Продавец ужасов

– Не жалуюсь.

– А нашим артистам после съемок кошмары снятся. Сегодня один пожаловался, что у него какие-то голоса в голове появились. Советуют тещу прибить.

– Это Федьку, что ли, теща доконала? – рассмеялся Илья. – Пить меньше надо, и голоса исчезнут.

– Я ему то же самое посоветовал. Он каждый день навеселе. Хоть бы раз трезвым пришел! Допрыгаешься, говорю, Федя, до цугундера! А ему пофиг… Вытаращил на меня зенки и лыбится! Так бы и врезал!

Ушаков был в футболке и шортах, но с него градом катился пот. Изнывая от духоты, он срывал злость на сотрудниках. Его скверный характер компенсировал безупречный профессионализм. Он вдохновенно выполнял свою работу, за что ему прощали грубость и придирки. Правда, ругался режиссер почти всегда по справедливости. Его недолюбливали, но уважали.

– Слушай, ты помнишь Войцеховского? – спросил Илья.

– Стаса? Конечно. Он был ярым поклонником кинематографа и пару раз спонсировал фильмы на криминальную тему. Молоденьких актрис обожал, старый повеса! Ради смазливой куколки готов был в лепешку разбиться. Потом остывал, но девушка получала недурственный гонорар за свои прелести. А почему ты интересуешься? Он ведь умер два года назад…

– У него осталась вдова.

– Марина Войцеховская, – кивнул Ушаков, промокая лоб носовым платком. – Моложе его лет на двадцать. Ей сейчас тридцать четыре. Хочешь приударить? Боюсь, ты не в ее вкусе.

– Можно поспорить, но не в этом случае…

– С какой стати ты завел о ней речь? – прищурился режиссер. – Финансовые проблемы? Кредит, карточный долг? Ищешь богатую вдовушку для интимных отношений?

– Я не играю и не беру кредитов, – отрезал Илья. – Ты новости читаешь, Серега?

– Какие новости, дружище? Я с утра до вечера как белка в колесе! После полуночи падаю на подушку и вырубаюсь. Будильник – враг мой! Это некоторые, вроде тебя, прохлаждаются… А что за новости? – спохватился Ушаков. – Какой-нибудь очередной скандал в гламурной тусовке?

– Значит, ты о Марине ничего не знаешь?

– Не темни, Самбуров! Что ты имеешь в виду?.. Да говори уже! Не тяни! – не выдержал режиссер. – Некогда мне с тобой болтать! И так лимит превысил!

– Марина умерла. Не исключено, что ее убили.

Ушаков перестал обмахиваться платком, приоткрыл рот и застыл.

– Ч-что?

Илья ожидал подобной реакции. Он был среди тех немногих, которые знали о давней симпатии режиссера к Марине, рыжеволосой красавице из бывших моделей. До встречи с бизнесменом Войцеховским она пыталась сделать карьеру на подиуме, пробовалась на роли в плохоньких фильмах, где и познакомилась с Ушаковым. Им приписывали короткий роман, который закончился болезненным разрывом. Злые языки твердили, что Марина отшила начинающего киношника, как только на ее горизонте замаячил богатый и влиятельный Стас.

– Ты серьезно? – выдавил Ушаков, оглядываясь в поисках стула, куда можно сесть. У него подкашивались ноги, а по лицу разлилась синеватая бледность. – Как… убили? Когда?

– По моим сведениям, вчера.

Илья испугался, что режиссера хватит удар. Он схватил первый попавшийся стул и подал собеседнику. Видать, Ушаков был не на шутку влюблен в Марину, если известие о ее смерти чуть не сразило его наповал. А может, он надеялся возобновить отношения? Ему было сорок с хвостиком, он неудачно женился, развелся и жил холостяком, не отказывая себе в интрижках с актрисами.

– Вдову нашли мертвой в московской квартире на Остоженке, которая досталась ей от Войцеховского. Его родственники до сих пор делят наследство. Идут суды, дети от первого брака воюют… воевали с Мариной с переменным успехом. Есть версия, что вдове помогли уйти в мир иной. Доказать это будет трудно, почти невозможно, полагаю. Пошумят, и все затихнет, как обычно.

Режиссер слушал Илью вполуха, с трудом переваривал полученную информацию.

– Мы в последнее время не общались… – вырвалось у него.

«В последнее время! – отметил про себя сценарист. – Значит, Ушаков все же лелеял надежду вернуть благосклонность Марины. Ох уж эта первая любовь! Даже такой циник и грубиян, как Серега – в душе романтик. Что с нами делают красивые женщины!»

– Как это произошло? Ну в смысле… как она умерла?

– По предварительному заключению, передозировка снотворного. Если препарат добавили ей в спиртное, она выпила, прилегла, ну и… Не удивлюсь, если ее смерть признают суицидом.

– Суицидом? – вскинулся Ушаков. – Марина бы ни за что не покончила с собой! С какого перепугу? Стас умер, она стала свободной, у нее открывались перспективы… Она могла еще выйти замуж, родить ребенка, пожить в свое удовольствие! Нет, я не верю в суицид…

– Да, сомнительно.

– Марине не сладко было со Стасом, он ей изменял, она терпела… Разница в возрасте сказывалась, его криминальное прошлое. Стас ее бил, если тебе известно! Она скрывала синяки и кровоподтеки, никому не жаловалась.

– Кроме тебя? – уточнил Илья.

– Однажды около года назад мы случайно встретились в ресторане, я пригласил ее прогуляться… Мы разговорились. Марина призналась, что хлебнула горя в браке, страдала, но развода Стас ей не давал. Грозился оставить без гроша, выбросить на улицу, откуда он ее подобрал голую и босую. Обычная история! Снимается куча фильмов на эту тему: жизнь в золотой клетке вовсе не рай. Только Марина переживала свою драму в жизни, а не на экране…

Глава 4

Яхта «Глайд», Клязьминское водохранилище

Эдгар включил ноутбук и позвал Яну, которая уселась ему на колени и нежно обвила рукой его шею.

– Показывай… я сгораю от нетерпения…

– Сначала поцелуй! – потребовал он.

Это был долгий страстный поцелуй, когда для одного из партнеров весь мир и вся жизнь сосредоточены в любовном мгновении, а другой тешит свое эго и упивается властью над другим человеком. Но эго, увы, ненасытно, а власть – скоротечна.

Яне не хватило воздуха и она первая отстранилась. Эдгар опять потянулся к ней, но она покачала головой и взмолилась:

– Не томи! Ты снял новые кадры?

– Не я, а мой помощник. Я только снабдил его японской камерой, как обещал. Кино так себе… любительское. Но тебе понравится!

Он не спешил открывать файл с отснятым материалом. Любовался вызывающей красотой молодой женщины, которая кометой ворвалась в его жизнь и все перевернула вверх дном.

Они познакомились пять месяцев назад на вечеринке в яхт-клубе. Яна была одета в черное платье с открытой спиной и мило улыбалась, подавая мужчинам унизанную перстнями руку. Ее привел с собой биржевой брокер. Он жил на яхте, а в теплое время года отправлялся в путешествие по Москве-реке. Эдгар взял его в посредники при заключении рискованных сделок и не пожалел.

«Яна, королева ночи! – представлял брокер свою прелестную спутницу. – Прошу любить и жаловать!»

Многие из присутствующих положили глаз на девушку. Она привлекала внимание своим броским видом: высокая, гибкая, раскованная, с копной темных волос и подернутыми влагой очами. От нее веяло тьмой и огнем. Казалось, под шелковистой кожей ее спины выступали не лопатки, а скрытые черные крылья суккуба. Эдгар еще в колледже увлекся демоническими практиками, но видеть роковых соблазнительниц ему доводилось только в кино. Он пачками смотрел подобные фильмы, пока тема не приелась. Однако пылкие увлечения юности не проходят бесследно. Встреча с Яной была предопределена.

«Неужели, передо мной – настоящий суккуб? – замер от восхищения Эдгар и ощутил жгучий прилив желания. – Ого! Кажется, подействовало…»

Он решил угостить Яну шампанским. Стоит ли говорить, что с вечеринки они ушли вдвоем. Брокер не посмел возражать, проводив пару злым ревнивым взглядом. Он сдался без боя. Куда ему тягаться с Лавинским, обладателем весьма приличного капитала, красавцем и денди?

Из клуба Яна и Эдгар отправились на его яхту, которая стояла в марине[2 - Марина – здесь специально оборудованная гавань для яхт, катеров и других маломерных судов, на котором существует необходимое обслуживание.] на Клязьминском водохранилище. Дул холодный ветер. Судно покачивалось на волнах, окруженное стоящими на приколе такими же комфортабельными лодками. Эдгар помог девушке подняться по трапу на палубу.

– Хорошо быть богатым? – спросила она, кутаясь в меховое манто.