Шипение снарядов

Рис. 1.34

1916 г. Слева – французские и бельгийские солдаты в окопе. В рукопашной, в тесном пространстве окопа, винтовки малополезны и к ранцу германского солдата (справа) приторочена деревянная колотушка с металлическими шипами – оружие, применявшееся еще в Крестьянских войнах XVI века

…Тринитротолуол все же был предпочтительнее. Тринитрофенол проявлял кислотные свойства: в присутствии влаги разъедал металл, образуя опасные соли, так что корпуса снаряжаемых им боеприпасов приходилось покрывать изнутри лаком (ненадежная при массовом производстве операция) или помещать снаряжение в картонный футляр (еще менее «приветствуемое» производственниками действие). Днями и ночами напролет на снаряжательных заводах плавили и заливали взрывчатку в стальные корпуса снарядов, мин и зарядных отделений торпед. И, в конце концов, в этой гонке промышленность Антанты доказала свое превосходство.

…Перед наступлением начиналось то, что в немецком языке стало с тех пор обозначаться новым словом: der Trommelfeuer (барабанный огонь). Многодневный артиллерийский барраж[14 - Le barrage (франц.) – заграждение. После подавления обороны переднего края артиллерией и начала атаки пехоты, огонь большинства орудий переносится вглубь позиций противника. Он «размягчает» вторую линию обороны и изолирует район боя: воспрещает подход резервов. «Авиационное» значение этого слова (барражирование) – патрулирование охраняемого объекта (например – авианосца).] вспахивал и перепахивал позиции противника (рис. 1.36). Пехота занимала участки мягкой, как пух земли – взбитой волнами разрежения, последовавшими за волнами ударными. Продвижение вперед измерялось порой сотнями метров, после чего все повторялось.

В конце войны возможности артиллерии еще более возросли, она стала вести практически непрерывный «беспокоящий» огонь, изматывавший солдат противника и затруднявший работы по совершенствованию обороны. Вот как описал русский военный агент[15 - Атташе.] в очень интересной книге «50 лет в строю» посещение позиций британского экспедиционного корпуса во Франции.

Рис. 1.35

Германские станковые пулеметы обороняли позиции не только от кавалерии и пехоты. Огонь с дистанции около сотни метров, при близком к нормали угле встречи, иногда преодолевал бортовую бронезащиту первых британских танков (нижний левый рисунок). Правда, при этом пули теряли большую часть кинетической энергии и могли повлиять на боеспособность только в случае попадания в членов экипажа или важный узел машины. На нижнем правом снимке: германские пехотинцы с опаской приближаются к подбитому танку (Франция, 1918 г.)

Рис. 1.36

Разрыв снаряда крупного калибра (верхний снимок) формирует ударную волну, за которой следует волна разрежения (обратите внимание – произошло «вскипание» грунта: разрежение «вытянуло» из него пар и пыль). Внизу: мощная артиллерийская подготовка под Пашенделем перемолола германскую оборону, которую не спасли и железобетонные опорные пункты. Занявшие территорию канадские солдаты осматривают то, что осталось от позиций противника

«На третий год войны, во всю длину расширявшегося с каждым месяцем английского фронта были выстроены в три яруса орудия всех калибров, начиная с полевых и до самых тяжелых морских. Триста шестьдесят пять дней в году, с утра до ночи, не соблюдая даже пресловутых уик-эндов, англичане бомбили немецкую оборону. Подобную роскошь они могли себе позволить благодаря неограниченному запасу боеприпасов и развитой за первые годы войны мощной орудийной промышленности (рис. 1.37). Расстрелянная[16 - С износившимся после многих выстрелов каналом ствола.] пушка заменялась так же просто, как лопнувшая автомобильная шина. Всякому попавшему в конце войны на английский фронт казалось, что он обходит громадный кузнечный цех, и оглушающий шум молотобойцев надолго оставался в ушах.»

Рис. 1.37

Британская 305 мм гаубица ведет огонь. 1917 г., район Арраса

…Первую крупную операцию провели танки. Небольшие их группы пробовали силы и ранее, но 20 ноября 1917 г. для захвата деревушки Флескье, недалеко от Камбрэ были выделены 324 машины[17 - Это много. В наступавшем на Прохоровку 12 июля 1943 г. танковом корпусе СС было на несколько машин меньше. В контрударе участвовали 860 танков и самоходных орудий 5-й Гвардейской танковой армии.]. Командир 51-ой Горной шотландской дивизии, по свидетельству современников – смелый, но весьма стандартно мыслящий, научил солдат: «Ребята, держитесь подальше от этих чертовых баков[18 - Буквальный перевод слова «tank» с английского.], по ним наверняка будет лупить артиллерия!»

И оказался как бы прав: командир оборонявшейся от «ребят» 54-ой германской резервной дивизии хорошо организовал огонь, сумев зажечь много машин: от пуль-то их броня кое-как защищала, а вот от снарядов даже небольших калибров – нет. Понятно, затем крепко досталось и приближающейся шотландской пехоте. Флескье немцы тогда удержали. Что и говорить, негромкий дебют нового оружия, в очередной раз показавший, что не массовый навал прямо на орудийные стволы, а умелое командование решает исход боя.

…Новые и новые сотни боевых машин Антанты появлялись на фронте. Наверстывая упущенное, спешно стал сооружать нечто подобное и противник.

Если сравнить германский танк A7Y с французским «Сен-Шамоном» (рис. 1.38), то оба они напоминают сараи, клепаные из броневых листов, с «окошками» для пулеметов и пушки. Видно, не вспомнили конструкторы ни той, ни другой страны истину, изреченную Клаузевицем[19 - Клаузевиц Карл – прусский военный теоретик (1780–1831). Его фундаментальный труд «О войне» не потерял актуальности и в наши дни.]: «Тот, кто обороняет все – не обороняет ничего!». Но все же пушка у «француза» – мощнее (75 мм против 57 мм у «немца»), да и ходовая часть показала себя более надежной. «Сумрачный германский гений» проявился лишь в названиях самоходных крепостей: «Вотан», «Хаген»[20 - Вотан – лишенный покоя странник, вызывающий междоусобицы там, где он появляется. Хаген – также персонаж древнегерманского эпоса («Песни о нибелунгах»), убийца героя – Зигфрида.].

Рис. 1.38

Вверху – германская машина А7 V. Ниже – французский танк «Сен-Шамон», превосходивший «немца» по основным боевым характеристикам

«Проигравшие армии всегда хорошо учатся» – суетливо накорябал на бумаге картавый господинчик, сам, впрочем, сделавший все наоборот: выучившись, с неплохими оценками, на адвоката, – споро проиграл все без исключения порученные ему дела. Затем он стяжал изрядную известность сочинением крылатых фраз и всяких «эмпириокритицизмов», а позже и вовсе учинил «ргеволюцию». Ну а немецкие танкисты будут через пару десятилетий на тех же полях не без удовольствия вдыхать смрад горящих французских и британских танков, высунувшись из люков своих превосходных машин. Впрочем, в конечном итоге они опять проиграют, подтвердив тем самым, что гениальные предначертания исторически неизбежного торжества – категория архипустейшая…

Ни подвижность, ни защищенность не позволили танкам стать главной ударной силой Первой мировой. Да и их командиры еще только учились.

Поколебать господствующие позиции в войсках артиллерии, в развитии которой наступил застой – как по дальности огневого воздействия, так и по его могуществу, могло только нечто новое.

Такое средство уже зарождалось и могло доставить на недоступную любой пушке дистанцию боеприпас, обратив во благо себе (для создания подъемной силы) сопротивление воздуха. Потрескивали в небесах пулеметики, а иногда падали оттуда же и бомбочки (рис. 1.39). Поначалу не очень-то боялись их те, кто был внизу, провожали летательные аппараты неприличными жестами. К концу войны такие пантомимы стали неуместными, поскольку бомбы потяжелели, да и не только ими досаждали коварные летуны: щедро рассеивали они в пространстве металлические стрелочки (рис. 1.40), которые, приобретя в падении значительную скорость, могли проткнуть кавалериста заодно с конем. Такие стрелочки автор впервые увидел еще школьником на музейном стенде, посвященном Гражданской войне. А следующая встреча с «готовыми поражающими элементами» произошла спустя четыре с лишним десятилетия – при посещении снарядного производства. Идея «стрелочных» снарядов – синтез двух: шрапнели и «противокавалерийского» оружия. «Обратный ход» инженерной мысли часто бывает плодотворен в технике (рис. 1.41, 1.42).

Рис. 1.39

Верхние снимки: британский летчик, так сказать, прицеливается по противнику (Франция, ноябрь 1914 г); справа – картина, на которой художник (понятно – после консультаций с руководящими персонами) отобразил роль авиации в войне на море. Внизу: К концу войны могущество АБСП (авиационно-бомбовых средств поражения на современном военном жаргоне) возросло существенно: в 1918 году Королевские ВВС применили по противнику 1600 фунтовые (747 кг) авиабомбы

В Первую мировую крылья авиации были еще слабоваты, чтобы она могла бросить вызов главенствующему положению артиллерии. На флоте авиацию считали лишь средством разведки. Полезным, что и говорить: самолеты впервые взлетели с палуб переделанных под их нужды кораблей-авианосцев, но все же – вспомогательным. А главным оружием на море адмиралы считали не бомбы самолетов и не торпеды москитного флота, а тяжелые снаряды, вылетавшие из длинных и толстых стволов. У моряков, конечно, была отличная оптика, да и стальной многотысячетонный корабль – хорошая платформа для артиллерии. Но факторы рассеяния (порывы ветра, разновесность снарядов, колебания температуры, а значит, и плотности воздуха) были причинами того, что баллистическая вероятность попадания 381 мм снаряда британского линкора «Куин Элизабет» в корабль того же класса при стрельбе отнюдь не на предельной дистанции в 13–15 км составляла 0,5 %. В залпе она, понятно, была выше (рис. 1.43).

Рис. 1.40

Готовые поражающие элементы. Вверху – стрелочки, состоявшие на вооружении австро-венгерской авиации в Первую мировую войну и предназначенные для поражения живой силы. Ниже – поражающий элемент советского артиллерийского снаряда (80-е годы XX века). Такие элементы дольше сохраняют скорость и обладают значительно большей способностью к пробитию преград, чем круглые пули шрапнели. Нижний ряд, слева: для поражения живой силы на небольших расстояниях используют отходы шарикоподшипникового производства, шарики формуются в корпус из полимерного материала (в центре – кассетный элемент BDU-26, деления линейки – дюймовые). Справа – стрелочные поражающие элементы американского боеприпаса Lazy Dog

Рис. 1.41

Слева – 76 мм снаряд, распускающий в полете «перья», прорывающие проволочные заграждения противника. Судя по тому, что снаряд снабдили взрывателем, от него, после проделывания прохода в проволочных заграждениях, ожидали еще и поражения живой силы. Очевидно, что и та, и другая задачи решаются двумя осколочно-фугасными снарядами того же калибра значительно лучше: проволока взрывом снаряда с высокочувствительным взрывателем будет «разведена» на большее расстояние, чем это сделают «перья», а дробление корпуса полным, а не уменьшенным зарядом позволит эффективнее сработать по живой силе. По сравнению с парой осколочных, производство сложного в сборке «перьевого» обойдется значительно дороже, поэтому-то в Первую мировую их расценивали, как малополезную экзотику. Однако в 70-е годы «перьевые» снаряды возродились (на снимке справа – 125 мм снаряд ЗВОФЗб и заряд к нему): основным боеприпасом к танковым пушкам стали подкалиберные снаряды, для повышения их скорости стволы стали изготавливать без нарезов, а осколочно-фугасные снаряды, выстреливаемые из «гладких» стволов, стали оснащать «перьями» для стабилизации полета

Рис. 1.42

В детстве автор с удовольствием и большой пользой прочитал книгу «Роберт Вуд», написанную У. Сибруком о великом американском экспериментаторе. Вуд, посетив в 1915 г. воюющую Францию, встретился с работавшим там русским изобретателем Шиловским, экспериментировавшим с 75-мм снарядами, снабженными спереди тонким стержнем, на конце которого вырывалось пламя горящего фосфора, обтекавшее снаряд в полете. Вуд вспоминал: «Предполагалось, что это понизит сопротивление воздуха и увеличит дальность стрельбы. Опыты показали, что давление действительно сильно снижается, но позднее эксперты по баллистике говорили мне, что такой же эффект можно получить, сделав снаряд с длинным острым концом».

Опыты Шиловского, вспомнились и автору когда он «познакомился» с советской подводной ракетой ВА-111 «Шквал», в носовой части которой, для снижения сопротивления, установлен газогенератор (он хорошо виден на среднем, в нижнем ряду, снимке рис. 1.22) и рассмотрел фотографии головной части американской морской ракеты Trident D5, созданной в 90-е годы XX века

Рис. 1.43

Сосредоточением огня всей эскадры (обычно – на головном корабле противника) сражающиеся стороны стремились компенсировать низкую вероятность попадания снаряда при стрельбе на большой дистанции. На рисунке – германский броненосец «Поммерн» под огнем в Ютландском сражении (31 мая – 1 июня 1916 г.) О количестве ведущих огонь британских кораблей дают представление оранжевые вспышки дульного пламени, заметные вдали, о величинах промахов можно судить по удалениям водяных султанов разрывов от цели (длина «Поммерна» – 127 м)

…Ползли по полям сражений и ядовитые облака (рис. 1.44). Помимо баллонов с хлором, снарядов с удушающим фосгеном и кожно-нарывным ипритом (дихлордиэтилсульфидом), шли в ход и фосфорные боеприпасы (рис. 1.45). Последние вроде и не считались ядовитыми (именовались «зажигательными», «дымовыми», «пристрелочными»), но, как известно, на вдыхание паров или продуктов горения фосфора и на попадание его же на кожу, организм человека реагирует весьма остро. Как и во времена Александра Македонского, общественность осуждала нерыцарское, негуманное химическое оружие. Германцы применили его первыми, будучи твердо уверены, что победителей не судят. Ну а непобедителей? О таком им не хотелось думать: в 1918 г. началось «наступление Людендор-фа», снова стал близок Париж и с позиции, находящейся в 130 километрах от французской столицы, по ней открыла огонь пушка «Колоссаль», ствол которой, длиной 37 м, поддерживался тросами – чтобы не прогнулся под своим же весом (рис. 1.46). Снаряд калибром 210 мм весил 120 кг, из которых на ВВ приходилось немногим более 10 кг. Иная полевая гаубица стреляла и более мощными, а уж сколько гаубиц можно было изготовить вместо одной «Колоссаль» – лучше не упоминать. Глупость часто прячется за рачительностью: когда ствол, после пары десятков выстрелов, в каждом из которых его распирали газы двухсоткилограммового порохового заряда, изнашивался, его снимали, везли на завод, растачивали канал до 240 мм, и вкупе с комплектом новых снарядов опять везли на позицию. Пушка забросила в Париж 367 снарядов, рассеявшихся по всему городу. Ни один из них не был настолько могуществен, чтобы полностью разрушить каменный дом, но на нервах обывателей поиграть, конечно, удалось.

Рис. 1.44

Слева: массированное применение фосгеновых снарядов австровенгерскими войсками по итальянской обороне 15 июня 1918 года. Фосген (карбонилхлорид) – низкокипящая жидкость, которая, при вскрытии корпуса снаряда и диспергировании, интенсивно испаряется. Ядовитые, удушающие пары эти тяжелее воздуха и в условиях влажности образовали туман, благодаря чему стали хорошо видны. В такой «фосгеновой долине» от поражения не защитит и современный общевойсковой фильтрующий противогаз

Справа: применение хлора из баллонов французскими войсками. Газовая волна приближается к германским позициям

Нелепая в военном отношении «Колоссаль» была шедевром внутренней баллистики: разогнать семь с лишним пудов до скорости существенно большей километра в секунду непросто из-за разрежения пороховых газов.

Вернемся к рис. 1.11 и представим, что поршень двигается не сжимая, а разреживая газ. Если он движется медленно, газ успевает занять освободившийся объем и давление выравнивается (в стволе оно поддерживается за счет продолжающегося горения пороха). Но, чем выше скорость поршня и расстояние от источника газа, тем большее время необходимо образуемому горящим порохом газу, чтобы «добежать» до дна поршня-снаряда и компенсировать разрежение, а ведь скорость распространения возмущения (скорость звука) в разреженном газе меньше, чем в сжатом. Поэтому плотность газа и его давление на снарядное дно снижаются, несмотря на продолжающуюся «работу» пороха – образуется волна разрежения, правда, не имеющая, как ударная, резкой границы. Снизить влияние этого явления удалось, подобрав закон горения пороха.

Рис. 1.45

Боевое применение фосфорных снарядов. Вверху слева: разрыв фосфорной гранаты прикрыл дымовой завесой американских пехотинцев в уличном бою (Вторая мировая война). Правее: обстрел вьетконговцами 122-мм фосфорными снарядами американской базы Дананг (70-е годы XX века). Нижний ряд, слева: разрывы израильских фосфорных снарядов над Газой (начало XXI века). Левее: боевые элементы фосфорных снарядов потушить сложно, они самовоспламеняются на воздухе, поэтому попавшие под обстрел спасаются бегством

Рис. 1.46

Справа – выстрел германского сверхдальнобойного орудия «Колоссаль» по Парижу. Прислуга этого мастодонта насчитывала около тысячи офицеров и нижних чинов из состава морской артиллерии. Командовал орудием контр-адмирал. Слева – разрыв современного 155 мм снаряда с установкой взрывателя на мгновенное действие. Такой снаряд содержит лишь немногим меньше ВВ по весу (около 9 кг), но зато – более мощного, чем то, которым снаряжались снаряды «Колоссаль»

…Центральные державы были сломлены материально-техническим и численным превосходством противника. Наступление Людендорфа было последней конвульсией германской армии в той войне, что бы позже не бекали о мифическом «ударе в спину» со стороны революционеров и «предательской элиты» пивные патриоты…

2. Сквозь броню – как сквозь жидкость! И забыть, как стрелял…

…Победители запретили Германии многое: создавать самолеты, танки, тяжелые орудия… Запрет производства 9 мм пистолетов выглядел переходом границы, отделяющей обычную глупость от идиотизма. Автор почему-то уверен, что не обошлось в этом деле без занимавшего высокий пост…

…Вылез из автомобильного салона, рокочет артиллерийский барраж (не слишком близко, но зачем глупый риск, в самом деле!), в голове чуть пошумливает от французского, коллекционного…

«…От имени… За храбрость перед лицом противника награждается…» Ну и прочая ерунда… Этот постарался приодеться, но все равно не по форме…

– Что это у вас в кобуре, лейтенант?