Голубятня на желтой поляне

– Кого? Тебя? – подобравшись, как для атаки, спросил Яр.

– Тебя.

– Бред.

Яр знал, что не бред. Включилось тренированное чувство разведчика и чётко сигналило ему, что рядом есть непонятный враг. Но Игнатик должен жить без страха. Как можно беззаботнее Яр сказал:

– Посмотрел бы я на человека, который попробует меня убить…

– Яр, они могут. Правда.

– Тик… – очень ласково проговорил Яр. – Я прошёл подготовку в высшей школе космических первопроходцев. У меня реакция, как у электронной машины. Я увертываюсь от пули и стреляю без промаха в подброшенный орех. Из-за плеча.

– У тебя, значит, есть пистолет? – живо спросил Игнатик.

– Есть, – соврал Яр.

– Покажешь?

– Да… после. Он в сейфе сейчас.

Лицо Игнатика – похудевшее, в мокрых разводахстало сумрачно-строгим.

– Яр, ты носи его всегда с собой.

– Хорошо…

– Обязательно с собой. Яр, они не шутят… Я, наверно, зря тебе про всё сказал… – Игнатик опять чуть не заплакал. – Они не велели говорить, а я сказал. Теперь, наверно, будет плохо…

– Плохо будет тому, кто попробует нас задеть, – очень бодро и уверенно произнёс Яр. – Это я тебе обещаю железно. Поверь.

Игнатик снова – теперь уже с облегчением – ткнулся носом Яру в плечо. Видимо, он устал от страха, от тоски, и сейчас душа его отдыхала. Он уверовал, что космический первопроходец с пистолетом сильнее тех врагов…

Каких врагов? Кто они? Как выглядят?

Обо всём этом надо было спросить Игнатика.

Но спрашивать – значит показывать свою неуверенность. Значит, будить в Игнатике прежние страхи. Яр сказал:

– Видишь, я не боюсь. И ты никого не бойся. Главное, чтобы мы были вместе.

Игнатик слабо улыбнулся и кивнул.

Яр снова погладил его по затылку. Поднял, осторожно вставил в сапоги.

– Зачем ты их таскаешь, такие бахилы?

Игнатик улыбнулся уже веселее.

– Тетка сказала, что такая примета есть: кто целую неделю морские сапоги не будет снимать ни днём ни ночью, обязательно станет капитаном. Вот я и не снимаю.

– И спишь в них?

– Ага…

Яр хотел рассмеяться, но раздумал.

– Ты очень доверчивый, Тик, – сказал он серьёзно. – Ужасно доверчивый. Тетка сказала тебе смешную шутку, а ты веришь. Какие-то болтуны пришли и наплели тебе всякую чепуху – ты тоже веришь.

Игнатик помолчал. Потом быстро глянул и сказал с лукавинкой:

– Ага, я доверчивый… Вот поверил, что ты есть на свете, и ты правда есть.

Теперь Яр рассмеялся:

– Это ты хорошему поверил. А ерунде верить не надо.

Игнатик выбрался из сапог.

– Я их здесь оставлю. Я домой сбегаю, а потом опять приду, скоро. Я тебе черешни принесу…

Он и правда скоро вернулся. Прискакал босой, весёлый, с большим кульком белой черешни.

– Вот, смотри, какая в тёткином саду созрела.

Они сели на скамью у пульта.

– Я с тобой буду дежурить, – решил Игнатик.

Вахта была спокойная. Мотоботы вернулись вовремя, аварийных сигналов не поступало, залив под утренним солнцем лежал пустой и тихий, только еле заметный парусник маячил у горизонта.

– Завтра возьму у Захара шлюпку и пойдём с тобой под парусом на Медный остров, – сказал Яр Игнатику.

– Ой, правда? Я под парусом ещё ни разу… А если шторм?

– Не бойся, на завтра сводка спокойная.

– Да я и не боюсь, если с тобой… С тобой вообще ничего не боюсь… – Он придвинулся поближе.

– Совсем ничего?

– С тобой? Совсем.

– Тогда… Игнатик! Расскажи, что это были за люди.

Он съёжился на миг, притиснулся покрепче, зябко обхватил коленки.

– Игнатик, ты же не боишься.