Соперник Цезаря

Клодий повернул коня и подскакал к спорящим.

– Иди, куда шел, раб! И оставь моих людей в покое. Или, клянусь Геркулесом, сейчас ты у меня получишь!

– Бей! – вдруг раздался зычный крик, будто центурион отдал команду.

С лязгом распахнулась решетка роскошной гробницы, на дорогу хлынули вооруженные люди. Среди них Зосим приметил крепких парней с копьями. Гладиаторы! Сразу узнал Евдама и Биррию. Эти два бойца стоили целого отряда. Зосим очень хорошо помнил прежние столкновения.

«Засада!» – мысленно простонал Зосим.

Он не сумел счесть, сколько людей у Милона. Понял только, что много. Прятались в гробнице, как заправские разбойники, и теперь мчались на помощь Милоновой своре. Зосим рванул меч из ножен и всадил клинок в ближайшего Милонова раба прежде, чем тот успел замахнуться палкой.

Сразу человек пять или шесть бросились на Клодия. Биррия – впереди. Один из нападавших тут же отлетел, перекувырнулся через голову и рухнул в пыль. В ответ Биррия вонзил копье в плечо Клодию.

– А… – только и выдохнул сенатор, покачнувшись в седле.

– Мразь! – завопил Зосим. Рванулся к Биррии.

Но гладиатор оказался проворней – Зосим метил Биррии в бок, а попал по подставленному под удар древку. Сам едва-едва увернулся от направленного в грудь наконечника, но при этом зацепился за что-то ногой и упал. Вокруг уже кипела драка. Крики, звон оружия, чей-то хрип. Зосим хотел вскочить, но кто-то больно пнул его в бок.

«Начну вставать – тут же прикончат», – сообразил Зосим. Спешно прополз под ногами дерущихся к краю дороги и только здесь поднялся.

Человек пятьдесят из свиты Милона схватились с людьми Клодия. Остальная челядь Милона сгрудилась вокруг повозки своего господина. Среди кипящей схватки метался раб со стеклянной вазой, прикрывая телом хрупкое сокровище. На мгновение взгляд Зосима привлекло голубое пятно. А что если ударить по стеклу?… Не достать…

Клодия окружила свора Милона. Голова жеребца возвышалась над людскими головами, с удил хлопьями летела пена, а сам сенатор отбивался от копий и мечей, не успевая разить. Двух других конных – Схолу и Гая – видно не было. Зосим стал пробиваться к патрону, едва успел увернуться от чьего-то меча, ударил сам и, кажется, ранил. Наконец он очутился подле хозяина, ухватил Клодиева жеребца за повод. Земля была какая-то неустойчивая, так и норовила вывернуться из-под ног.

– В таверну! – Вольноотпущенник махнул мечом; клинок рассек воздух, никого не задел, но заставил людей расступиться. Конь храпел и рвался из рук – отличный жеребец, но горячий до ужаса – одному эту тварь никак не удержать. Клодий уже шатался в седле.

– Хватай повод! – заорал Зосим Полибию. Гладиатор обернулся – лицо его было в крови. Кажется, он не понял, чего от него хотят.

– Скорее! – зарычал Зосим.

Полибий протянул руку, но ухватить повод с другой стороны не успел – Клодиев конь встал на дыбы. Зосим пытался удержать его, но жеребец вырвался. Тут опять подскочил Биррия и попытался снова ударить копьем Клодия. Но сенатор чудом отбил удар мечом.

Зосим, наконец, схватил повод и потащил упиравшегося жеребца к таверне. Дверь была в двух шагах. Краем глаза Зосим увидел, как Евдам проткнул мечом одного из рабов Клодия.

Возле дверей таверны патрон кулем рухнул на руки Зосиму. Тот едва удержал раненого.

– Всем укрыться… – пробормотал Клодий. – Двери закрыть.

Полибий подхватил хозяина под мышки и поволок внутрь. Зосим отступал, выставив перед собой меч. Но на них больше не нападали. Гладиаторы Милона отступили к повозке хозяина, чего-то ожидая.

Очутившись внутри, Зосим перевел дыхание. В таверне можно было отсидеться. Следом вбежал мальчишка раб и тут же рухнул на пол. Из груди его, пузырясь, струей текла кровь.

– Убери его! – приказал Зосим опешившему хозяину таверны.

Последним ворвался внутрь Этруск. Поскользнулся в кровавой луже у порога, проехал на заднице, вскочил и кинулся в угол. Там уселся на пол, прижимая руки к животу. Глаза выпучены, на лице безумное выражение. Вся туника в крови – не понять, своей или чужой.

– Помогите! – крикнул Зосим посетителям.

Два погонщика мулов, что обедали здесь и чьи миски все еще стояли на кирпичном прилавке,[16 - В таверне был специальный стол, сложенный из кирпича, в него замуровывались глиняные горшки, в которых готовая пища долго не остывала. Во многих квартирах в городах не было кухни, горожане питались в тавернах, где всегда была горячая еда. Такой вот римский общепит.] неспешно поднялись, на ходу пытаясь оценить обстановку. Из одной миски спешно принялся хлебать Клодиев раб, как будто боялся, что не удастся наесться последний раз в жизни. Погонщик схватил его за шиворот и отбросил, как щенка. С помощью второго погонщика Зосим заложил брусом дверь.

Теперь можно было перевести дух. Вольноотпущенника разбирала злость. Так глупо попались! Умники, решили устроить ловушку Милону. А вышло, западню подготовил сам Милон.

В таверне было темно, дымно и жарко. Печь топилась. Из четырех больших горшков, вделанных в прилавок, шел пар. Пахло свиными колбасками и чечевичной похлебкой. Зосим облизнул губы. Ему вдруг страшно захотелось есть.

– Во имя Судьбы! Что случилось? Доминус, что случилось… – бормотал хозяин таверны, круглолицый рыжеволосый толстяк, протягивая к гостям руки.

– Ничего хорошего, – буркнул Зосим. – Обычная предвыборная кампания.

Посетители сбились у стены, позабыв о плошках с дымящимся супом. Клодий сидел на лавке, зажимая рану рукой. Плотно сжатые пальцы были ярко-красные. Сенатор тяжело дышал, по лбу крупными каплями катился пот.

– Это же наш Публий Клодий! – воскликнул один из погонщиков и, обернувшись к Зосиму, проговорил: – Если что, я с вами. У меня и меч есть. – Он выставил из-под плаща рукоять. Надо же, удивил! Нынче без оружия никто не отправляется в путь.

Зосим кивнул, давая понять, что помощь принимает.

– Клодий… Сенатор Клодий Пульхр… – повторил изумленно хозяин. – Да что ж такое… Да это же… наш будущий претор. А там кто? – Он указал на заложенную брусом дверь.

– Кандидат в консулы Тит Анний Милон, – сказал Зосим.

В таверне повисла тягостная тишина – лишь слышалось, как булькает в котле похлебка. Всем было ясно, что дело – смертельное в смысле самом прямом.

Зосим внезапно ощутил слабость и острую боль в боку. Тронул тунику. Ладонь тут же сделалась мокрой. Он ранен! Вроде как не опасно. Кожу только порезали. Но это ерунда. Только бы с патроном все было хорошо.

– Что теперь? – спросил Полибий, отирая лицо, – из раны на скуле шустро бежала кровь.

– Надеюсь, они уберутся в свой Ланувий, – проговорил Зосим.

– Что за ссань! Объясни! – сплюнул Полибий. – Зачем мы с ними сцепились? Видели, сколько у Милона гладиаторов? Да чтоб их посвятили подземных богам!

– В письме все дело. Патрону написали, что Милон выехал из Рима, с ним только тридцать человек, и эти тридцать – ни на что не годные домашние рабы.

– Тридцать! Да их там три сотни, клянусь Геркулесом! – Гладиатор, как всегда, преувеличивал. – А кто письмо привез? От кого?

– От народного трибуна Тита Мунация Планка, – сообщил Зосим. – Привез клиент Гай. Я еще с ним поругался из-за того, что он приказ нарушил и уехал из Города.

– Ну и где этот фекальный клиент? – Полибий огляделся. Ни Гая, ни Схолы в таверне не было – единственные, кроме Клодия, конные, они наверняка ускакали. – Гай! Собака! Отброс арены! Убью! Задушу голыми руками!

– Зосим! Помоги! – Клодий вытащил из ножен кинжал и протянул вольноотпущеннику. – Разрежь тунику.

Резать было несподручно, хотя кинжал был из хорошей стали и острый. Но ткань пропиталась кровью, щегольская бахрома слиплась сосульками. Кое-как расправившись с плотным сукном и обнажив рану, Зосим направился к очагу, погрузил клинок в огонь. Когда лезвие накалилось, Зосим вернулся к патрону. Клодий молча кивнул, стиснул зубы и вцепился пальцами в край скамьи. Зосим прижал раскаленный клинок к ране. Послышалось шипение, едкий запах горелого мяса смешался с аппетитным запахом похлебки…

– Теперь перевяжи! – прохрипел раненый, переводя дыхание.

Зосим оторвал от нижней сенаторской туники полосу и перетянул плечо.

Хозяин таверны подал Клодию чашу с неразбавленным вином. Тот сделал пару глотков и выговорил вдруг:

– Секст Тедий.