Река, текущая вспять

Река, текущая вспять
Жан-Клод Мурлева

Философская сказка французского писателя Жан-Клода Мурлева – пазл-перевёртыш, две стороны одной истории – инь и янь. Маленький лавочник Томек вслед за девочкой Ханной отправляется в далёкое и опасное путешествие на поиски волшебной реки, вода в которой даёт бессмертие.

У каждого из героев свой путь и свои испытания, и им придётся принять много решений и от многого отказаться, прежде чем они приобретут настоящих друзей, найдут свою любовь и поймут, что смерть – не больше и не меньше, чем часть жизни.

По словам автора, он никогда не задумывается о возрасте читателя. Видимо, поэтому читатели разного возраста так любят его истории: младшие – за то, что автор говорит с ними на равных, старшие – за то, что он видит и любит в них детей.

Жан-Клод Мурлева – один из живых мэтров французской литературы, автор более чем 20 книг, известных во всём мире, лауреат многочисленных литературных премий, десять раз номинировавшийся на Премию Астрид Линдгрен, которой он, несомненно, достоин. На русский язык переведены 7 книг автора, из которых наиболее значимыми являются «Зимняя битва», «Горе мёртвого короля», «Дитя Океан» и «Река, текущая вспять», настоящее издание которой включает в себя ранее не публиковавшуюся вторую часть – «Ханна».

5 причин прочитать:

• Красивая философская сказка, живо и просто написанная, которая поможет задуматься о главном: о жизни и смерти.

• Настоящий поиск собственного Я: герой, как и читатель, пройдет увлекательный путь – и сумеет найти… истину?

• Читатели любых возрастов обожают книги Жана-Клода Мурлева: младшие – за то, что автор говорит с ними на равных, старшие – за то, что он видит и любит в них детей.

• Во Франции уже продано более миллиона экземпляров книги, она переведена на 13 языков мира.

• Волшебные иллюстрации Александра Шатохина помогают тексту зазвучать музыкой.

Жан-Клод Мурлева

Река, текущая вспять

Перевод с французского Надежды Бунтман («Томек»), Натальи Шаховской («Ханна»)

Иллюстрации Александра Шатохина

Литературные редакторы Екатерина Бунтман («Томек»), Светлана Липовицкая («Ханна»)

Корректор Надежда Власенко

Верстка Стефана Розова

Художественный редактор Полина Плавинская

Ведущий редактор Анна Штерн

Главный редактор Ирина Балахонова

Любое использование текста и иллюстраций разрешено только с согласия издательства.

© Jean-Claude Mourlevat

© 2002, editions Pocket Jeunesse, departement d’Univers Poche

© Бунтман Н.В., «Томек», перевод на русский язык, 2006

© Шаховская Н.Д., «Ханна», перевод на русский язык, 2020

ISBN 978-5-00167-221-0

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательский дом «Самокат», 2020

?

Томек

(Начало)

Моему отцу

Пролог

Эта история произошла, когда люди еще не придумали, как сделать жизнь удобной. Не было ни телешоу, ни автомобилей с подушками безопасности, ни супермаркетов. Никто даже и не мечтал о мобильных телефонах! Но были уже и радуги после дождя, и абрикосовое варенье с миндалем, и полуночные купания – словом, все то, что ценится и по сей день. Впрочем, были, увы, и неразделенная любовь, и сенная лихорадка – недуги, от которых до сих пор не изобрели никакого лекарства.

Короче говоря, это было давным-давно.

Глава первая

Перелетные птицы

Лавка Томека стояла на краю деревни. Это был ничем не примечательный домик, и на его вывеске синей краской было выведено: «БАКАЛЕЯ». Дверь открывалась – динь-динь! – радостно звенел колокольчик, и улыбающийся Томек появлялся перед вами в сером фартуке бакалейщика. Это был мальчик с мечтательными глазами, достаточно рослый для своих лет и худощавый. Проводить опись товаров в лавке Томека – дело совершенно бесполезное. Они не влезли бы ни в одну амбарную книгу. Тут подходит только одно слово, и это слово – «всё». Томек продавал всё. У него вы смогли бы найти любую важную и нужную вещь, например, мухобойку или «Настойку панацеи» аббата Пердрижона, а еще, конечно, такие незаменимые в хозяйстве предметы, как резиновые грелки и охотничьи ножи.

Поскольку Томек жил в своей лавке, точнее, в пристройке позади лавки, бакалея никогда не закрывалась. Табличка, висевшая на двери, всегда была повернута к посетителям надписью «ОТКРЫТО». Это, впрочем, не считалось поводом постоянно заходить к Томеку. Нет. Жители деревни уважительно к нему относились и старались не беспокоить по пустякам. Они знали, что в случае крайней необходимости Томек их вежливо обслужит даже посреди ночи. Тем не менее не стоит полагать, что Томек сидел на месте как привязанный. Напротив, он частенько выходил размять ноги, а то и пропадал на полдня. В этом случае лавка оставалась открытой и клиенты сами себя обслуживали. Возвратившись, Томек обнаруживал на прилавке деньги и маленькую записку: «Взяла моток веревки для колбасы. Лина». Или только записку: «Взял табаку. Заплачу завтра. Як».

Так все шло своим чередом, как говорится, в этом лучшем из миров и так проплывали бы годы и столетия, и ничего особенного бы не происходило.

Но у Томека была тайная мысль. В ней не было ничего плохого или необычного. Он и сам не заметил, откуда она взялась. Это как волосы: мы не обращаем на них внимания, просто в один прекрасный день они становятся слишком длинными, и все. Так в один прекрасный день Томек обнаружил, что у него появилась мысль, которая, вместо того чтобы расти из головы, растет внутрь, и вот какая это была мысль: Томек понял, что ему скучно. Хуже того: очень скучно. Ему хотелось уехать и повидать мир.

Из маленького окна в пристройке он смотрел на широкую равнину: весенняя рожь колыхалась, словно морские волны. И только дверной колокольчик в лавке – динь-динь! – мог оторвать его от мечтаний. Иногда на рассвете он бродил по дорогам, терявшимся в нежно-синих полях льна, и при мысли о возвращении домой у него сжималось сердце.

Осенью, когда перелетные птицы в величественном молчании пересекали небо, Томек с новой силой чувствовал желание уехать. Слезы застилали ему глаза, когда он наблюдал, как дикие гуси исчезали за горизонтом, мерно взмахивая крыльями.

К сожалению, не так-то просто уехать, когда тебя зовут Томек и ты отвечаешь за единственную бакалею в деревне. Особенно если до тебя ее держал твой отец, а до твоего отца – твой дед. Что подумают люди? Что ты их бросил? Что ты плохо с ними поступил? Что тебе не нравилось жить в деревне? В любом случае они не поймут. И огорчатся. Томек не хотел никого расстраивать. Он решил остаться и сохранить свою тайну. «Надо терпеть, – говорил он себе, – и со временем мысль уйдет так же, как пришла, медленно и незаметно…»

Увы, все получилось не так. Одно значительное происшествие вскоре свело к нулю все усилия Томека образумиться.

Это случилось в конце лета, вечером. Дверь лавки оставалась открытой, чтобы в дом проникала ночная прохлада. Томек подсчитывал что-то в своей особой тетради при свете керосиновой лампы и задумчиво грыз кончик карандаша, как вдруг звонкий голосок чуть не заставил его подпрыгнуть от неожиданности:

– Вы продаете карамельки?

Он поднял голову и увидел самое красивое создание, какое только можно себе представить. Это была девочка лет двенадцати, очень загорелая, в сандалиях и в поношенном платьице. На поясе у нее висела медная фляжка. Она вошла в открытую дверь бесшумно, словно видение, и теперь пристально смотрела на Томека темными грустными глазами.

– Вы продаете карамельки?

И тут Томек сделал вот что. Во-первых, ответил: