Зимняя война. Дипломатическое противостояние Советского Союза и Финляндии. 1939-1940

Фон Борн. Поскольку все фракции поощряют правительство к продолжению переговоров, я хотел бы спросить, как далеко мы можем зайти в наших уступках. Какова может быть самая дальняя линия границы на Карельском перешейке?

Аннала. Не может быть никакого разговора о Ханко. Но на Карельском перешейке можно установить другую линию границы. Мы не будем начинать войну из – за этого.

Пилппула. Об уступке Ханко не может быть и речи. Его уступка означала бы использование для советских целей железных дорог всей Южной Финляндии.

Пеккала спросил, если русские будут настаивать на своих требованиях, нужно ли прерывать переговоры.

Кайяндер. В случае самого неблагоприятного развития событий следует иметь в виду и прерывание переговоров.

Паасикиви. Существует вероятность того, что Советский Союз не отступится от своего требования относительно Ханко. Надо продумать вопрос, каким образом привести переговоры к окончанию. Если Россия увидит, что мы не хотим прерывать переговоры, то наша позиция окажется невыгодной. Ситуация весьма сложная, поэтому необходимо проконсультироваться с министром иностранных дел.

Эркко. Если Финляндия займет твердую, непреклонную позицию в отношении Ханко, советская сторона уступит. Советский Союз будет держаться за него до последнего, чтобы выжимать из нас другие уступки, но не даст дойти до полного разрыва. Их временный поверенный в делах посетил меня сегодня с целью выяснить, намерена ли Финляндия прервать переговоры, и был рад услышать, что мы намерены их продолжить.

Закрывая заседание, премьер – министр Кайяндер поблагодарил всех присутствующих за предоставленную ими информацию.

В тот же день в 17.00 состоялось заседание Государственного совета, в котором также участвовал Паасикиви. В ходе этого заседания подвергся новому пересмотру проект ответа, в который были внесены многочисленные изменения.

На следующий день, 30 октября, на 10.30 была назначена встреча Кайяндера и Эркко с моим участием, чтобы еще раз просмотреть проект ответа. После нее проект было решено считать окончательным вариантом.

Вечером состоялось заседание социал – демократической фракции парламента. На нем Пеккала, председатель фракции, сделал доклад об обсуждении на Государственном совете, обсуждения и принятия решения не было.

На заседании, состоявшемся в последний день октября, президент утвердил новые инструкции для нашей делегации.

Глава 4

Третья поездка в Москву

Все приготовления к ней были закончены, мы прекрасно представляли себе, какие настроения царят в парламентских кругах; пришло время снова ехать в Москву. Молотов, очевидно, заждался: вместо четырех дней, на которые он рассчитывал, прошло уже двенадцать.

К нам присоединился в качестве переводчика государственный советник Рафаэль Хаккарайнен.

Снова на перроне вокзала собралась большая толпа народа, чтобы проводить нас. Друзья и знакомые желали нам удачи. Кайяндер и Эркко вручили мне письма, в которых содержались последние директивы и наилучшие пожелания. Эркко сказал, что, как он думает, Россия не станет доводить дело до войны из – за наших проблем. Его письмо показывает точку зрения нашего министра иностранных дел, я привожу его полностью:

«При всей занятости я выкроил несколько минут, чтобы набросать вам свои соображения на дорогу:

1. Русские не желают конфликта. Но они не могут потерпеть фиаско в глазах всего мира, ждущего от них подписания договора об островах в Финском заливе и оборонительном кольце вокруг Петербурга. Советская пресса показывает, что в СССР не хотят ставить под угрозу переговоры.

2. Следует помнить, что Ханко является самым большим козырем в их руках: они знают, как нам не нравится это требование. Оперируя им, они могут выжать из нас все, что им требуется; они сдадут этот козырь только под самый конец. Мы не должны отступать от Ханко; если мы сделаем это, то потеряем Скандинавию. Мы должны держаться твердо.

3. Я буду удовлетворен, если новая граница на Карельском перешейке пройдет вдоль природной линии. Мы должны спасти Кивеннапу и Койвисто. С целью отстоять батареи в Койвисто мы могли бы пойти на ее передвижение в любое другое место.

4. Если нам повезет и мы заключим соглашение, я буду признателен вам, если вы согласуете с советской стороной условия договора как их первоначальные требования. Это важно для парламента и общественности.

5. Меня продолжает беспокоить ситуация с полуостровом Рыбачий. Уступчивость в этом вопросе будет означать начало конца для Петсамо.

6. Если у вас найдется время, постарайтесь обсудить следующие вопросы:

а) торговое соглашение (Ирьё – Коскинен уже приготовил документы);

б) нарушители границы и их возвращение;

в) права на рыболовство;

г) транзитное судоходство по Неве.

Я желаю вам хорошей поездки и доброго здоровья. Все мои мысли будут о вас.

Всего наилучшего,

Эльяс Эркко

P. S. Надеюсь, что П.[9 - Паасикиви. (Примеч. ред.)] не впадет в уныние».

Премьер – министр Кайяндер писал о том, что представитель парламента Антти Кукконен, который только что вернулся из Швеции, сообщил ему о впечатлениях от этой поездки. Председатель крестьянской партии Брамсторп считает, что Финляндия не должна отдавать какой – то порт, рекомендует уступить острова.

Кукконен также сообщил, что шведский кабинет министров неофициально рассмотрел положение дел в Финляндии на своем заседании 30 октября, придя к выводу, что Финляндии необходимо оказать поддержку.

Далее Кайяндер сообщил, что президент Каллио говорил с ним по телефону и твердо высказался против уступки Ино. Свою позицию президент аргументировал тем, что русские потребуют еще и прилегающую территорию, которая будет защитным поясом для Ино.

Советские требования становятся достоянием общественности

На нашем пути в Москву толпы провожающих снова собирались на большинстве крупных станций. Опять звучали песни и речи в Кераве, Риихимяки, Виипури и Териоки. В двух последних городах нас приветствовали наиболее тепло, хотя в словах людей здесь сквозила тревога.

Мы прибыли в Виипури на следующей день, 1 ноября, в 6.33 утра. Я отправился прямо в вокзальный ресторан, чтобы немного перекусить. Здесь меня разыскал начальник вокзала господин Саукконен, чтобы вручить мне телеграмму и передать несколько слов от Эркко. Телеграмма извещала о том, что в своей речи накануне вечером Молотов публично рассказал обо всех требованиях, предъявленных Советским Союзом Финляндии. Вся речь была выдержана в жестком тоне. Ситуация, по мнению Эркко, коренным образом менялась, он советовал нам прервать поездку и ближайшим поездом вернуться в Хельсинки для новых консультаций с правительством.

Телеграмма была отправлена в 2.10 ночи. Позже Эркко просил меня позвонить ему из Виипури.

На вокзале я купил утренние газеты, в которых подробно излагалась речь Молотова. «Кансан Тюё», кроме того, высказывала предположение, что переговоры будут прерваны. Я поспешил в спальный вагон, чтобы разбудить Паасикиви. Затем мы вместе отправились в кабинет начальника вокзала, чтобы позвонить по телефону.

Эркко по телефону сообщил нам, что после консультации с премьер – министром он отправил нам телеграмму, отзывающую нас домой. Но в 3.00 ночи состоялось экстренное заседание кабинета министров. Итогом обсуждения было мнение большинства, что мы сами должны решить, продолжать поездку или вернуться, – воистину замечательный способ для правительства решать важнейшие вопросы. Это означало, что вся ответственность переложена на наши плечи.

Я сказал Эркко, что нашей первой реакцией было продолжать поездку, несмотря ни на что. Мы значительно превысили тот срок, в течение которого ожидалось наше возвращение. Но мы обещали еще раз обдумать ситуацию, договорились, что я позвоню из Раяйоки, до пересечения границы.

Вернувшись в поезд, мы долго обсуждали изменившуюся ситуацию. Поступок Молотова произвел на нас странное впечатление. В Финляндии мы постоянно принимали все меры, чтобы держать происходящее в строжайшей тайне. А теперь наши партнеры по переговорам оглашают свои требования перед всем миром! Мы считали, что нас хотят загнать в тупик. Несмотря на некорректное поведение Молотова, мы решили продолжить поездку. Если бы мы прервали нашу миссию, это было бы воспринято как нерешительность и даже как отступление.

Во время нашего обсуждения Паасикиви критиковал Эркко за его угрозы выйти из состава правительства, если придется уступить большие территории, чем те, которые лично он согласен уступить. С точки зрения Паасикиви, это весьма удобный способ избежать ответственности, каким пользовались еще при царе. Я сказал, что разговоры Эркко об отставке были всего лишь словами, вызванными напряженностью ситуации.