот что их волновало. А однажды меня посадили в машину и куда-то повезли. Мне они ничего не сказали, но я понял по разговорам. В какой-то институт, кажется, имени Сербского. Ехали мы примерно с полчаса и сопровождающие все это время молчали. Мне надоела эта тишина, и тогда я заговорил, точнее, стал озвучивать те мысли, которые услышал слева и справа. А что я испытал, увидев выражение лиц моих охранников? Я повторял одну фразу, другую, потом несколько фраз подряд. Я не знал, кому из них этот сумбур принадлежит. Боковым зрением я видел, как они вначале оцепенели, даже перестали дышать, а потом как бы очухались и стали судорожно ощупывать меня и мои карманы. Они усердно искали прибор, который считывал их мысли.

– Ребята, – сказал я, – вы зря стараетесь, моя техника в моей голове. Включая свой детектор, вы запускаете прибор в моей голове. И он озвучивает, что вы думаете о начальстве, о зарплате, в общем, обо всем, но только не о работе. Конечно, хорошо бы кое-какие из них донести до вашего руководства, особенно про его любовницу. Я не знаю, в чьей голове они родились. Очевидно, в той, в которой мелькнула мысль, что пора кончать с этим идиотом. Какая точная характеристика, но почему-то не высказанная вслух. Уж не собираетесь ли вы прикончить меня во время допроса, как делают американцы, включая высокое напряжение. Интересная получается картина: вы меня изучаете или я вас? Но вы выполняете задание, а я – от нечего делать. У меня деловое предложение: вы докладываете своему начальству, что допросы прошли успешно, но безрезультатно, а я ваши крамольные мысли оставлю при себе и никому не озвучу.

Это был шок: более растерянных физиономий я не видел. Потом я предложил закончить все на сегодня и отвезти меня домой. Больше на детектор лжи меня не приглашали. Но через пару дней я уже сидел перед комиссией из шести человек. Они все за одним столом в белых халатах. А я напротив на стуле. Кто скрывался под халатами, я так и не понял до конца. Психологи, неврологи, терапевты или еще кто-то – для меня осталось загадкой. Вопросы почему-то задавали только трое. Остальные что-то писали в блокноты. Я сразу решил: буду играть дурачка, как подсказывал Столбов. Хотя бы в самом начале, а потом видно будет. Вспомнил Библию, где в послании от Матфея рассказывается, как Христос отвечал на вопросы Ирода и первосвященников. Коротко, туманно и путано. Думал, спросят про экстрасенсорику. Может быть, парни с детектора лжи рассказали про мои фокусы. Нет, об этом ни слова, ни звука, даже намека не было сказано. Я хотел тоже процитировать пару мыслей, которые уловил в самом начале, но раздумал. А зря… Я потом пожалел. Они бы в моем дурачестве помогли. В общем, я врал даты и коверкал названия, излагал историю, как мне хотелось. А на вопрос, в какой стране я работал до провала, долго морщил лоб, чмокал губами и после долгого раздумья сказал, что не помню. Члены комиссии переглянулись и сказали, что я свободен.

Через неделю я сидел в кабинете своего нового шефа. Он открыл папку, углубился в содержимое, а потом вдруг широко улыбнулся:

– Ну ты молодец, вдоволь поиздевался над ребятами с полиграфа, но членов комиссии надо было пожалеть. Это же уважаемые люди, профессора – большие специалисты своего дела. Ты послушай, что они написали: «Путаница в мыслях, сумбур в словах, отсутствие логического мышления и главное – пробелы в памяти, и как результат – умственное расстройство». И приговор: принудительное лечение с использованием сильнейших психотропных средств. А в переводе на доступный язык – психушка. Тебе этого хотелось, когда ты устраивал спектакль? Ты всегда мечтал остаток жизни провести там?

Скажу честно, все эти дни я за тебя воевал. И я не один. И отстоял, спас. Сначала я доказал, что ты не предатель, а потом – что ты не конченый психопат. Хотя у меня есть твердое убеждение: тот, кто поработал за бугром хотя бы пару лет, становится ненормальным человеком. Как говорят, у него происходит в голове, сдвиг по фазе. И ты, к сожалению, в числе таких. Но это не твоя вина, а твоя беда. Это профессиональная болезнь агентов. У шахтеров от работы под землей страдают легкие, а у вас – психика и нервы. Ребята с полиграфа рассказывали, что ты строил из себя экстрасенса или что-то в этом роде. Он так и не поверил в твои способности читать чужие мысли. Но у нас есть люди, которые в это верят. И если это так, то тебе цены нет. А сегодня – особенно. Так что я не зря за тебя боролся. Сейчас в управлении я создаю отдел экстрасенсорики, пока так я его назвал, и в нем будут работать такие же, как ты, с необычными мозгами. Мысль эта витала в голове руководства давно, но, когда члены правительства и сам генсек стали бывать у Джуны, сверху дали отмашку – экстрасенсы наши кадры и пора их привлечь в наши ряды. Кстати, это сыграло большую роль при твоем спасении от психушки. Пока недельку отдохни, а потом поговорим о твоей работе подробно.

Мнение генерала о писателях

Генерал был в настроении, значит, можно рассчитывать на интересный разговор. Сначала он сидел за столом, что-то писал, потом бросил в «матюгальник» секретарше: «Меня нет» – и пересел за журнальный столик ко мне. Долго меня разглядывал, мне даже стало неловко. Уж не заподозрил ли чего-нибудь? А вдруг догадался, что у меня магнитофон? Прикажет: «Вынимай». И что делать? Скажу, внуку купил в подарок, по дороге. Слава Богу, кажется, пронесло. Ничего он не заметил. И не услышал. Зря паниковал я.

– Ну, пришел в себя после этих издевательств? Ты даже похудел. В фитнес-клубы для разрядки не заглядывал? Нет? Правильно делаешь. Все эти фитнесы – рассадники проституции. Открыли бы публичные дома, и проблема была бы решена. И чего только не придумывают: и разные клубы, и массаж на дому, и оздоровительные центры, и бани-сауны. А цель одна – скрыть проституцию. У армянского радио спросили, есть ли в Советском Союзе публичные дома? Отвечаем: есть, но под другим названием – дома отдыха и санатории. Классно, правда? Не знаю, как ты, а я в санаториях побывал много раз. Причем самого высшего класса, ЦИКовских. Там даже руководство зарубежных компартий, пошатнувшееся в классовых боях, тоже здоровье поправляло. У них в меню после перечня блюд и вин приписка была мелким шрифтом: брюнетка или блондинка. То есть, кого они предпочитают иметь в кровати после ужина.

Компетентные люди мне рассказали: когда приезжал Фидель Кастро, он выбрал брюнетку. Спустя много лет эта красавица в составе какой-то делегации отправилась на Кубу. Она прихватила с собой и сына, который был вылитый Фидель. Она рассчитывала посмотреть на реакцию знаменитого отца, когда он увидит своего сына. Но чуда не произошло. Фидель никак не среагировал при виде своего двойника. А напомнить ему о его давнем визите другой возможности не было. Но вернемся к тебе, к твоим проблемам. Честно скажу, что некоторые товарищи предлагали тебя списать вчистую, то есть отправить в отставку. А очень горячие головы настаивали на психушке. Кое-кто даже предлагал дать тебе срок. Они утверждали, что ты помог Потеееву. Этому «кроту» поганому вывезти за рубеж его семью. Но это же бред сивой кобылы.

И я им это доказал. И у тебя стопроцентное алиби.

Ты в это время был уже в другой стране. В общем, я тебя отстоял. Ты еще послужишь Родине. Конечно, за рубеж тебе дорога закрыта пока. Но ты со своим опытом, своими уникальными способностями пригодишься здесь. Кстати, многие из обмена просятся за рубеж. Глупые… Обстановка в мире изменилась кардинально. Линия идеологического фронта вплотную приблизилась к нашим границам и в некоторых местах совсем исчезла. И это результат «перестройки» и Ельцинского переворота 91–93 годов. Я это называю революцией. И надо благодарить Бога, что они были бескровные. Не переросли в Гражданскую войну, как это случилось в 17 году. Но в жизни людей, в их головах революции тоже произошли. И они продолжаются до сих пор, и закончатся только с приходом нового поколения. Ты не столкнулся с этим явлением, загранка тебя приютила. Ты все эти революции наблюдал со стороны. А поломанная жизнь, я тебе скажу, это больней, чем отрезанная рука или нога. И сейчас в стране таких инвалидов очень много. Я, например, тебя тоже к ним отношу. Так что ты не избежал этой участи.

На моих лекциях в институте меня спрашивают, почему наши нелегалы часто проваливаются особенно в последнее время? Причин много. Одна из них – работа «кротов». Другая – протекционизм. Эта болезнь погубит нашу внешнюю разведку. Наконец-то прекратилась практика укрепления наших рядов кадрами из ЦК КПСС: сынками, племянниками, братьями. Для них главное – не работа, а возможность выехать за рубеж. Но там надо работать, а они думают, что едут к теще на блины. И результаты от таких «работничков», сам понимаешь, какие. Еще одна причин неудач: там люди стали относиться к нам по-другому после наших перестроек. Когда наша идеология, коммунизм, была самой лакомой наживкой на крючке, люди соглашались работать на нас безвозмездно из-за веры в светлое будущее, которое мы строили. Они верили в него до самого последнего момента, до развала СССР. Мы уже поставили крест на нем, а они – нет. Ты, наверное, помнишь многие фамилии еще по институту. Например, супруги Розенберг. Они пошли на электрический стул, ни капли не жалея о том, что работали на нас. Я считаю, таким людям у нас надо ставить памятники. Как надо ценить подвиг таких людей, показала английская королева. Нашего предателя Гордиевского она наградила почетным орденом за заслуги перед Великобританией. Ладно, заканчиваю о грустном. Давай затронем еще одну тему – писателей. Нам, разведчикам, очень многому надо учиться у них. Помнишь сталинскую фразу: «Писатели – инженеры человеческих душ». Только вместо слова «писатели», я бы поставил «разведчики». История показала, что некоторые из нас умеют разбираться в душах не хуже пишущей братии. Многому, я считаю, мы у них должны поучиться. Особенно умению проникать в человеческую душу, в кладовую его страстей и желаний. Классики это делают мастерски.

И было бы хорошо, если кто-нибудь из них написал книгу и поделился опытом, секретами своей работы. Кстати, кто тебе больше нравится Лермонтов или Пушкин? Лермонтов, говоришь? Понимаешь, мне, как человеку, он тоже импонирует. Ведь Толстой сказал: «Если бы этот мальчик остался жив, не нужны были бы ни я, ни Достоевский». И это говорит гений. Но, как чиновник, я не могу, не должен его хвалить. Ведь ты посмотри, что он пишет о России. «Страна рабов, страна господ». Потом эти слова повторил Чернышевский. Его стихи стали оружием в руках оппозиции. Им не надо выдумывать новых лозунгов. Пиши на транспарантах и выходи на улицы. Но некоторые литературоведы утверждают, что это сказал не Лермонтов. Да, он был бунтарь, смутьян, но Родину он любил так, как никто из современников. И одна фраза не может перевесить все его патриотические стихи.

Но в этом споре точку поставил президент, который считает, что это сказал Лермонтов. Он любил Россию и имел полное право дать ей такую оценку.