История подлодки «U-69». «Смеющаяся корова»

– Что касается меня, их может быть и шесть, – ухмыльнулся Баде. – Я человек не гордый.

Но не зря говорят, что цыплят по осени считают.

Ночью на горизонте с северной стороны появилась огромная гряда плотных облаков. Казалось, что она собирается не просто закрыть все небо, но и принести с собой еще более плохую погоду. За ней с опаской наблюдали с мостика. Ведь эта облачность могла означать и что-то худшее, чем просто плохая погода, что-то гораздо более серьезное, чем шторм, снег или град. В столь плотных облаках могли прятаться вражеские самолеты, а их пилоты в полной безопасности наблюдать за приближающейся подводной лодкой.

Я детально проинструктировал своих наблюдателей и указал им на гряду облаков, которая, приближаясь, все больше напоминала гигантскую цепь гор.

– Будьте внимательны, – сказал я, – чтобы мы не оказались застигнутыми врасплох и нас не ужалила пчела.

Я оказался прав. Не прошло и десяти минут, как из облаков показался вражеский самолет. Он был мгновенно обнаружен.

– Внимание всем постам!

Люди с мостика быстро спустились вниз. Я закрыл за собой крышку. Теперь старший механик должен был вытащить лодку из этих неприятностей, опустив ее на глубину. Если начнут падать бомбы, то будет уже слишком поздно.

Субмарина послушно накренилась. Вода через клапаны потекла в цистерны. Жужжание дизеля прекратилось, и лодку наполнило легкое и мелодичное гудение электромотора. В тишине экипаж манипулировал рулями глубины. Все следили за стрелками на глубиномерах. Сейчас только спокойные и ясные приказы старшего механика и ответы из отдельных отсеков, а также негромкий шелест воды нарушали тишину. Все происходило как на тренировочном погружении.

Люди с бешено бьющимися сердцами ждали. Первые бомбы должны были вот-вот упасть. Успеем ли мы опуститься на достаточную глубину, чтобы стать невидимыми для пилота наверху?

Глаза неотрывно смотрели на глубиномер. Лодка опускалась вниз, и стрелка медленно двигалась вместе с ней. Четыре морские сажени… пять… шесть… В этот момент ад вырвался на свободу. Взрывы раздавались сбоку и над лодкой, и казалось, что по стальным водонепроницаемым переборкам стучат тысячи гигантских кулаков. Один… два… три… четыре…

Лодка раскачивалась и тряслась. Людей швыряло друг на друга. Отовсюду на субмарине доносился звон и треск. Казалось, что лодка рассыпается на тысячи кусочков. Моряки ждали, что в любой момент вода прорвется внутрь…

Это было наше крещение огнем.

Несколько секунд ужаса прошло.

Затем из всех отсеков стали поступать сообщения: повреждений не было. Судостроители доказали, что умеют работать, да и сталь от Круппа не подкачала. Разбилось только одно из стекол манометра в центральном посту.

В подводной войне нельзя без удачи, но далеко не каждая субмарина удачлива…

Мы некоторое время оставались под водой, но ничего больше не слышали. Когда подлодка осторожно высунула нос на поверхность, я внимательно осмотрелся через перископ. Все было чисто.

– Всплываем!

Но не успела башня рубки показаться на поверхности, как самолет появился снова. Это тот же самый или другой? Очевидно, пилот просто ждал, когда лодка поднимется на поверхность. И «сандерленд» пошел в пике.

– Быстро ныряем!

Люк боевой рубки был захлопнут, и субмарина снова поспешила на спасительную глубину.

Мы еще не успели опуститься на безопасную глубину, как раздалась новая серия взрывов. Лодка трещала так сильно, будто бы ее сжимали гигантскими тисками. Затем раздался настолько мощный удар, что подводники решили: это конец. Но я все еще был начеку. С помощью вахты в центральном посту и на рулях глубины я аккуратно управлял лодкой и смог опустить ее еще более чем на двенадцать морских саженей. Там внизу, в «глубинном подвале», ни одна бомба не могла добраться до корабля.

В этот раз мы благоразумно решили остаться на глубине на значительно более длительное время. Конфликт между самолетами и подводными лодками, даже если в распоряжении самолетов были лишь пулеметы, был всегда предприятием сомнительным, исход которого невозможно предрешить. Дыры в брюхе самолета были, без сомнения, смертельны, но и подлодка была достаточно уязвима.

Надежда догнать конвой становилась все более призрачной. К счастью, скоро начнутся сумерки, и у лодки появится неплохая союзница в защите от самолетов – темнота.

Через час мы сможем спокойно подняться на поверхность, но сейчас лучше подождать.

Этой ночью лодка снова вернулась на поверхность. Люди наслаждались прохладным морским ветром, обдувавшим их разгоряченные лица. Первая сигарета, выкуренная на мостике, была сущим наслаждением. «Летающая лодка» исчезла. Больше мы ее не видели и не слышали, но и конвой был вне пределов досягаемости. «Сандерленд» выполнил свою работу.

Глава 10

ПЕРВАЯ ВСТРЕЧА С КОНВОЕМ

22 февраля пришел новый приказ атаковать конвой, идущий на запад. «U-96», «U-73» и «U-95» должны были преследовать суда. «U-73» под командованием капитан-лейтенанта Розенбаума уже вступила в контакт с конвоем.

Из-за черной как смоль ночи, непрекращающегося снега и града видимость была нулевой. Нам пришлось терпеливо ждать следующего утра, когда видимость хоть немного улучшилась. В серых предрассветных сумерках рядом всплыла еще одна подводная лодка. Благодаря форме боевой рубки стало понятно, что это немецкая субмарина. Но из предосторожности мы все же обменялись опознавательными сигналами. Второй подводной лодкой оказалась «U-96», чей номер был зеркальным отражением нашего. Я был близким другом командира этой подводной лодки Леманн-Вилленброка.

Экипажи двух лодок обменялись веселыми шуточками через мегафон. После разговора о предыдущих приключениях и успехах мы разработали план совместной атаки на конвой. Мы решили нападать с разных сторон, чтобы не мешать друг другу при атаке.

Пока что экипаж «U-73» продолжал докладывать по радио о перемещениях врага. Эти сообщения вполне могли быть перехвачены врагом, а значит, враг был предупрежден о наличии подлодок. Но во-первых, все радиопередачи были закодированы, а во-вторых, в то время было технически невозможно взять точный пеленг коротковолновых передач. И тем не менее, посылались только самые срочные сообщения. С другой стороны, разнообразные корабли – не только немецкие – постоянно контактировали с береговыми станциями, что тоже не оставалось тайной. BDU всегда знало, где находятся и чем заняты наши субмарины, и могло послать их в самую горячую точку.

В течение нескольких часов «U-69» и «U-96» искали конвой. В конце концов поздним вечером мы одновременно заметили клочья дыма на горизонте, которые указывали на большое скопление судов. Сообщение было немедленно передано на другие корабли, после чего мы впервые на полной скорости пошли за врагом.

Волны продолжали бушевать, но ветер успокоился, и видимость стала гораздо лучше. Экипажи двух лодок, попрощавшись друг с другом и обменявшись боевыми кличами, вскоре смогли довольно четко разглядеть корабли и держать их в поле зрения.

Нам повезло, что вскоре опустились сумерки, поэтому лодки могли дольше оставаться на поверхности. Дойдя до головного судна, мы заняли позицию на некотором отдалении от него на траверзе. Люди на мостике, почти как на параде, выстроились в ряд. Только музыки не хватало. В подобных нападениях главное было не привлекать к себе внимания охраняющих конвой эсминцев. Они кружили вокруг судов, как овчарки вокруг стада, и ходили зигзагом туда-сюда в поисках подводных лодок. Заметив белый ус волны одного из эсминцев, мы тут же останавливали лодку, вежливо пропуская более сильного противника.

Эсминцы были заклятыми врагами подводных лодок, они специализировались именно на войне с субмаринами. Вообще эсминец – это необычайно легко управляемый и скоростной военный корабль с огромной огневой мощью. Их шумопеленгаторы могли мгновенно обнаружить торпеду, выпущенную подлодкой. «Рыбка», в сущности являясь всего лишь маленьким корабликом, производит шум гребного винта, который можно легко засечь, а столкновения с ней можно избежать резким изменением курса. К тому же эти сравнительно небольшие корабли обычно двигались абсолютно непредсказуемыми зигзагами. Экипаж подлодки мог сделать лишь одно: либо быстро уйти с пути эсминца, либо так же быстро опуститься под воду.

Волнение на подводной лодке возрастало, ведь команда видела конвой впервые в жизни. Невероятный лес мачт медленно проплывал мимо. Я подсчитал, что этот конвой, включавший в себя сорок кораблей и по крайней мере пять или шесть эсминцев, вмещал примерно 200 000 брт. Экипаж подлодки надеялся, что немногие суда сумеют уйти отсюда целыми, чтобы привезти врагу новые грузы. Успокаивала мысль, что «U-69» была сейчас не один на один с этой армадой, некоторые из наших друзей сейчас тоже кружат неподалеку, выискивая наиболее лакомый кусочек. Мы должны быть осторожны, чтобы не встать друг у друга на пути.

Внимательно осмотревшись, я выбрал из конвоя самую большую цель – современное судно. Атака началась примерно в полночь. Именно к этому времени лодка заняла позицию для атаки.

Всякий раз, как вражеское судно появлялось в поле зрения, нас неизменно охватывало волнение. Эсминцы все еще кружили рядом. Мы должны были внимательно следить за происходящим, наблюдатели на мостике не могли ни на секунду выпустить из виду свой сектор наблюдения. Пока что присутствие немецких подводных лодок оставалось незамеченным. Казалось, что на борту большого судна никто даже не предполагал, какая им грозит опасность. А на борту субмарины все, затаив дыхание, ждали, когда я дам разрешение открыть огонь. Шепотом я указал расстояние и скорость противника и приказал выйти на атакующую позицию. Затем после длительной паузы последовала столь долгожданная фраза:

– Разрешаю открыть огонь!

– Труба 1… огонь!

«Оловянная рыбка» помчалась к цели.

– Verflucht! – Еще одна любительница попрыгать по поверхности воды. Вместо того чтобы идти бесшумным курсом, «рыбка» рванулась по водной глади как сумасшедшая. Еще одна торпеда была потеряна, а 10 000 брт противника уцелели. Никто не мог в тот момент знать, что этот самый большой корабль конвоя – судно «Хантингтон», вмещавшее 10 946 тонн – будет позже уничтожен нашим товарищем, подлодкой «U-96».