Человек из ниоткуда

Человек из ниоткуда
Роман Иванович Кирнасов

Что будет самым важным для всего человечества, когда прогресс достигнет возможности проходить сквозь червоточины? Изучение истории, в её подленном виде! Но проникая в прошлое, мы рискуем изменить настоящее. Но, кто не рискует, тот… А возможно, история уже изменена…

Душ

Роман Кирнасов

Человек из ниоткуда

Глава 1. Родная хронология.

944 621 год по летоисчислению хронологии, в которой я родилась. С исчезновения моих родителей прошло 24 года.

Как обычно, я пришла на свою работу, где работала ассистенткой по проекту поиска кротовин. Настроение было уныло–спокойное, потому что мы уже разработали 23–ри устройства, но пока никаких результатов, так что мы привыкли к разочарованиям.

Задача, которую поставило нам министерство науки, была такова: любым способом проникнуть в прошлое, чтобы изучить историю от первого лица и зафиксировать её на видео–голограммер.

– Аника, мы всегда пробовали варианты, которые вмещались в нашу логику. Сегодня поступим от противного, – обратился ко мне профессор Патсторс.

– А поконкретнее? – спросила я.

– Настраивай наш излучатель не на магнитное поле, а на поиск электрики.

Сначала я хотела возразить, но вспомнив, что профессор сказал о нелогичности попытки, молча стала вписывать программу поиска электричества вокруг излучателя. Когда программа была зафиксирована, я её запустила. Прибор никак не реагировал. Профессор выдал свой очередной сарказм с улыбкой:

– Возможно, прибор не реагирует, потому что мы его до сих пор никак не назвали… –

Я привыкла к его шуточкам, поэтому никак не отреагировала, как и наш излучатель.

– Профессор, мне нужно лететь на праздник к своей дочке. Ей десять лет, время Большого Выбора, – сказала я Патсторсу. Профессор как бы застыл – видно, что у него появляются новые идеи, но он сам этого ещё не осознаёт. Интересно, он меня слышал? – Будем что–то ещё пробовать и мне не нужно улетать к дочке? – спросила я слегка расстроенным голосом.

– Нет, наоборот. Конечно, лети. Я вот что подумал. Почему мы постоянно здесь пробуем работу прибора? Возможно, пространственные координаты связаны, каким–то скрытым механизмом, с кротовинами. Давай сделаем так: оставляем устройство включённым, забирай его с собой и пусть оно летает. Может, по пути где–нибудь отреагирует. Если по твоему маршруту будет глухо, то после, покатай его просто без маршрута. Съезди к морю, например.

Мы пошли с излучателем к моей шестиместной Сардии.

– Будет сделано, – улыбнулась я.

– А твоя дочка знает, что такое кротовины?

– Конечно, знает и даже объясняет сверстникам, которые ассоциативно сразу думают, что это тоннели, которые накопали кроты. Но она объясняет не по учебнику, упрощенно. Просто говорит, что временЫе дыры, искажения пространства–времени.

Мы загрузили прибор в мою лётку, и я полетела к дочке на праздник.

Сардия полетела над океаном, так как надземные воздушные пути, были как обычно, заняты грузовым воздушным транспортом. И, забыв о приборе, я включила свою любимую музыку, звук которой, в основном, состоял из звучания ударных инструментов.

Услышав странные изменения в привычном музыкальном ритме, я сняла наушники и осознала, что это вовсю загудел прибор. Как только я это поняла, он снова замолчал. Я резко скомандовала Сардии, чтобы та остановилась и повторила движение обратно, но медленно. Сардия остановилась на лету и включила задний ход. Хотя такое выполнение команд для лёток было достаточно редким, потому что в этом не было нужды, в основном. Я стала всматриваться в координаты… Как только появился повторный тот же звук, я зафиксировала координаты в самом приборе и в лётке, на всякий случай.

– Сардия, теперь давай попробуем ещё очень редкое движение для тебя. Синхронизируйся с этим устройством, которое издало звук, и выбери среднюю точку. Затем начинай от неё двигаться по кругу, точнее – по спирали.

– Выполняю, – ответила машина.

Сардия стала спирально двигаться, и остановилась на девятом ветке спирали, когда звук совсем прекратился. Я зафиксировала координаты и мы полетели дальше по тому же маршруту, несмотря на очень обрадовавшее меня событие. День прошел не зря! Я скинула, по общей связи, координаты профессору и направилась в Городской Дворец. Сегодня именно там я увижу свою дочь.

Моей дочери Синтии исполняется 10 лет, и она готовится к Выбору пути. Я не из тех родителей, которые стремятся повлиять на Выбор детей. Кому, как не мне, знать, какими тернистыми путями люди приходят к своему Выбору. Мы с Синтией обсуждали разные возможности и сценарии, но мне неизвестно, к какому варианту она склоняется.

Как бы то ни было, именно сегодня все дети города, которым в этом месяце исполняется 10 лет, собираются в Городском Дворце и оглашают свой Выбор.

Мой муж Андреас, отец Синтии, выбрал быть ветеринаром, он всегда любил животных, его решение было закономерным. А вот Синтия… я даже и не знаю, что выберет моя малышка. Она тяготеет к естественным наукам, но вряд ли пойдёт по стопам отца. Может быть, станет биологом, будет выращивать из стволовых клеток органы для трансплантации. Перспективная специальность, и вроде бы ей нравилась лаборатория стволовых клеток, и с научным руководителем был хороший контакт. Но Синтия девица своенравная и непредсказуемая. С ней ни в чём нельзя быть уверенной.

Родители тех, кому предстоит Большой Выбор, собрались в Городском Дворце. Дети в парадной форме, специально отшитой для Большого Выбора, вышли в главный зал. Они заняли места в первых рядах амфитеатра. Родители расселись полукругом за детьми. Синтия обернулась и помахала мне рукой. Совсем взрослая.

Я, вообще, с трудом переношу все эти формальные процедуры и мероприятия. На большом экране нам показали детей, с того момента, как они трёхлетними несмышлёнышами зашли в Храм Наук, до сегодняшнего дня. Мы послушали, как дети читают стихи, рисуют картины, играют на флейтах и виолончелях, и все это конечно очень мило, но мне ведь возвращаться к Патсторсу!

Я встала со своего места в амфитеатре и спросила у стюарда, как долго продлится фильм.

– Еще три часа, – ответил стюард. – А потом будет бал выпускников, родители смогут подождать в оранжерее или поехать на работу. Само объявление Выбора состоится к вечеру. Приходите к семи часам!

Я поблагодарила стюарда и связалась с мужем. Не факт, что я освобожусь к семи часам. А он точно сможет приехать. Я взяла с него обещание, что он сразу, как только узнает, какой выбор сделала Синтия, позвонит мне и всё расскажет в точности. Теперь – на работу!

Когда я прилетела к профессору, он уже встречал меня на парковке. Увидев его эмоциональное состояние, я начала смеяться, радуясь за то, что у нас получилось:

– Патсторс, твоя идея, как всегда, сработала…

– Да, скажешь, как всегда… Где ж как всегда, если иногда, – ответил профессор, с нетерпением взяв излучатель.

Когда мы отсканировали координаты, зафиксированные мной над океаном, профессор стал писать программу по установлению границ времени, конечно же, с моей помощью. Мы провозились около трёх часов и выяснили, что размер временнОй кротовины, которую мы нашли, с помощью своего излучателя версии 24, таков: от нас она – 5 миллионов 324 тысячи 25 лет – 5 миллионов 324 тысячи 23 года. То есть – внутренний её размер: примерно 2 года.

Нам осталось определить размер этой временнОй дыры на нашей стороне. То есть: вычислить – сколько у нас есть времени до того, как она для нас будет не доступна. Написав все необходимые программы, мы с Патсторсом отправились в то место, на Сардии…

Добравшись и убедившись, что поблизости никто не летает, мы принялись устанавливать дополнительные сканеры аномальных излучений. Зафиксировав кротовину, мы вычислили, что на нашей стороне её размер с месяц, и что этот месяц уже заканчивается и осталось, буквально пару часов.

– Профессор, что будем делать, – тревожно начала лепетать я…? – Если мы не попробуем открыть кротовину, мы её упустим…

Профессор задумчиво молчал. По его выражению лица было видно, что он понимает больше моего и пытается придумать самый оптимальный вариант действий. Я не стала ему мешать и решила ещё раз всё тщательно проверить, пока он думает…

– Да… Жаль, что мы не подготовились, ничего не взяли с собой, – наконец заговорил Патсторс. – Аника, ну, ты ж понимаешь? Учитывая, что мы над океаном, вариант один…

– Понимаю, профессор. Вместе с Сардией?

– Да. Я конечно, не хотел бы рисковать тобой, но других вариантов нет. Мы ж не знаем: либо – таких дыр полно в течении времени нашей жизни, либо – нам крупно повезло, и эта кротовина – большая редкость на протяжении ста, а может и тысячи лет.

Я молча запустила стабилизатор излучателя и он начал фиксировать эту червоточину. И вот кротовина открылась. На датчике прибора были видны пространственные границы кротовины. И нам повезло, что наша лётка, по размерам, в неё проходила. Но сама червоточины была под водой и нам придётся нырять. Конечно наша хронология достигла того прогресса, что у каждого был свой летающий транспорт, который помимо двигателя для движения, имел ещё магнитный двигатель – антигравитационный. И данные транспортные средства хоть и имели герметичность, но не были предназначены для движения под водой. Мы это осознавали. Хорошо, что расстояние до кротовины под водой было всего 7 метров. Тянуть резину нельзя было, потому что при её открытии, сразу бы полилась вода на другой конец кротовины.

– Сардия, резко вперёд метров на 15, затем снова резкий поворот назад и вверх из воды.

– Принято, – ответила машина.

Сардия быстро рванула в заданную точку. Произошла мгновенная вспышка и Сардия повернула вверх из воды. Мы вылетели над поверхностью воды на 5324024 года в прошлом.