Голубятня на желтой поляне

Но есть утешенье – как будто
Последний патрон в обойме, —
Последняя горькая радость,
Что каждый из нас был прав.
И вот потому над Планетой
Шагает наш барабанщик —
Идёт он, прямой и тонкий,
Касаясь верхушек трав…

Кончилась песня, прошли секунды тишины. Потом загорелись лампы – будто свет в кинозале после окончания фильма.

У бочек задвигались, закашляли. Кто-то сказал:

– Да-а… Гордые были мальчики.

– Ну а что с того, что гордые? Сгорели, а толку…

– Не накликать бы чего… Ты, Яков, тоже… смотри…

– Да что мы, не люди, что ли? – громко спросил Феликс.

Вернулся Пауль Верхняя Душа.

– Ну вот, я сказал Стефану. Ты, Яр, не волнуйся, он подежурит, сколько надо. Мы с ним там посидели, он говорит: конечно, пускай Яр погуляет, если охота, а я, говорит, побуду за него, а потом он за меня, дело такое…

– Что это за песня была? – спросил Яр у Феликса.

– А вот, – опять хмелея, отозвался Феликс. – Это про тех ребят, которые тогда поднялись в Морском лицее, в городе… Дело давнее, а песня осталась.

– Как поднялись? Против кого?

– Против кого… Знать бы… Не хотим, мол, и всё. Карабины порасхватали с учебными патронами. А зачем эти хлопушки, если пожар. Это тебе не шмели…

Феликс макнул бороду в кружку.

– А в каком городе? – спросил Яр. – У реки?

– Ну, я же говорю: в Городе. Он один тут, Город…

– Феликс, а почему он пустой?

– Никто не живёт, вот и пустой. Вроде музей, заповедник…

– А почему не живут?

– Не хотят – и не живут. Ты сам попробуй в пустом-то городе…

"Чёрт, – беспомощно подумал Яр. – Хоть бы одного человека найти, который скажет…"

– Я видел там людей, – резко бросил он. – Врёте вы все тут. Люди там живут и ничего не боятся. Весёлые люди.

– Сколько их – весёлых – там? – совершенно трезво сказал Феликс.– Это те, кто смог… А если разобраться, какой смысл?

"Ни в чём нет смысла", – подумал Яр.

– Ладно, ребята, пора Стефана менять.

– Да подождёт он, Стефан-то, – заговорили с трёх сторон. – Ты, Яр, об этом не думай, ты к нашей компании привыкай. Вот и народу прибывает, посидим, споём наши рыбацкие… А вопросы, ну их, Яр, к чёрту…

В баре и правда становилось людно. За окнами темнело, но ещё видна была дорога от посёлка к мысу. Вверх по дороге тянулись завсегдатаи "Нептуна".

Появился высокий мужчина с бородкой-эспаньолкой и в круглых конторских очках, которые к его бородке совершенно не подходили. Это был начальник местной береговой охраны по прозвищу Шериф.

– Иду, слышу, музыка тут играет, – сказал он Якову. Яков засуетился, раскрутил шипучий пивной кран.

– Старую пластинку играем, – заговорил мастер Антон. – Садись, Шериф, вон к Захару, их трое. Мы для Яра тут пластинку играли, такое вот дело.

– Яр, привет, – Шериф протянул руку. – Ты как-то говорил, что хочешь своего мальчонку на катере покатать. Завтра идём в Новый Свет браконьеров гонять. Пойдёте с нами?

– Завтра я на вахте до вечера, – вздохнул Яр.

– Ну, тогда на той неделе… Пауль, сто гарпунов тебе в верхнюю и нижнюю душу! Почему твоя коптилка на башне опять мигает вразнобой, как пьяная курица? Я вот составлю донесение…

Пауль поперхнулся и засеменил к выходу. Там он столкнулся с краснощёкой крупной женщиной. Она заговорила с порога:

– Рыболовы! Мужичка моего здесь нету? Говорит, в рейс пошёл, а сам небось встал тут на прикол да наливает цистерны?

Посыпались шуточки. Смысл их сводился к тому, что "мужичка" здесь нет и что он в самом деле пошёл в рейс, но не за рыбой, а к какой-нибудь красотке.

– А и пусть провалится совсем, – говорила женщина и шагала среди бочек. – Мне от него чего надо-то? Ключ от погреба с собой унёс, пустая бутылка, а в погребе у меня банки для черешни. Будем теперь с Игнашкой замок сбивать… Яков, дай-ка спичек да полдюжины свечей, в погребе-то хоть глаз выколи… А, Яр! Здравствуйте, Яр!

Это была тётка Игнатика. Яр встал. Она подошла.

– Что-то не заходите к нам…

– Зайду. Работы много. Дело новое, вникаю… А Игнатик почему перестал ко мне забегать?

– Я и сама удивляюсь. Всё на чердаке сидит. То змея клеит, то вертушки ветряные делает. Я говорю: "Ну, с ребятами не играешь – дело твоё, а почему к дяде Яру ходить перестал? Он с тобой смотри как по-хорошему, на лодке катал, лук со стрелами сделал, курточку вон какую подарил, а ты…"

– А он? – тихо спросил Яр.

– А он чего?.. "Зайду, – говорит, – обязательно. Вот доделаю, – говорит, – эту штуку и пойду…" А глаза вниз глядят. Может, провинился перед вами?

– Да нет, что вы, – сказал Яр.

Вместе с тёткой Игнатика он пошел к выходу. ("Яр, да подождёт Стефан-то!" – кричали вслед.)

Вечер был тёплый, начинали трескотню ночные кузнечики.

Тётка вдруг вздохнула и призналась: